Иникай выполнил просьбу, любопытно став наблюдать за картиной, которая должна была разыграться с минуты на минуту. Однако монах не забывал следить и за входом в этот пыточный склад.

Диани пришла в себя рывком. Девушка быстро вскочила на ноги, будто все еще была в бою.

Серебряные волосы моментально были обернуты вокруг шеи, а руки безуспешно шарили в поисках мечей на поясе. Золотые глаза неестественно блестели, пылая магией и злостью.

Спустя пару мгновений девушка полностью пришла в себя. Рефлексы уступили место сознанию. Чародейка огляделась, потрогала полностью здоровое теперь лицо, подняла и опустила руки в ожидании боли. Но, на её удивление, не осталось даже намека на ссадины, которые должны еще долго болеть, даже если залечить их магией.

Сориентировавшись, разглядев выжженные силуэты на стенах и броню на полу, Диани молча метнула испепеляющий взгляд в учителя, после чего просто подняла свой пояс с темными клинками. В сторону Искателя не было брошено ни единого оскорбления. Девушка просто отвернулась от него, обиженно скрестив руки на груди.

— О, друг мой, — понимающе закивал монах. — В этот раз ты не отделаешься просто тумаками. Даже сила Аспарока не поможет тебе, если женщина перестала говорить с тобой! В этот раз ты сильно задел ее. Возможно сильнее, чем ты мог представить!

Устало поднявшись на ноги и оправив мантию и сумки на поясе, Ликориан, опираясь на посох, медленно подковылял к девушке, положив руку ей на плечо.

Девушка не сбросила его ладонь, но внешне напряглась, будто к ней подошел не учитель, а хищный зверь.

— Диани, — тихонько произнес Искатель. — Ты в порядке?

— Как она может быть в порядке, если ты позволил швырнуть её о стену, и почти размозжить голову латным сапогом? — съязвил монах. — Только сила Вышнего не дала ее духу покинуть тело.

Ликориан через плечо бросил суровый взгляд на Иникая, после чего снова обратился к девушке:

— Диани… я… я сожалею о произошедшем сейчас. Серьезно! В планах было немного развлечься и проучить того офицера, который мало того, что нарушает законы своего королевства, так еще и нарушает негласные правила того, что приносит ему легкую прибыль. Я мог бы и сам его поколотить, наверное. Но вдвойне унизительнее для него было бы, если бы его поколотила девушка. Но мой план провалился, и сейчас он совсем не кажется смешным. Я прошу у тебя прощения, ты сможешь дать мне его?

— Великий мастер Искателей просит прощения. О Вышний, этот мир уже не будет прежним, — с искренним удивлением и усмешкой вставил монах, после чего заслужил неприличный жест со стороны мага.

Диани же все еще молчала. Ее плечи немного опустились, напряжение спала, но она все еще не была готова простить. Ощущение того, что такое может случиться еще раз, напрочь отбивало у нее всякое желание общаться с Вимасом. А ведь и прошлый раз он говорил нечто подобное… как можно поверить снова?

Видя, что простое извинение не работает, Ликориан прибегнул к козырю в рукаве.

— Понимаю, что это не исправит случившегося. Но могу предложить вот что. Ты перестанешь злиться на меня, а я исполню одно любое твое желание…

— О, подкуп! — оценил монах.

— Иникай, завали уже хлебалушку, — прошипел Искатель.

— Молчу, молчу, — рассмеялся священник, описав руками благословляющий жест.

Диани закусила нижнюю губу, тихонько спросив:

— Любое желание?

— Любое! — тут же подтвердил чародей, видя прогресс в исправлении последствий своей шалости. — Так что пожелаешь? Узнать заклятие вечной молодости? Чтобы я сам себя поколотил? Чтобы Иникай потерял дар речи и длинный, даже по моим меркам, язык?

Хлебушек ехидно, еле заметно улыбнулась, что не сулило Вимасу хорошего исхода.

— Я прощаю тебя, и принимаю дар в одно любое желание. Но пока не озвучу его, сохранив свое право сделать это позже. Путешествие будет долгим, кто знает, что я смогу придумать. Да и у тебя уменьшится желание шутить надо мной, потому что я могу пожелать, чтобы ты превратил сам себя в шмыглика, страдающего недержанием и день и ночь…

— Умно, — оценил Искатель. — Хех! Из тебя выйдет отличный Искатель!

— Звучит как оскорбление, — осклабился монах.

— Зависть — грех, святой отец, — парировал Ликориан. — Но хватит болтать! Не задержались ли мы здесь слишком долго? Мы все еще в Длинном замке, и от свободы нас отделяют десятки локтей прочного камня.

Иникай кивнул.

— У меня есть предложение! — воодушевленно пропел он. — Возьмем оружие и пройдем по коридорам с воинственным кличем, сметая всех врагов на пути и отвешивая тумаков! Рано или поздно мы найдем выход из этих лабиринтов!

— Слишком воинственно для монаха, — вздохнул Ликориан. — И я не хочу никого убивать. И вообще — выход должен быть под землей. Уверен, тайный ход для контрабанды прорыт именно под фундаментом. Поэтому двигаться надо осторожно, тихо и вниз.

— Ты скучный, — буркнул монах, вознося ладони к потолку в молитве. — Сам Аспарок не был против знатного мордобоя, а ты…

— Это написано в священных писаниях? — уточнил Ликориан, посохом переворачивая латный нагрудник на полу, в поисках кошелька или другой ценности. Про мародерство в Кодексе не было ничего запрещающего.

— Не прямым текстом, — увильнул от прямого ответа брат Иникай. — Но уверен, что Вышний поддержал бы меня.

— Хватит с нас драк на сегодня, — отрезал маг. — Скоро уже рассвет, нужно выбраться в Дикие земли до того, как нас легко можно будет заметить со стен. Пойду первым, Иникай за мной, Диани замкнет нашу импровизированную колонну. Выходим!

— Зануда, — тихонько буркнул священник.

Коридоры были пусты. Мерзкая влага, сочащаяся из всех щелей, заставляла морщить носы, однако от запаха гнили это не спасало.

Освещая путь магическими светлячками, носящимися над головами чародеев, группа медленно продвигалась вперед, то и дело натыкаясь на ответвления и небольшие лесенки. Абсолютная тишина сковала эти подземелья. Неслышно было ни топота солдат, ни криков заключенных казематов. Видимо, мерсинцы все же предпочитали казнить заключенных, а не держать их в мерзких каменных камерах. Хотя все нарастающий трупный запах говорил о том, что несколько бедолаг все же заживо гниют в этом подземном царстве. А быть может это всего лишь плесневелые грибы, растущие в сумраке и влаге, источали столь бодрящий аромат разлагающейся плоти. Проверять эти догадки, не было ни времени, ни желания.

Очередной узкий ход привел к дыре в полу. Несколько подъемных устройств, собранных из досок и веревок, говорили о том, что это не обычный колодец. К тому же на дне ямы явно были видны блики от факелов, а перемещающиеся тени намекали на наличие охраны.

— Похоже, это и есть нужный нам проход, — тихо заключил Искатель, заглядывая в дыру.

— Или это сточная яма, — отвечал монах. — Хотя вряд ли сточную яму будут охранять. Решетки на сливе было бы достаточно.

— Именно, — кивнул маг. — Диани, воспользуйся заклятьем шестого чувства, попробуй определить, сколько там человек.

Девушка кивнула, принимая происходящее за очередной урок.

— Там два мерсинца, — наконец произнесла она, после минуты поисков в темноте. — Ощущаю два сознания, оба усталые и сердитые, им не по душе охранять эту сырую яму.

— Хорошо, — похвалил чародей, ответ девушки полностью совпадал с наблюдением самого Искателя. — А теперь вспомни то заклинание, которое ты использовала, усыпляя охранников в Сером Бастионе, в тюрьме под замком. Только используй исправленное окончание третьего слова Истинного языка, это сделает чары более эффективными и быстрыми.

Хлебушек кивнула, сосредоточилась на целях внизу, четко и тихо проговаривая каждое слово непростого заклятья, овивая мысленно символы окружающей магией, будоража и направляя ее.

Сначала стражники почуяли неладное, четко было слышно, что они начали переговариваться, махать факелами и пугаться собственных теней. Но вскоре пятна света остановились на одном месте, а спустя еще пару повторений заклятья, из "колодца" послышался мерный и мощный храп.