Договаривать Алексей не стал, всем уже было очевидным окончание фразы. Особо буйные и трусливые уже готовились к паническому бегству из столицы — целая ночь впереди. Однако большинство главарей мелких городских шаек оказалось под сильным впечатлением от зажигательной речи батюшки–анархиста. Перспективы роста завораживали. Яркие огни роскошных улиц далёких столичных городов манили воров, словно солнечные блики от граней бриллиантовых украшений. Каждая пешка желала пройти в ферзи, и при поддержке войска чёрного короля шанс был чрезвычайно велик. За тёмной фигурой русского владыки чувствовалась не только мощь государства, но и какая–то страшная колдовская сила.

Слегка успокаивало, что сила вовсе небогопротивная, раз уж действует даже в стенах освящённого храма. Хотя быть может, настолько могучая, что никакая католическая молитва ей нипочём. Куда уж тут тщедушным грешникам тягаться с проявлением высших сил, будь то светлых или тёмных. Следовало подчиниться или бежать без оглядки, но разве можно сбежать от себя? Ведь потом всю никчёмную жизнь будет душить жаба в груди. Такой счастливый шанс мелкому вору может выпасть только раз в жизни. А люди в храме собрались сплошь рисковые, поэтому сомневались недолго.

Следующее утро в столице выдалось неспокойным. По городу расползались слухи один страшнее другого, напряжение в обществе нарастало. Над Асунсьоном словно грозовые тучи собирались, наэлектризовывая воздух столицы. На финансовой бирже царила паника: какие–то подставные лица спешно скупали участки земли, дома, целые предприятия. Цена акций то подскакивала, то падала — никто не мог сориентироваться: срочно всё распродавать или же спешно покупать. Пессимисты пророчили боевые действия, оптимисты невиданный рассвет экономики Парагвая. Деловые люди надеялись получить некоторую ясность в ходе вечернего собрания во дворце парламентариев. Странные приглашения получили все командиры столичного бизнеса, даже владельцам маленьких мастерских разослали именованные казацкие рубли.

Алексей вновь встретился с министром внутренних дел, что бы согласовать порядок охраны полицией выставки бриллиантовых украшений в фойе дворца.

— С интересом прочёл отчёты агентов о собрании криминальных кооператоров, — кивнул на кипу бумаг на столе Гутиэрос. — Неужели вы всерьёз рассчитывали сохранить тайну. Весь город гудит о вашей афере.

— Об итальянской мафии пресса за рубежом тоже не умолкает, — пожал плечами Алексей. — Однако что–то полиции это не особо помогает.

— Местные бандитские кланы не дадут развернуться на своей территории кооператорам, — саркастически усмехнулся генерал.

— Повоюем, — беспечно улыбнулся в ответ глава криминального кооператива.

— Полиция тоже будет на стороне местных, — предостерегающе поднял указательный палец Гутиэрос.

— Выходит, вы на нашей стороне, — подловил генерала на слове Алексей.

— Ещё бы, — фыркнул министр. — Вы ведь одним махом очистили мой город. Только вот, что будете делать с новой порослью? Свято место пусто не бывает.

— Вместе с вами пропалывать сорняки, — не унывал казак. — Надеюсь, вы уже присмотрели здание для размещения полицейской академии. Практические же занятия «садоводов» планируется проводить на улицах Асунсьона. Выискивать сорняки, выдёргивать и пересаживать на грядки в огородах недобрых соседей.

— Ох, батюшка Алексей, и рачительный же вы хозяин, — рассмеялся Гутиэрос. — У вас даже навоз идёт в дело.

— Истинный воин умеет использовать в бою любой подручный материал, — скромно склонил голову ученик восточных мастеров.

Согласовав с министром детали по организации собрания бизнесменов и выставки–продажи ювелирных изделий, Алексей провёл краткое совещание с казацкими финансистами.

— Семён, как идут дела с покупкой зданий бандитских притонов?

— Пытаются завысить стоимость, но я рассчитываюсь строго по кадастровым ведомостям. Ссуды кооператорам выдаю банковскими расписками, а наличные деньги только казацкими рублями, с гарантией обмена их на золото.

— Так держать, Сёма, не давай спуску падлюкам, — одобрительно кивнул атаман. — А у тебя, Андрюха, как прошла операция на бирже по скупке акций предприятий?

— Ухватил подешёвке всё, на что хватило средств, — тяжело вздохнул казначей и напоказ вывернул пустые карманы. — Денег у нас, атаман, в казне больше нет. Завтра всей казацкой ватагой по миру пойдём.

— А золотые монеты? — удивился столь быстрой убыли капиталов казацкий банкир.

— Остаток ушёл на закупку земли за городской чертой, — развёл руками Андрюха. — Хорошо ещё, что неугодья почти даром взяли. Площадь надела такая, что второй Асунсьон можно построить.

— Ага, землю, дома и бумажные акции теперь будем жрать, — скривил недовольную физиономию пухленький Сёма. — Казацкие рубли можно только перепуганным бандюкам втюхать, под честное слово. Так и то, лишь до поры, пока они в банк за обменом на чистое золото не припрутся. После выходных дней жди шумную толпу у дверей, ибо в казацкие деньги веры у обывателей пока нет. Завтра нас объявят банкротами.

— К завтрашнему дню многое изменится, — загадочно улыбнулся авантюрист. — Сёма, ты переговорил с министром финансов о денежном займе?

— Он готов казакам отсыпать миллион парагвайских песо, но требует имущественный залог. Только что я могу предложить: броненосец уже обещан аргентинцам, а бриллианты по истинной стоимости не оценят, да и маловато у нас подлинных ювелирных изделий. Кредитору же мешок стекляруса не подсунешь.

— Зато на столах под стеклом безделушки смотрятся шикарно, — был доволен оформлением выставки в фойе дворца парламента Алексей.

— Обывателям пыль в глаза пустить сможем, — дёрнул плечом Сёма. — Но что толку? Нам бы побыстрее настоящие украшения распродать, чтобы было хоть на что–то жить.

— Сегодня вечером я евреям покажу, как настоящий бизнес вести, — похлопал дружка по плечу лихой атаман. — Готовь ростовских ювелиров к грандиозной распродаже.

— Товар за бесценок любой пацан разбазарит, — обиженно стряхнул руку с плеча Семён.

— Сбывать ювелирку будем по настоящей цене, — успокаивая, обнял товарища Алексей. — Не боись, Сёма, не прогадаем.

— Да где же в нищем Парагвае столько богачей набрать? — тяжело вздохнул начфин.

— Ну, значит, придётся всех нищебродов превратить в состоятельных бизнесменов, — не унывал великий факир.

— Не уж–то тебе, чародей, и такой фокус по силам? — с затаённой надеждой в глазах, подлез под руку атамана Андрюха, который уже всяких чудачеств успел повидать от Алексея. — Ты же в финансах не понимаешь ни черта.

— А главному чёрту самому деньги считать не с руки, — рассмеялся Сын Ведьмы и крепко обнял верных соратников. — Для этого у меня два хитрых чертяки есть. Вы смотрите там, сильно уж цены не задирайте. Всё равно оплата мимо ваших бездонных карманов пойдёт — под финансовые обязательства кооператива.

— В долг, под запись, раздавать добро?! — возмутился хозяйственный Андрюха.

— Ну, это ещё, как поглядеть — кто кому должен останется, — потеребил пальцами волосы на макушке казначея атаман. — Сразу после собрания коммерсантов, вы оба на министра финансов наваливайтесь. Пусть с первым денежным траншем кредита не затягивает, нам надо держать высокую марку. А пока будем за товары и работу расплачиваться казацкими рублями.

— Да со своими–то казаками проблем с расчётами нет, — засопел Семён. — А вот, как чужаков убедить?

— Вечерком я нашему рублю сделаю рекламу дюже добрую, — приосанился великий владыка, и друзьям очень хотелось верить всемогущему иллюзионисту.

Во дворце, где обычно заседали парламентарии, собрался цвет высшего общества столицы, а также все значимые коммерсанты Асунсьона. Народу — не протолкнуться. Хорошо ещё, что толпа разделилась на две примерно равные части: женская половина общества задержалась в фойе у застеклённых столов с ювелирными украшениями, а мужская устремилась в зал заседаний. Сидячих мест в зале не хватило для всех, люди плотно встали в проходах и на галёрке.