Она не знала, сколько времени они простояли вот так. Потом она отстранилась.

— Знаете, мне хотелось бы говорить завтра с Шарлем с ясной головой.

Он улыбнулся.

— Хорошо, пусть так. Договорим в другой раз. Надеюсь, вы получили свои две полных ложки искушения… Спокойной ночи, Элоиза.

Она собралась с силами, подняла на него глаза и, как могла спокойно, ответила:

— Спокойной ночи, Себастьен.

* 24 *

Утром понедельника без пяти минут девять Элоиза вошла в приемную кардинала д’Эпиналя.

— Доброе утро, отец Варфоломей, — кивнула она секретарю. — Его высокопреосвященство у себя?

— Доброе утро, Элоиза. Да, кардинал у себя, проходите, — он широко улыбнулся. — Шарль, я выиграл!

— Что такое? — она нахмурилась.

— Расскажу потом, когда поговорите с Шарлем, — отец Варфоломей продолжал улыбаться.

— Проходите, госпожа де Шатийон, — услышала она, вошла и закрыла за собой дверь.

Кардинал сидел возле кофейного столика у окна и размешивал сахар в чашке с кофе.

— Доброе утро, ваше высокопреосвященство, — она замерла было у двери, но кардинал не дал ей долго стоять.

— Доброе утро. Проходите и садитесь. Нет, не к столу, сюда. Наливайте себе кофе. И рассказывайте.

— Спасибо, — она послушалась — налила себе кофе и села. — Монсеньор, мне кажется, что я должна уволиться. Я повела себя крайне неадекватно, ваш родственник остался жив чудом, его спас монсеньор Марни.

Шарль смотрел на нее с улыбкой доброй и сочувственной, и в этот момент распахнулась дверь кабинета.

— Доброе утро, я не опоздал? — помянутый Марни закрыл дверь, подошел к ним и тоже уселся за стол.

— Монсеньор? — Элоиза неодобрительно сдвинула брови.

Вот ведь, и что он сейчас будет делать?

— Госпожа де Шатийон, я здесь на тот случай, если вы станете говорить о себе лишнее.

— Спасибо, я способна ответить за свои поступки сама. Ваше высокопреосвященство, я напишу заявление прямо сейчас, а кабинет освобожу до полудня.

— Элоиза, — кардинал поставил чашку и внимательно на него смотрел.

— Да?

— Выдохните и расслабьтесь. Глотните кофе… так, хорошо. И скажите, почему вы собираетесь уволиться? Вам надоело с нами работать?

— Нет.

— Вас что-то не устраивает в вашей работе?

— Меня абсолютно все устраивает.

— Тогда зачем?

— Полагаю, ваш родственник будет на этом настаивать.

— Мой родственник рано утром выехал к месту своего назначения. Ближайшие полгода, или даже год он проведет в африканской миссии, и я надеюсь, что работа во благо ближних поставит ему мозги на место. Пейте кофе, Элоиза, пейте. А потом скажите, хотите ли вы выдвигать против него какое-нибудь обвинение?

— Только в том случае, если он не уймется. Он же вернется сюда рано или поздно, так?

— Конечно, но я полагаю, он уже будет способен принести вам извинения и вести себя по-человечески, — скривился кардинал.

— А если нет — я позавчера сказал вам, что в таком случае следует делать, — Марни подмигнул ей из-за чашки кофе. — Кстати, мне кажется, что было бы неплохо, чтобы Шарль знал то, что знаю я.

Она нахмурилась, потому что поняла, что он имел в виду.

— О нет, это излишне!

— Да, Элоиза, — мягко сказал он и взял ближайшую к нему ее руку в свои, впрочем, она ее сразу же высвободила. — Шарлю необходимо знать такие вещи о своем родственнике… и подопечном.

— О чем это вы? — заинтересовался кардинал.

— Элоиза сейчас вам расскажет кое-что об Анджерри. Да-да, расскажет, — он пристально смотрел на нее.

— Вы в самом деле считаете, что это необходимо?

— Да, Элоиза, я так считаю. Более того, я считаю, что вы вместе со всеми вашими родственниками были неправы, когда скрыли эту историю много лет назад.

— Себастьен? Что вообще происходит? — изумленный кардинал поставил чашку на стол.

— Хорошо, я расскажу, — решилась Элоиза.

И рассказала.

Несколько минут все в молчании допивали остывающий кофе.

— Спасибо вам, Элоиза, за этот рассказ и за откровенность, — сказал кардинал. — Скажите, у вас сохранились письма?

— Конечно. Нет, они не во дворце, они в другом месте.

— Главное, что они есть. Значит, если любезный племянник будет продолжать досаждать всем встречным женщинам, нам будет, о чем с ним поговорить. Судебного преследования здесь не получится, но репутация в нашем деле великая вещь…

— Видите, Элоиза, не бывает нерешаемых проблем и безвыходных ситуаций, — улыбнулся Марни.

— Вы не поверите, тогда, двадцать с лишним лет назад, мне говорили примерно то же самое похожими словами, — хмыкнула Элоиза.

— Интересно, кто же? Неужели генерал?

— Нет. Вы же помните, что он до сих пор не в курсе всех этих подробностей. Что же, вы думаете, он бы ничего не сделал с известным нам господином, что ли?

— Тогда прямо очень интересно, — Марни не сводил с нее глаз.

— Я полагаю, вы не знакомы с этим человеком, — Элоиза поставила на стол пустую чашку.

— Не знаком — так не знаком, — легко согласился Марни. — Я полагаю, что вопрос об увольнении исчерпан, так? Тогда я отправляюсь к себе, если что — звоните.

Проходя мимо Элоизы к двери, он незаметным движением вытащил из ее прически шпильку с жемчужиной и молниеносно спрятал.

— Монсеньор? — она хотела было уже вскочить, но сдержалась.

— Отдам, обязательно отдам. Лично в руки и без свидетелей, — он подмигнул и ей, и Шарлю, и исчез за дверью.

— Элоиза, я прошу вас быть к Себастьену снисходительней. Уверяю вас, он не желает вам зла, — улыбнулся кардинал.

— Я знаю, ваше высокопреосвященство, — кивнула она в ответ. — Но скажите, в чем это был прав отец Варфоломей? Когда я зашла в приемную?

— Он полагал, что вы появитесь еще до девяти часов. А я думал, что вы сначала зайдете к себе и что-нибудь скажете вашим сотрудникам.

— Нет, я считаю, что такие новости сначала должны узнавать начальники, а потом уже подчиненные. Спасибо за доброе отношение, ваше высокопреосвященство.

— Не стоит благодарности, госпожа де Шатийон. Вы полностью устраиваете меня, как аналитик, и я не хочу терять ценного сотрудника из-за идиота Винченцо.

— Тогда я пошла к себе в кабинет. Звоните, если что, — она улыбнулась и вышла.

* 25 *

В течение следующих двух недель Элоиза старалась обходить Марни и те места, где он встречался, десятой дорогой, но получалось у неё плохо. Казалось бы, чего проще — дворец большой, работают они в разных местах, живут тоже не рядом! Но оказалось, что почему-то ходят одними и теми же коридорами в одно и то же время, приходят на завтрак и на обед разом, и не иначе как чудесным образом оказываются за одним столом, ну или хотя бы за соседними. Вдруг они стали через день пересекаться в приёмной кардинала, и совещания руководителей отделов тоже как будто случались чаще обычного. И при этом оба оставались внешне спокойны и необыкновенно вежливы, тепло улыбались друг другу, но если раньше Марни использовал любой повод коснуться её, подержать или поцеловать руку, то теперь чуть ли не прятал руки за спину, только лишь завидев её. Она его понимала — наверное, сама бы тоже не удержалась от чего-нибудь… о чем бы потом пожалела. То есть нет, пожалела бы не о проведенном с ним времени, а о нарушенных обещаниях, и вообще… Лучше держаться от него подальше, и всё тут. Насколько это вообще возможно, конечно.

Шаткое равновесие закончилось в один день, и был это четверг, и на улице стояла жара, а злодеи-сотрудники сговорились и ныли, прося отпустить их в пятницу после обеда — они, мол, готовы сегодня оставаться работать до ночи и сделать всё, если нужно что-то срочное. Но Элоиза-то не готова, у неё вечером тренировка. И вообще. Да и срочного-то ничего в самом деле нет…

* 26 *

Себастьяно Марни в то же самое время в своём кабинете беседовал с другом Лодовико и другом Карло.