Замысел «Весеннего пробуждения» в чем-то напоминал замысел «Цитадели». Намечалось окружить, прижать к Дунаю и уничтожить часть войск 3-го Украинского фронта. Только на этот раз удары наносились не по сходящимся, а по расходящимся направлениям. Но если группировка 6-й танковой армии СС, многие солдаты и офицеры которой участвовали и в Курской битве, успела продвинуться достаточно далеко, группировка 6-й полевой армии была довольно быстро остановлена. Соотношение сил было столь же неблагоприятно для немцев, как и во время операции «Цитадель», что также предопределило неудачу «Весеннего пробуждения».
Как хорошо известно, операция «Цитадель» была прекращена после того, как войска Западного и Брянского фронтов начали наступление на Орловский плацдарм немцев. Очевидно, после Курской битвы Сталин решил действовать при отражении крупных немецких наступлений по тому же самому шаблону: сначала измотать наступающих, а потом нанести контрудар. В Балатонском сражении был применен тот же принцип: сначала изматываем противника, а потом начинаем генеральное наступление на Вену. При этом не учитывалось, что обстановка в Центральной Европе в марте 1945 года была совсем иной, чем на Курском выступе в июле 1943 года. Начнем с того, что в Вену, главный стратегический пункт и крупнейший железнодорожный узел на юге советско-германского фронта, вела не одна, а множество дорог, и у немцев просто не было сил, чтобы прикрыть хотя бы большинство из них. Отнюдь не все дороги проходили через Западную Венгрию, а наступление в районе озера Балатон могло заставить советское командование на время отказаться от движения к Вене только по этому маршруту. И после начала «Весеннего пробуждения» наиболее сильным ответом с советской стороны было бы начало наступления на Вену через территорию Словакии не сразу после завершения германского наступления у Балатона, а хотя бы на 4—5-й день. Скажем, 9 или 10 марта. Если бы в эти дни 2-й Украинский фронт Малиновского начал Венскую наступательную операцию через Гран и (или) Братиславско-Брновскую операцию, но с главным направлением не на Брно, а тоже на Вену, причем с использованием двух находящихся в резерве армий — 9-й гвардейской и 6-й гвардейской танковой армий, немецкая оборона просто рухнула бы. В этих условиях операция «Весеннее пробуждение» утратила бы всякий смысл. Скорее всего, тогда бы Гитлер распорядился о прекращении наступления в Венгрии и о срочной отправке для защиты Вены или всей 6-й танковой армии СС, или хотя бы одного из ее корпусов в составе трех танковых дивизий. Как мы помним, для того, чтобы перебросить 1-й танковый корпус СС из района Эстергома (Грана) в район наступления у озера Балатон потребовалось 9 дней. Теперь же для совершения обратной переброски к Грану, а точнее уже к Вене, поскольку Гран удержать все равно бы не удалось, потребовалось, наверное, не менее 12 дней, так как корпус еще предстояло вывести из боя. Надо учесть, что в тот момент на всех тыловых коммуникациях германского Восточного фронта полностью господствовала англо-американская авиация, и переброску войск немцы могли осуществлять только по ночам. Под Курском в июле 1943 года германское командование смогло быстро перебросить войска из ударной группировки и благодаря этому существенно замедлить советское наступление на Орловский плацдарм. Но в марте 1945 года такая быстрая переброска была в принципе невозможна, и, вероятно, дело свелось бы к тому, что большая часть трех германских танковых дивизий путешествовала бы в вагонах, лишенная возможности вступить в бой. По всей видимости, в этом случае Красная армия одна оккупировала бы всю Австрию. Ведь в середине марта англо-американские войска еще не прорвали германский фронт в Северной Италии, а на Западе союзники только-только захватили Ремагенский плацдарм за Рейном и еще не начали наступление с целью окружения Рурской группировки. В любом случае при таком развитии событий были бы значительно уменьшены потери 3-го Украинского фронта, которые он понес в ходе отражения немецкого наступления. Возможно, удалось бы на две-три недели приблизить конец войны и тем самым спасти жизни сотен тысяч советских солдат. Но Сталин предпочел действовать по шаблону.
Не исключено, что в данном случае негативную роль сыграло отсутствие на фронтах представителей Ставки, которые как институт были ликвидированы в конце 1944 года. Если бы, как и раньше, действия фронтов Толбухина и Малиновского координировали, как и прежде, Василевский или Тимошенко, то каждый из них смог бы, находясь на месте, убедить Сталина в целесообразности немедленного наступления на Вену. Малиновский вообще считал Тимошенко идеальным представителем Ставки, который без нужды не будет вмешиваться в решения командующих фронтами и при необходимости отстоит наилучший вариант действий перед Верховным.
Замечу, что в середине марта 1945 года англо-американская авиация нанесла ряд воздушных ударов по стратегическим объектам в Южной Австрии, западной Венгрии и Южной Словакии. Бомбардировкам подверглись аэродромы, железнодорожные узлы, мосты и промышленные объекты. Главной целью были нефтеперерабатывающие заводы, что, по признанию немецкого командования, привело к резкому падению производства горючего. 15 марта в дневнике Верховного главнокомандования вермахта было записано, после налета союзников, последовавшего 14 марта, следующее: «В результате налетов авиации на нефтеочистительные заводы в Комарно производство горючего здесь… снизилось на 70 процентов… В связи с тем, что группы армий “Юг” и “Центр” до сих пор снабжались горючим из Комарно, последствия воздушных ударов повлияют и на оперативные решения». Одной из причин прекращения операции «Весеннее пробуждение» как раз и стал недостаток горючего вследствие ущерба, который бомбардировки нанесли комарнским НПЗ.
Директива Ставки по поводу неудачи в борьбе за Гронский плацдарм побудила Малиновского весьма резко выступить на партактиве фронта 11 марта 1945 года, в самый канун нового наступления:
«Я, прошлый раз, товарищи, очень резко выступал, если помните, на активе, о том, чтобы мы не отрывались от своей основной работы, а она у нас, как Вам известно, направлена для того, чтобы разбить врага. Я не спорю, конечно, то, что знать философию необходимо, но непосредственные задачи — разбить нам сейчас врага, нельзя забывать. Решающего значения философия сейчас не имеет (смех в зале). Если у нас плохо будет подготовлена артиллерия для прорыва, если мы плохо подготовим и подведем танки и они у нас будут сваливаться с моста в Дунай, как был недавно такой факт, тут никакая философия и никакое “зерно” не помогут. Поэтому надо всегда помнить, что вся наша работа боевая, поэтому должен быть хороший командир и хороший коммунист. Тов. Фрунзе писал: “Можно быть очень хорошим коммунистом и очень хорошим марксистом и в то же время скверным командиром”. Почему недостаточно коммунистических знаний и даже хороших знаний марксистской теории, чтобы быть в курсе всех военных вопросов? Потому, что мы знаем, что марксистская теория требует внимательного изучения военного дела и командиру прежде всего. И вот рассматривая сегодня всестороннюю и полноценную работу каждого командира, работу каждого управления и отдела, мы соскакиваем на такие благодушные рассуждения. Все хорошо, хорошо относились начальники, товарищи пришли с большой активностью к этому активу, люди учатся, помогают в отделе, изучают какую-то главу истории ВКП(б) и дальше переходят к философии, к философским вопросам, все эти похвалы себя и людей проскальзывают в каждом выступлении товарищей здесь. И, по-моему, только хорошо и правильно поставил вопрос т. Алексеев, а остальные все говорили, что тишь и гладь, а между прочим, если мы даже в основном и выполнили задачу, которая перед нами стоит, если мы справились с нашими задачами и нас не бичуют, так что щепки летят, мы не имеем права сказать, что у нас все хорошо, и забыть о том, что предстоят еще очень большие бои. Почему мы должны работать во много раз лучше, чем мы работали раньше. К этому есть целый ряд причин. Во-первых, мы далеко оторвались от своей Родной земли и естественно, что здесь вокруг нас враги, здесь нужна высокая политическая бдительность войск и закалка войск для того, чтобы обеспечить успех. А мы сейчас слышали о таких случаях, что даже в церковь ходят, венчаются с венгерками, румынками для того, чтобы доказать им свои чувства. У нас целый ряд случаев венерических заболеваний. Все это говорит о том, что мы плохие офицеры, и если бы мы были хорошими офицерами и коммунистами, у нас бы не было таких случаев, не говоря уже о том, что в полевом управлении фронта не должно быть место таким фактам, а вы слышали, что по полевому управлению фронта очень много фактов и это очень важная сводка, позорная сводка.
