7 тк иметь во 2-м эшелоне армии и использовать по обстановке, вполне вероятно, что он должен будет принять участие в бою и в первый день по уничтожению пр-ка совместно с 13 гв. ск и группой 51 А в районе Васильевка, Шестаков, Заготскот, нанося удар вслед за 1 гв. ск в направлении Ниж. Кумский, Заготскот, Гнилоаксайская. После чего используется как резерв 2 гв. А в зависимости от обстановки.
2. Оценка сил пр-ка: можно предположить, что 23 и 6 тд пр-ка действуют сейчас в районе Кругляков, Гнилоаксайская, Васильевка, Ивановка. 17 тд в районе Громославка, Ниж. Кумский, Заготскот. Не исключено, что 11 тд также действует в районе Заготскот, Верх. Кумский, а возможно она еще и не включилась в бои и может оказаться и в направлении на Васильевка или вдоль ж.д. на Абганерово. Следует однако считаться с тем, что пр-к имеет к северу от р. Аксай в общей сложности до 400 танков и одну-две пехотные дивизии. Следовательно, бои будут носить исключительно упорный характер.
3. Авиация Ст. Ф. должна быть полностью привлечена для содействия наступлению 1 и 13 гв. ск и для противодействия авиации пр-ка.
4. Артиллерийской подготовки не проводить, а начать атаку одновременно с 15-минутным огневым налетом всех артиллерийских средств, а также и пехотных средств, включая ст. пулеметы.
Изложенное решение докладываю на Ваше утверждение.
Приложение — карта 200.000.
Командарм 2 гв. А
Генерал-лейтенант Малиновский
Член Военного Совета 2 гв. А
Генерал-майор Ларин
Исполнено в двух экземплярах Малиновским».
В рамках этого плана последовало:
«Боевое распоряжение № 14 25.12.42 г. 12.40. Карта 1:100.000.
Командиру 6 мк
1. Пр-к, прикрываясь арьергардными частями, стремится закрепиться на южн. берегу р. Аксай, для обеспечения себе планомерного отхода в юго-западном направлении.
2. 2 га А продолжает наступление с целью захвата рубежа р. Аксай и дальнейшего преследования отступающих частей пр-ка.
3. 6 мк с рассветом 26.12.42 г. решительным ударом в направлении Жутов 2, Пимен-Черня, Гремячая отрезать пути отхода пр-ка от р. Аксай и овладеть Пимен- Черня, Гремячая.
4. 7 тк с утра атакует Верхне-Яблочный и овладевает Котельниково.
5. Связь поддерживать по радио, согласно таблицы радиосигналов, координат и шифром. Донесения по радио присылать через каждые 3 часа и с офицером связи через каждые 6 часов».
Боевое распоряжение подписано Малиновским, Лариным и начальником штаба армии С.С. Бирюзовым. В штабе мехкорпуса его получили в 13.20.
Начальник штаба 2-й гвардейской армии генерал-майор Сергей Семенович Бирюзов стал одним из ближайших друзей Малиновского. Когда в 1961 году вышла книга мемуаров Бирюзова «Когда гремели пушки», он 29 апреля сделал следующую дарственную надпись Малиновскому:
«Дорогой Родион Яковлевич!
В знак глубокого уважения к Вам и того воспитания, которое я получил под Вашим руководством в годы Великой Отечественной войны, особенно во 2-й Гвардейской армии, а также в послевоенный период.
Искренне уважающий Вас
Маршал Советского Союза Бирюзов».
Генерал Эрхард Раус, бывший командир немецкой 6-й танковой дивизии, главной ударной силы операции «Зимняя гроза» (Wintergewitter), призванной деблокировать 6-ю немецкую армию в Сталинграде, вспоминал об обстановке, сложившейся 20 декабря:
«Советское командование сознавало степень опасности того, что кольцо вокруг Сталинграда может быть прорвано с юга, и спешно выдвигало на поле боя все имевшиеся под рукой части, чтобы срезать острие клина 4-й танковой армии. Русский танковый корпус больше не обладал мощью, необходимой для выполнения этой миссии, понеся за последнюю неделю столь тяжелые потери и перестав представлять собой серьезную угрозу. Поэтому русские вернулись к своей проверенной временем практике пытаться сокрушить плацдарм в районе Большой Васильевки с помощью концентрированного артиллерийско-минометного огня, а затем “смыть” его массированными атаками пехоты. 2-я гвардейская армия, которая была взята из войск, осаждавших Сталинград, усилена резервами с восточного берега Волги и теперь размещалась на холмах к северу и в долине к югу от Большой Васильевки для решительной атаки на позиции 6-й танковой дивизии.
Тысячи красноармейцев заполнили заснеженные поля, склоны и низины бесконечных степей. Германские солдаты никогда не видели столь массовых атак. Первые ряды были уложены на землю градом бризантных снарядов, но за ними шли новые и новые волны. Все попытки русских масс достичь наших позиций были пресечены огнем пулеметов, артиллерии и других тяжелых вооружений. Фронтальное наступление было остановлено намертво.
Несколько часов спустя русские хлынули в Большую Васильевку с востока, как поток лавы, оттеснив на 100 метров фланг 4-го панцер-гренадерского полка. Вскоре после этого они протиснулись в разрыв между 6-й и 23-й танковыми дивизиями и повернули в тыл наших войск на плацдарме. Мы потеряли восточную половину деревни и район вокруг кладбища, но основные оборонительные позиции 6-й танковой дивизии на плацдарме остались непоколебимы, как скала среди бушующих волн. Как раз в тот момент, когда окружение почти что завершилось, внезапный концентрированный огонь всех орудий полковника Грундхерра скосил русскую пехоту. Невзирая на взрывающиеся в боевых порядках снаряды, 150 танков 11-го танкового полка выдвинулись из деревни, и в тот же самый момент 42 штурмовых орудия «Штуг-III» майора Коха ударили по русским с тыла. Потрясенные, даже сильнейшие нервы врага не выдержали этого напора стали и огня. Русские солдаты бросали оружие и, как сумасшедшие, пытались убежать от адского перекрестного огня и смертельного бронированного охвата. Затем произошло нечто, весьма редко случавшееся во время Второй мировой войны. Толпой из нескольких сотен солдат, даже под огнем собственной артиллерии и “катюш”, красноармейцы бежали на запад, к единственному открытому месту в окрестности, где сдавались расположенным там нашим силам прикрытия.
Битва продолжала бушевать, но ее кульминационный момент уже миновал, кризис улетучился. Угрожающие массы на флангах и в нашем тылу были или уничтожены или взяты в плен. Даже советский боевой метод последнего средства спасения, массированной атаки, которая так часто приносила хорошие результаты, на этот раз провалился. Оборонительное сражение 6-й танковой дивизии на река Мышкова увенчалось важной победой.
23 декабря 4-й панцер-гренадерский полк полковника Унрейна, опять при поддержке артиллерии и танков, предпринял контратаку и вновь захватил восточную часть Большой Васильевки и кладбище к югу от реки, ранее занятое русскими. Эта последняя операция полностью восстановила положение таким, каким оно было 20 декабря. Еще более важным, однако, был тот факт, что теперь как советские танки, так и массы пехоты были побеждены, так что больше не осталось непреодолимых препятствий между освободителями и Сталинградом. Инициатива теперь перешла в германские руки, и войска ожидали долгожданной атаки 6-й армии для прорыва кольца. Такая атака могла быть облегчена только поражением значительных сил из состава окружающей группировки на реке Мышкова. Что приказ о начале прорыва не был отдан немедленно после нашей победы у Большой Васильевки, казалось всем необъяснимым.
Приказы, отданные штабом генерала Гота 23 декабря, казалось, окончательно устранили все сомнения. Эти приказы предусматривали, что наступление на глубину 33 км должно быть предпринято объединенными бронетанковыми частями всех трех дивизий 57-го танкового корпуса с утра Сочельника. Эта колонна должна была подойти к окруженному городу настолько близко, насколько возможно, чтобы установить связь с 6-й армией, которая, очевидно, была больше не в состоянии сражаться, чтобы освободить себе путь. Танковая боевая группа должна была обеспечить эскорт для прикрытия отхода войск из Сталинграда к реке Мышкова, тогда как основные силы 6-й, 17-й и 23-й танковых дивизий должны были прикрывать их переход через реку. Это представляло собой, по меньшей мере, необычную миссию, но в свете советского поражения на Мышкове ее успех представлялся возможным, если не обеспеченным. Поскольку железнодорожная линия была уже продолжена до реки Аксай, а позднее несколько тысяч автомашин было предоставлено в наше распоряжение, проблема снабжения и эвакуации этих войск не казалась неразрешимой. Мы также предполагали, что солдаты 6-й армии, которые находились в окружении всего месяц, найдут силы для марша за Мышкову, если на кону стояли их жизнь и свобода.
