У Фильярга возникло острое желание срочно переселиться в соседние покои, чтобы не спускать с девчонки глаз. Вот вернется живой домой, и он сразу займется ее воспитанием.

— Даже не думай, — обернулся на скрип его зубов Третий, — завтра ты не вмешиваешься.

Фильярг выругался повторно, но спор есть спор, только уточнил безразлично:

— Как засек?

Третий самодовольно улыбнулся:

— Небольшое предвидение ситуации, — и удалился. Фильярг успел заметить, что брат продолжает держать открытым канал связи с охраной, значит будет отслеживать доклады патруля.

«Предвидение», — проворчал, уже зная ответ на свой вопрос. Самый большой вред калкалосы наносили своим любопытством, и потому охранные плетения дворца давно не реагировали на визиты хвостатых, иначе обитателям грозила бы глухота от сирен. Но защитный браслет Юли он сам настроил таким образом, чтобы девушка не могла без надзора покинуть территорию. Вот на тревожный сигнал от браслета защита и сработала. Третий засек визитера чуть раньше, поставив сигналку на балкон. Только даже он не мог предположить, к чему приведет визит, потому как пришел к брату, а не помчался в покои к девушке.

Этот раунд остался за Третьим.

— Ненадолго, — пообещал сам себе Фильярг.

Первый шок от полета прошел, Юля прислушалась к себе — внутри было спокойно и тихо, значит Совенок не проснулся, и совесть можно было запихнуть поглубже с ее угрызениями. Если она вернется прямо сейчас — разборок все равно не избежать.

Гуляем так, чтобы было, за что страдать, — решила твердо. К тому же было жутко любопытно, за что она удостоилась чести натереть мозоль на нижней части спины. То, что ящерицы не допускают к себе абы кого, она уже поняла. Непонятно только, зачем калкалосу чужачка?

Дракон летел ровно, ветер в лицо обдувал несоизмеримо слабый по сравнению со скоростью, и холодно не было. Стало понятно, что ее не просто притянули к себе магией, а еще и прикрыли согревающим куполом. И страх исчез окончательно. Исчез настолько, что проснулось чувство прекрасного. Взгляд ласкали луна, редкие облака, сквозь которые сверкала россыпь звезд, огни внизу и серо-зеленая чешуя под руками, таинственно поблескивающая в лунном свете.

— У тебя имя есть? — спросила Юля, когда огней под крылом стало совсем много: проносились красиво подсвеченные мосты, шпили, крыши с бассейнами, купола, оживленные набережные и река, сплошь забитая лодками, — город выглядел одной праздничной ярмаркой, а впереди, под облаками, темнела широкая полоса моря.

— Вчера звался Алькхаббаром, — пророкотало в голове, — а сегодня еще не придумал.

— Как так? — озадачилась.

— Это у вас, личинки, скучная жизнь. Одно имя, один дом, одна семья. А у меня — весь мир, любое имя и все драконы поголовно — мои родичи.

Весь мир, любое имя… А чешуйчатый-то — хиппи, — догадалась Юля. Занятно. И сразу захотелось сделать доброе дело.

— Как насчет Дракона? Так называют похожих существ в моем мире.

— Дракон? — хмыкнули в голове, и калкалос наклонился, совершая поворотный маневр. Юля сглотнула — рябая гладь моря вдруг оказалась слишком близко, как и мачта неизвестного судна, над которым они как раз пролетали.

— Драго? — выдавила из себя новую версию, когда тошнота прошла.

Они внезапно ускорились, метнулись вправо, влево, девушка больно стукнулась грудью о шип гребня, зашипев от боли.

— Вот прилипчивые блохи! — с восторгом проорал калкалос.

— Где? — завертелась Юля, пытаясь разглядеть, от кого они так рьяно уворачиваются. И тут она оказалась висящей вниз головой. Внизу равнодушно поблескивала гладь моря, над ней тенями распростерлись крылья, неподвижно зависнув в воздухе. Они не падали — парили, несмотря на попирающие аэродинамические законы позу. Потом ее внимание привлекло движение справа, Юля повернула голову, чтобы натолкнуться на ошалелый взгляд парня в шлеме и очках, сидящего на похожей на гигантского орла птице.

— Держись! — прокричали с другой стороны, и более быстро сориентировавшийся всадник попытался стащить ее с дракона, но только мазнул рукой по плечу, а дальше мир перестал «висеть», море резко рвануло им навстречу. Они падали под оглушительный девичий визг. И только у самой воды горизонт поменялся, ящер выровнялся и заскользил над морем в сторону утесов.

Когда летишь вниз со скоростью свободного падения, в ушах собственный крик и свист ветра, мыслей в голове нет. Хотя нет, о том, что над ней многотонная туша, которая вмажет ее в воду, Юля подумать успела. Как и зажмуриться, и приготовиться к смерти.

— Ну и у тебя и голосилка, чуть не оглох, — проворчали в голове, ее дернуло, тело приняло нормальное положение.

— Сдурел? — гаркнула девушка, ощущая себя гражданским, внезапно оказавшимся на поле боя аккурат между двух воюющих сторон.

Следующие пять минут, пока они скользили над водой, Юля была занята тем, что училась заново дышать, вспоминала известные ей ругательства, посылала успокоительные эмоции по связи Совенку — потому как чувствовала беспокойство детя, и наслаждалась острым приступом любви к жизни. Настолько острым, что сейчас она была рада даже получить выволочку от Четвертого, как и унизительный подарок — куклу.

Чтоб она еще раз села на этого чешуйчатого осла… И кто только ему права на полеты выдал? Шумахер недоделанный… Чтоб ему до конца жизни ползать, а не летать… А куда смотрят парни на «блохах», тьфу, «орлах»? Если в воздухе нет дорог, это не значит, что каждый может летать так, как ему вздумается…

— Ты повторяешься.

Она так увлеклась, что забыла о пребывающем в голове товарище. С досадой подумала о том, сколько всего надо освоить первоочередного… Вот, например, экранирование мыслей.

— А ты еще раз урони и, может, снова вдохновение придет, — огрызнулась Юля.

Дракон вильнул, вставая на бок, и девушка заголосила, вцепляясь в гребень:

— Нет-нет, я пошутила, не надо больше.

— Спокойно, личинка, у Драго все под контролем… Это же так весело — стряхивать блох с хвоста.

Юля могла бы поспорить, но кто ее послушает… Боком они втиснулись в узкий каньон, разбивший высокий берег на две части. Понеслись между отвесных скал, и Юля пригнулась, вжимаясь в дракона, чтобы не задеть головой камень. Вильнули, заворачивая в ответвление.

Здесь ширина позволяла встать на полное крыло. Где-то далеко внизу журчала вода, между скал клочками белел туман, а они призраком скользили в чернильной мгле глубокого ущелья. «Блох» заметно не было и, кажется, их потеряли. Вот и хваленые иномирные технологии — Юля с раздражением покосилась на свой браслет.

— Я не понял, что ты там несла, личинка, про ГАИ и полосатый жезл. Этим артефактом кого ловят?

Сложно послать того, кто обосновался в голове. Еще и так, чтобы не обиделся и не скинул вниз. Пришлось объяснять.

— Права, учеба, — грохотало в голове смехом, — меня мамаша из гнезда выкинула — вот и вся учеба, папаша за хвост цапнул, чтоб шустрее махал, считай, права выдал. Тяжело вам, ползающим, без крыльев-то.

По Юлиному мнению, тяжело без мозгов. Без крыльев жить как раз можно.

Они устроились на широком уступе. За спиной темнела скала, внизу шелковистой простыней расстилалось море, разделенное лунной дорожкой на две части. «Блох» видно не было, и от Драго неслись волны самодовольства. Юля сидела, привалившись к теплому боку, остро жалея, что куртка осталась во дворце. Дракон был как большая печка, и одна часть тела девушка пребывала в блаженном тепле, зато вторая подмерзала.

— Слышь, самка двуногих, ты решила остаться не только без крыльев, но и без огня? — спросил ящер, когда она уже начала постукивать зубами от холода. Повернул голову, фыркнул, обдавая теплым воздухом, и на Юлины плечи легло, укутывая, драконье крыло, а колени придавило тяжелой башкой.

Искушение было слишком велико, и девушка осторожно провела пальцами по гладкому носу. Дракон смежил веки, пустив от наслаждения из ноздрей пару струек дыма.