Курт собирал дорожную сумку и старался не слушать перепалку матери и отца. От их криков из «замка за гранью» сбежало уже последнее приведение, пришедшее в ужас.

Позвольте представиться. Я Курт. Курт из рода смерти. Возраст — сто семнадцать лет. Род занятий… Наша семья испокон веков занимается тем, что сопровождает души умерших из мира живых в мир мертвых, где они предстанут на суде и после чего уходят в рай или в ад. Я же в семье белая ворона. Мне неинтересно постоянно бродить по миру и выслушивать стенания умерших, сулящих все блага людские на еще один шанс. Моей мечтой было устроиться на учебу в одном из миров, я рос на книгах, повествующих об увлекательной школьной жизни, школьных приключениях, где можно найти не только знания, но и цель в жизни. Кто-то там встречает свою первую, а кто-то и последнюю любовь.

Все дело в матери, она категорически не согласна и требует, чтобы я взялся за ум и занялся «семейным делом», а именно: также бесцельно бродил по свету, ожидая смерти того или иного субъекта, чтобы по миру не бродили призраки.

Отец, как ни странно, выступил на моей стороне: «Ему надо пожить и обтесаться о мир живых, иначе он не сможет заниматься семейным делом». Мать же такое взяла в штыки и ни в какую не согласна с таким заявлением. Битьем посуды не обошлось, от мощных всплесков энергии смерти дом, который день ходит ходуном. О, прошу прощения, оговорился, замок.

Я сгрузил в сумку всю свою библиотеку, вещи и все, что может пригодиться в путешествии. Вес вложенных в нее вещей никак не влияет на вес самой сумки, в некоторых мирах умеют делать и более удивительные вещи.

Существует одно «но», с которым я согласен из всего того, что может вызвать проблемы в мире живых. Я мало знаком с их миром, если не считать той библиотеки, которую принес из мира живых мой отец. Он любит посещать один странный мир, где нет магии и все работает от «науки», странный, но интересный мир. Музыка, книги и еще кино… никогда бы не подумал, чтобы засунуть в иллюзии целую историю, сыгранную с таким мастерством, что не отличить от реальной жизни…

Замок в очередной раз вздрогнул. Кактус на моем окне, не был защищен никакими заклинаниями, и от последней волны он рассыпался зеленоватой трухой.

Завязав горловину сумки, я накинул «семейный плащ» черного цвета, сотканного, если верить родителям, из самой первозданной тьмы — а посему практически идеальный магический, да и физический щит. Маску в виде черепушки я убрал во внутренний карман плаща.

И наконец, последний атрибут — коса. Никогда не понимал, почему смерть должна изображаться с косой… Отец и мать так и не смогли дать вразумительного ответа и лишь ссылались на вековые традиции.

Та, что принадлежала мне, была, так называемая, нетронутая. Она еще не разрубила ни единой привязывающей нити, те, что держат призраков в мире живых. Я снял с костяного, покрытого тончайшей резьбой древка лезвие косы. И у меня в руках был длинный костяной односторонний клинок, выполненный из отшлифованной челюсти дракона. Почему дракона? Так это самое магическое в мире существо, наглое, кровожадное и справедливое.

Повинуясь мысленной команде, клинок уменьшился до небольшого кинжала и приклеился к поясу. Весьма экстравагантное украшение.

Накинув капюшон и подхватив дорожную сумку, я выглянул в коридор. Мать все ещё скандалила в спальне в конце коридора. Тихонько притворив за собой дверь, я вышел.

Выйдя из замка и пройдя через сад с деревьями однотонного черного цвета с серой листвой, я добрался до провала. Именно шагнув в него, мы попадаем в миры живых, главное, правильно представить место и мир.

В путь. К знаниям и приключениям. Я сделал шаг вперед.

В это время на балконе замка стояла, полуобнявшись, молодая семейная пара.

— Дорогой, ты уверен, что это правильно отпускать его в мир живых?

— Естественно. Я же в свое время сбежал! — усмехнулся мужчина. — Ему надо посмотреть на мир живых не сквозь маску из-под капюшона, а своими собственными глазами. Если он будет наблюдать за миром живых со стороны, то он вряд ли поймет как живых, так и сам мир. А насчет семейного дела, так это у нас в крови со времен создания мира, так или иначе он займет свое место. А запрет, он должен научиться решать сам и сам отвечать за свои поступки.

— Боюсь, он весь в меня, он сможет и в этом найти повод, чтоб не участвовать…

— Посмотрим…

Я стоял и смотрел на восход солнца. Первый восход в мире живых. Сказать честно — самое впечатляющее, что я когда — либо видел. Момент, когда мир пробуждается, набираясь светом и красками. Игра уходящих теней. Завораживающе.

Я шел по сухой, слегка пыльной дороге. Сентябрь еще только начал покрывать желтым и красным листву деревьев. Мимо то и дело проезжали различные кареты и груженые повозки. Все держали путь в столицу империи Ар-Тагран — славный и светлый город Салланд. Ожидалась праздничная неделя, в течение праздника будет происходить отбор адептов для обучения в столичной академии имени архимага Тронга.

Скрип колес привлек мое внимание. В сторону столицы, натужно поскрипывая плохо смазанными колесами, неторопливо ехала телега. Лошадь, впряженная в телегу, заслуживала отдельного внимания: откормленная, словно корова, вся в черных яблоках. На козлах сидел старичок, пожевывая травинку. Он вез на телеге сено…

При виде меня он вздрогнул и взмахнул рукой, изобразив знак, отгоняющий злых духов. Видя, что я не исчез, он притормозил.

— В столицу, мил человек?

— Да, именно туда.

— Садись, подвезу, дорога неблизкая, в одиночку опасно, да и рассказать новости сможешь. Запрыгивай.

Отказываться я не стал. Мужичок оказался словоохотливым человеком, за час дороги я узнал все деревенские сплетни, откуда мужичок, куда и зачем везет сено. Мать называла таких: человек — малоразумный — подвид болтливый.

Разговор его прервался весьма неожиданно. Впереди за лесным поворотом шла битва. На карету наседали разбойники.

— Тормози!

Я спрыгнул с телеги и быстрым шагом направился в сторону нападавших. Хотел приключений — получай. Убить никого не убью, а вот напугать — напугаю. На ходу натянул на лицо маску, снял кинжал с пояса и перешел на вторую мировую грань, когда время еще течет одинаково, но краски уже потерялись.

Костяное древко само прыгнуло в руки из пустоты, надеть лезвие на него — дело пары секунд. Мой приход оказался полной неожиданностью для всех.

Сначала никто не понял, что случилось, потом воцарилась полная тишина. Нападавшие и защитники прянули в стороны. Левой рукой я достал из внутреннего кармана песочные часы.

Стоило взглянуть на ближайшего разбойника, как на часах появилось его имя:

— Селен — Лопата. Род занятий — кузнец, осталось жить… песок быстро посыпался в нижнюю половинку клепсидры с большой скоростью. От испуга деревенский кузнец, вышедший на большую дорогу, закатил глаза и потерял сознание. Это оказалось последней каплей, и разбойники с воплями страха и ужаса, бросив свой инвентарь, бросились врассыпную, спасаясь от Смерти. Надо сказать, охрана была хоть и не робкого десятка, не разбежалась, но спряталась за каретой. От совокупной дрожи десятка охранников, двух лакеев и кучера карета затряслась.

Из окна кареты вылетел арбалетный болт, сбросив с головы капюшон. Я мельком глянул на прятавшуюся внутри девушку, после чего посмотрел на песочные часы.

Иллиандра де Морган. Песок приобрел из песочного цвета темно — фиолетовый окрас, внутри словно роились золотистые искорки. Долгоживущие значит.

Охрана, увидев голую черепушку, задумчиво разглядывавшую клепсидру, стала потихоньку отползать в лесные кусты. Находиться рядом со Смертью ни у кого особого желания не было.