– Не нужно, – покрутил головой я. – Денег у меня хватает, заработал за границей. Давайте к делу.

– Слушаю, – кивнул он.

– На Кубе создали лекарство против рака. Очень эффективное.

– Неужели? – засомневался он.

– Лично наблюдал действие. А еще принимал участие в его создании.

– Если вы, то поверю, – согласился он.

– Кубинцы предлагают возить к ним больных. Будут исцелять на месте.

– Проще продать нам лекарство, – покачал он головой.

– Исключено, – ответил я ему тем же. – Ни один грамм средства не покинет территорию острова. Но зато вы сможете стать первыми, кто избавит страну от рака. И помочь сделать это другим – не бесплатно, разумеется. Как вам предложение?

– У нас нет дипломатических отношений с Кубой, – сказал Яков. – Они разорвали их с Израилем.

– Восстановят, – пожал я плечами. – Это выгодно им и вам. Вот, – выложил на стол листок с номерами телефонов. – Позвоните, сошлитесь на меня. Можно обратиться в посольство в Москве – они получили указание. Для начала направьте своих врачей. Пусть убедятся в эффективности лекарства, ну, а далее по обстоятельствам.

– Кому‑нибудь еще это предлагали? – спросил он.

– Нет. У вас право первой ночи, – улыбнулся я.

– Почему мы? – заинтересовался Яков.

– Потому что умные и цените своих людей, – польстил я. – Ни одна страна мира не заботится так о гражданах. Чтобы их спасти, готовы говорить даже с чертом.

– Доложу, – сказал он и прибрал листок. – Каковы ваши планы, Михаил? Вы в Москве проездом или навсегда?

– Будет видно, – пожал я плечами. – Не уверен, что ко мне нет претензий от руководства СССР, хотя меня в том уверяли. Потому прилетел по кубинскому паспорту. Через пару дней произойдут некие события и станет ясно.

– Вы что‑то знаете? – насторожился он.

– Предвижу, – улыбнулся я. – Хотя вы этому не верите. До свиданья, Яков.

– Погодите! – он достал из ящика стола сберкнижку. – Ваша, – протянул ее мне. – Ждала все эти месяцы.

– Благодарю, – сказал я и спрятал книжку в карман.

– Вам спасибо, – не согласился он. – Будьте осторожны. КГБ почему‑то усилило наблюдение за посольством.

Накаркал. Не успел выйти за калитку, как ко мне подошли двое в штатском – ждали у будки. Один достал из кармана красную книжечку и предъявил мне.

– Лейтенант КГБ Семенов. Нужно поговорить.

Блин, влип! Сейчас отвезут к себе, найдут иностранные паспорта. Вывод? Шпион. Разберутся, но в каталажке посижу. Всем планам конец.

– Но компрендо, – изобразил я недоумение. – Хаблос испаньол?[72]

Если кто‑то из них знает испанский, пропал.

– Э‑э… – смутился лейтенант. – Спик инглиш.

– Гуд, – кивнул я. – Говорю. Кто вы?

– Из Комитета государственной безопасности.

– Дравствуй, товарич! – улыбнулся я и протянул ему руку. Он ее растерянно пожал. – Я прилетел с Кубы. Мое имя Микаэл, – добавил по‑английски.

– Могу взглянуть на ваш паспорт? – спросил он.

Я достал из кармана документ и протянул ему. Он взял, пролистал, открыл страничку с фотографией и сличил с оригиналом. Затем пробежал глазами текст.

– Михаил Мурашко?

– Но, но! – помахал я пальцем. – Микаэл Мураско.

Если он не говорит по‑испански, то не знает, как в нем обозначают звуки. Кстати, «ш» в испанском нет, произносится, как «с». «Мураско» – очень даже по‑испански, если правильно сказать.

– Что там, Леша? – спросил другой, заглянув через плечо лейтенанта.

– Паспорт подлинный, – ответил Семенов. – Прилетел сегодня, штамп о въезде есть. Только не похож на дипломата, хоть убейся. Почему в джинсе? Те в костюмах ходят.

– Может, с миссией секретной, – хмыкнул напарник. – Кто их знает, дипломатов? У них своя кухня. Видишь же – кубинец. Нам обрадовался, прочие пугаются. Отпускай мужика. Накатает жалобу, не отпишемся. Вива, Куба либре! – улыбнулся он мне.

– Грасиас, товарич! – оскалился я и забрал паспорт у лейтенанта. Подхватил сумку и пошел по Большой Ордынке, ощущая спиной взгляды кагэбэшников. Чуть не спалился, идиот! Если путч завтра, то усилить наблюдение за посольствами иностранных государств – обычное дело. Мог и позже к Якову прийти. Я не спеша прошел квартал, свернул в переулок, выбрался на Большую Полянку и потопал по ней. Не помню, как дошел до станции метро, купил в кассе жетон и шагнул на эскалатор. За какие деньги, спросите, купил? Слил таксисту сотню баксов по курсу 25 рублей за доллар. Продешевил, конечно, но куда денешься? Нет времени валютчиков искать. Сберегательную книжку Яков мне вернул, но сегодня воскресенье. Все закрыто, даже магазины.

Вышел я на «Киевской». Поднялся наверх и побрел к гостинице «Украина». Почему к ней? Белый дом напротив – мост только перейти.

– Однокомнатный на сутки, – сказал я администратору, протянув свой внутренний паспорт. Нечего светить здесь иностранным. – У меня бронь, гляньте.

Она взяла, ловко вытащила сложенную между страниц купюру и протянула карточку гостя.

– Заполняйте.

Через несколько минут я получил ключ и отправился к лифту. Номер впечатления не произвел: старая, обшарпанная мебель и такой же телевизор на ножках. Здравствуй, Родина! Я достал из сумки свежее белье и пошел в душ. Там вымылся до скрипа кожи, оделся и спустился в ресторан. Есть хотелось зверски – набегался по Москве. К счастью, здесь кормили. Заказал 100 граммов коньяка, салат «Столичный», эскалоп из свинины и картофельное пюре. Не сказать, что очень вкусно – это вам не Аргентина, но желудок набил. Рассчитался и пошел в номер. Нужно отдохнуть – устал. Трансокеанский перелет, ночь почти без сна, да еще эти приключения в Москве. В номере разделся и завалился в кровать…

Проснулся я от металлического лязга. Звук лился сквозь открытую форточку. Я встал и прошлепал к окну. Оно выходило на Кутузовский проспект, и сейчас по нему, терзая асфальт траками, шли танки. Приземистые, будто приплюснутые сверху Т‑72. Началось.

Я сходил в душ, где умылся и побрился. Оделся, собрал сумку и спустился вниз. Сдал ключ администратору и направился в буфет. Там позавтракал, купил десяток шоколадок и забросил в сумку. Пригодятся. Затем вышел из гостиницы и направился к мосту через реку по имени Москва…

* * *

В себя Кержаков пришел ближе к вечеру. Раньше было некогда. Для начала они везли Ельцина в Белый дом, обложив его бронежилетами. Надевать его на себя президент отказался. По пути обгоняли танки. Кортеж с флагом России вызывал любопытные взгляды, но остановить их не пытались. Слава Богу! За толстыми стенами Белого дома Кержаков облегченно вздохнул: здесь хоть как‑то можно организовать сопротивление. Президентская дача в Архангельском – даже не смешно, возьмут мигом. А затем была суета. Организовали штаб обороны, во главе его поставили Руцкого. Он генерал с боевым опытом, пусть командует. Позвонили Грачеву[73], тот обещал прислать десантников для защиты здания. Организовали эвакуацию семьи Ельцина из Архангельского на тайную квартиру в Москве. Главное сделано, теперь можно перевести дух. Вокруг Белого дома стоят танки ГКЧП, но враждебных намерений не проявляют. Их командир заверил, что стрелять они не будут. И вообще крыл матом Горбачева и путчистов. В этот миг к Кержакову в кабинет заглянул один из охранников.

– Вас тут спрашивает кубинский дипломат, – сообщил с порога. – Давно в коридоре болтается. Вы были заняты, потому не беспокоил. По‑русски говорит свободно.

– Приведи! – велел Кержаков, а сам задумался. Для чего явился дипломат? ГКЧП выбрала Кубу посредником в переговорах? Странно, но возможно. Почему дипломат рвется к нему, а не к Ельцину или Руцкому? Они власть, Кержаков всего лишь охраняет президента. Ладно, выяснится.

Через минуту порог кабинета Кержакова перешагнул высокий мужчина в джинсовом костюме и кроссовках. В руках он держал небольшую сумку. На дипломата не похож, Кержаков на них насмотрелся. Никакой чопорности и лоска, или, наоборот, показного радушия и внимания к собеседнику. Нормальный мужик с открытым симпатичным лицом. Держится непринужденно.