— Госпожа Удача тонет, — сказал он. Джоэн не дрогнула. — нам нужно распутать снасти, или мы пойдем вслед за ней.

— Да, сэр, — сказал я в третий раз.

— А ты, — бросил он, обращаясь к моей подружке. — Разве не тебя я видел в вороньем гнезде другого судна?

— Гнезде чайки, сэр. Это — мой пост.

Я чувствовал в груди странную радость. Дюдермонт пошлет Джоэн лазать со мной по мачте! Я знал, что мне предстоит много тяжкой работы. Знал, что постоянно буду рисковать свалиться вниз, особенно учитывая ветер и качавшиеся корабли. Но работа вместе с Джоэн стоило всякой опасности.

— Тогда, — бросил мне капитан, — прежде чем полезешь на мачту — сделаешь еще кое-что.

Секунду, я колебался, перебирая в уме слова Дюдермонта.

— Да, сэр? — спросил я.

— Именно. Сначала ты проводишь эту молодую леди на гауптвахту.

— Но, сэр. Она не пират! — запротестовал я.

— И не будешь обсуждать приказы. А теперь иди, — с этими словами капитан развернулся и пошел прочь.

Джоэн, стоящая рядом со мной, усмехнулась.

— Не смотри так удивленно, ну? Как только он узнал меня, я поняла, что полезу вниз. Нужно быть дураком, чтобы надеяться на что-то другое.

— Ну, тогда я дурак, — пробормотал я.

Девочка рассмеялась.

— Ой, да разве ж кто спорит! Думал, наверное, что он пошлет меня на мачту вместе с тобой, да? Хотя бы не будь строптивым дураком. Ему это не нравится.

Девочка двинулась к люку, ведущему в трюм. Она все еще хихикала.

Я шел в нескольких шагах позади неё.

— Ой, разве не ты должен был отвести меня на гауптвахту? — спросила она, глядя через плечо.

— А я что, по-твоему, делаю? — ответил я, делая все возможное, чтобы подражать её тону. Я был так счастлив видеть её здесь, в безопасности, на борту Морской Феи, что не смог удержаться от шуток.

— Тогда чего я иду впереди?

— Пленники всегда идут спереди, — пошутил я.

— О, да, верно. Так они не нанесут удара в спину, да? Ты думаешь, я попытаюсь ударить тебя? — она рассмеялась, но смех её оборвался кашлем. Она остановилась и согнулась, держась за грудь.

— Мне кажется, ты уже пыталась это сделать, — парировал я. — И только кашель заработала.

Джоэн уставилась на меня. Глаза девушки пылали из-за пелены её волос.

— Не смешно, — сказала она резко.

— Не смешно было, когда ты мне ухо чуть не отрезала, — сказал я, пародируя её тон.

Она медленно выпрямилась, глядя прямо на меня, гордая и высокая. Её выражение было пугающим, и все что я мог делать, это глядеть ей в глаза. Но я тоже не стал отводить взгляда.

— Пленники идут впереди, — проворчал я, кивая в сторону люка.

До самой гауптвахты она не проронила ни слова.

Спустя некоторое время полдюжины моряков поднялись на мачты. По три матроса Морской Феи, привыкших работать на снастях, начали восхождение с каждой из палуб. Под нами почти не было движения. Только Робийярд стоял на палубе, или, вернее, комфортно восседал на кормовых перилах Госпожи Удачи, болтая ногами. Его волшебная паутина натянулась между двумя кораблями. Она выглядела надежной, несмотря на то, что вся сеть состояла из завитков синего света. По мере того, как корабли отдалялись друг от друга, сеть растягивалась, но зазоры между паутинками, казалось, не увеличивались. Когда корабли снова сталкивались вместе, паутина набухала, словно снизу на неё подул ветер, заставляя ткань надуваться. Я надеялся, что никто из нас не провалиться вниз.

Вскоре после того, как мы добрались до перепутанного участка такелажа, боги, казалось, решили, что им пора взяться за нашу судьбу.

Ветер усилился и подул с такой силой, что я едва мог удержать канаты. Здесь, наверху, воздух был значительнее холоднее, а из-за резких порывов ветра я никак не мог удержать плащ Перро вокруг себя. Холод опалил мои пальцы волной жгучей боли. Это было долгожданным облегчением, ведь другое онемение почти пропало.

Я не жаловался. Вместо того, я позволил гневу согреть меня. Сначала чувство гнева было смутным. Это была просто ненависть к тому, как сложилась моя жизнь. Но потом, моя злость нашла свою цель. Эсбил, который столько украл у меня. Хрисаор, синекожий капитан пиратского судна, который привел меня сюда лишь ради того, чтобы исчезнуть. И еще Дюдермонт, мой капитан, который запер Джоэн в трюме, хотя должен был отправить её сюда, чтобы она могла помочь мне с работой.

И вот моя злость, наконец, нашла выход. Она обрушилась на Джоэн.

Девчонка напала на меня, порезала ухо, которое все еще слегка болело, особенно от холода. А еще она назвала меня дураком и оспаривала мои приказы! И это только начиная с рассвета!

Я улегся на тонкую перекладину. Мои ноги упирались в мачту, а руки потянулись к перепутанным снастям. Раз Госпоже Удаче все равно конец, наша задача состояла не столько в том, чтобы распутать корабли, сколько в том, чтобы освободить Морскую Фею от веса обреченного судна. В каждом запутанном месте я искал участки снастей, принадлежавшие пиратскому судну, и перерезал их, а затем переходил к следующему участку, до которого мог дотянуться.

Я понял, что проделал весь этот путь из-за Джоэн. Я говорил себе, что ищу камень, но ведь это было не так. В действительности, я никогда не верил, что нам удастся получить от Хрисаора хоть какую-то информацию. Мне нужно было отправиться с Дзиртом, чтобы увидеть Малчора Харпелла. Он бы указал мне верный путь.

Моя рука скользила вниз по такелажу Госпожи Удачи.

Но вместо того я последовал в море за Джоэн, чтобы спасти девушку от пиратов, к которым она охотно присоединилась. И после того, как я спас её, все, что она сделала — посмеялась надо мной и обозвала дураком.

Я резанул снасти с такой силой, что едва не потерял собственный кинжал. Я снова поискал перепутанные веревки, чтобы перерезать их. На каждом канате я находил причину чтобы выразить свой гнев.

Я все еще лежал на тонкой деревянной перекладине, когда ощутил, что что-то коснулось затылка. Мне показалось, что кто-то, одетый в тяжелый плащ прошел мимо, касаясь меня краем своего одеяния. Мое сердце забилось быстрее.

Я попытался развернуться, но не смог совершить подобного, находясь в своем сомнительном положении. Слишком велик был риск свалиться. Так что вместо этого я вынужден был подтянуть себя обратно к мачте, и только потом встать. Пока я проделывал эти маневры, тот, кто задел меня уже пропал.

Я заставил себя решить, что это, должно быть, развязавшийся трос. Я снова двинулся вдоль реи, убедившись, что теперь моя позиция была более надежной, и, если будет необходимо, я смогу повернуться. И, разумеется, через минуту я снова что-то почувствовал. Словно бы что-то мельком пролетело мимо моей головы, едва касаясь её.

Я развернулся, но ничего не увидел.

Тогда я прищурился. Крошечная тень парила на расстоянии. Она казалась нечеткой, размытой из-за метели. Черное пятнышко, нечеткое на фоне столь же темного полуденного неба. Существо было слишком маленьким, чтобы оказаться Эсбилом. Я выдохнул, не понимая, что это может быть.

Я следил за движениями существа — изящными и ровными. Казалось, ему было все равно, летит оно по ветру или против него. Внезапно, воздух стал легче, и шторм дал нам передышку. Пятнышко снова метнулось к мачте.

Я ахнул и чуть не выпустил свою рею. Ворон!

Я знал, что это не мог быть обычный ворон. Обычная птица никогда не отважится лететь в такую непогоду. Простой ворон не залетит так далеко в море.

Птица уселась прямо передо мной, глядя мне в глаза. Это был тот же ворон, что я видел в Мемноне. Но что он делал здесь?

Гордо выпятив грудь, ворон открыл клюв.

И закаркал. Он поднял голову и слегка кивнул — подобное движение было довольно странным для птицы. А потом он сорвался с места, ударяя крыльями и несясь на северо-восток, сквозь снежную бурю.

Ворон лишь на минуту скрылся с моих глаз. Затем, он повернул назад, снова садясь на старое место. Испустив крик, он взлетел и повторил свой маршрут.