Шофер фургона, катившего по одной из этих дорог, притормозил, увидев у плетня неподвижный «Моррис–Оксфорд» и стоящего рядом пожилого человека.

Шофер высунулся из кабины:

— Что–нибудь случилось? Помощь не нужна?

— Спасибо. Фары не горят.

Оба водителя подошли друг к другу и прислушались: все спокойно.

Несколько прекрасно упакованных, явно американского происхождения ящиков, были перенесены из «Моррис–Оксфорда» в фургон.

Проехав милю–другую, фургон свернул на каменистый проселок, который, однако, привел к заднему двору большой и роскошной усадьбы. Там, где когда–то были конюшни, стоял наготове белый «мерседес». Шофер фургона ключом отпер багажник «мерседеса», перенес туда ящики, захлопнул багажник, снова уселся за руль и уехал.

Эльвира Блейк взглянула на небо, отметила про себя, что утро чудесное, и вошла в телефонную будку. Она позвонила Бриджет на Онслоу–сквер.

— Алло? Это Бриджет?

— Ох, Эльвира, это ты! — Голос Бриджет звучал взволнованно.

— Да, я. Все в порядке?

— Ох, нет. Просто ужасно! Твоя кузина миссис Мелфорд вчера позвонила мамочке.

— Как? Насчет меня?

— Да. Я–то воображала, что все так ловко устроила, когда позвонила ей в середине дня. Но она вдруг забеспокоилась о твоих зубах. Испугалась, что у тебя там абсцесс или вообще что–нибудь серьезное. Поэтому она сама позвонила дантисту, ну и, конечно, узнала, что там и духу твоего не было. Тогда она позвонила мамочке. На нашу беду, мамочка сама оказалась у телефона. И, конечно, заявила, что ей ничего не известно и что тебя у нас нет. Я просто не знала, что делать!

— И что же ты сделала?

— Притворилась, что ничего не знаю. Сказала, что, кажется, ты собиралась навестить каких–то друзей в Уимблдоне.

— Почему именно в Уимблдоне?

— Это первое, что мне пришло в голову.

Эльвира вздохнула:

— Ну ладно, придется, видимо, что–то придумать. Ну например, что в Уимблдоне живет моя старая гувернантка. И чего это они суетятся, только все портят! Надеюсь, что кузине Милдред хватило ума не обращаться в полицию?

— Ты сейчас к ним едешь?

— Не раньше вечера. У меня еще полно дел.

— Ты была в Ирландии? Все благополучно?

— Я узнала то, что хотела узнать.

— Какой у тебя мрачный голос!

— Да я и сама мрачная.

— Эльвира, чем тебе помочь? Что я могу для тебя сделать?

— Никто мне не поможет… То, что нужно, я должна сделать сама. Ведь я надеялась, что все это — не правда, а оказалось — правда. И я не знаю, как мне быть.

— Тебе грозит опасность, Эльвира?

— Не устраивай мелодрам, Бриджет! Мне надо быть осторожной, вот и все. Очень–очень осторожной.

— Значит, все–таки есть опасность?

— Очень возможно, что у меня просто разыгралось воображение, — отозвалась, помедлив, Эльвира.

— Эльвира, а что ты собираешься делать с тем браслетом?

— А, с ним все в порядке. Мне удалось достать денег у одного человека, и, стало быть, я могу пойти в.., как это называется? — выкупить его. А затем верну его Болларду.

— А как они к этому отнесутся?.. Нет, мамочка, это из прачечной. Они говорят, что мы им не давали этой простыни. Да, мамочка, да, я скажу заведующей. Ладно, ладно.

Услышав этот монолог на другом конце провода, Эльвира усмехнулась и повесила трубку. Затем достала кошелек, порылась в нем, отобрала несколько монет, положила их перед собой и снова сняла трубку. Набрав нужный номер, она опустила монету, нажала кнопку и заговорила тоненьким, немного задыхающимся голоском:

— Привет, кузина Милдред… Да, это я… Простите меня, пожалуйста. Да–да, знаю… Да, я собиралась.., но, понимаете, милая старенькая Мадди, ну вы же ее помните, моя старенькая Мадемуазель… Я написала вам, да забыла письмо отправить. Оно и сейчас у меня в кармане! Понимаете, она захворала, и никого рядом, и я только заехала проведать, как у нее дела. Да, я собиралась к Бриджет, но тут узнала, что старушка больна, и все изменилось… Не понимаю, какое сообщение вы получили? Нет, это кто–то что–то перепутал… Да–да, я вам все объясню, когда приеду… Да–да, сегодня же к вечеру. Вот только дождусь сиделку, которая должна прийти к Мадди, впрочем, это не настоящая сиделка, а такая, знаете, которая согласна помочь… Нет, она ни за что не хочет в больницу! Я очень виновата перед вами, кузина Милдред, очень, очень, простите меня!

Эльвира положила трубку и глубоко вздохнула, пробормотав:

— О, если бы врать поменьше!

Она вышла из телефонной будки и первое, что бросилось ей в глаза, были огромные газетные заголовки:

«КРУПНОЕ ОГРАБЛЕНИЕ ПОЕЗДА. НАПАДЕНИЕ НА ИРЛАНДСКИЙ ЭКСПРЕСС»

Мистер Боллард занимался с клиентом, когда дверь магазина отворилась. Он поднял глаза и увидел Эльвиру Блейк.

— Нет, — сказала она подошедшему к ней помощнику, — я лучше подожду, пока освободится мистер Боллард.

Вскоре клиент ушел, и его место заняла Эльвира.

— Доброе утро, мистер Боллард.

— Боюсь, ваши часики еще не готовы, мисс Эльвира.

— О, дело не в часах, — ответила Эльвира. — Я пришла извиниться перед вами. Случилась ужасная вещь. — Она открыла сумку и вынула маленькую коробочку, оттуда извлекла браслет с бриллиантами и сапфирами. — Помните, я принесла вам в починку часы и стала еще выбирать разные вещички для подарка к Рождеству, а в это время на улице произошел несчастный случай? Кого–то задавили или чуть не задавили. Видимо, я как раз держала браслет в руке и, не думая, сунула его в карман, что и обнаружила лишь сегодня утром. И сразу же кинулась к вам, чтобы вернуть. Я очень виновата перед вами, мистер Боллард, не знаю, что это произошло со мной, как могло такое случиться!

— Ничего, ничего, не волнуйтесь, мисс Эльвира, — только и произнес мистер Боллард.

— А вы, верно, подумали, что его украли?

Прозрачные голубые глаза девушки встретили взгляд мистера Болларда.

— Мы обнаружили его пропажу, — сказал мистер Боллард. — Очень вам благодарен, мисс Эльвира, что вы так быстро его вернули.

— Я была просто в ужасе, когда нашла его в кармане нынче утром, — продолжала Эльвира. — Спасибо вам, спасибо, мистер Боллард, что вы так мило к этому отнеслись!

— Разное в жизни случается, — добродушно улыбнулся мистер Боллард. — Но забудем об этом. Однако не повторяйте, пожалуйста, больше таких случайностей!

Тут мистер Боллард рассмеялся, очевидно, шутка показалась ему весьма удачной и остроумной.

— Ой, нет! — воскликнула Эльвира. — Я буду теперь вдвойне осторожна!

Она улыбнулась ему и вышла из магазина.

«Хотел бы я знать, — мысленно произнес про себя мистер Боллард, — хотел бы я знать…»

Один из его компаньонов, стоящий неподалеку, подошел к нему:

— Значит, его взяла она?

— Да. Она.

— Но принесла обратно.

— Принесла, — согласился мистер Боллард. — По правде говоря, я этого не ожидал.

— Не ожидали, что она принесет его обратно?

— Нет, если она его взяла, то — не ждал.

— Думаете, она правду сказала? Что она, мол, сунула в карман по рассеянности?

— Полагаю, возможно и это, — задумчиво молвил Боллард.

— Может, она клептоманка[29].

— Может, и клептоманка, — согласился Боллард. — Но куда более вероятно, что она взяла его с определенной целью… Но почему же тогда так быстро вернула? Любопытно…

— Хорошо, что мы не сообщили полиции. Я ведь предлагал обратиться к властям.

— Знаю, знаю. У вас нет такого опыта, как у меня. Определенно не следует обращаться в полицию в таких случаях… — Боллард, помолчав, тихо добавил, будто говоря с самим собой:

— А случай интересный. Чрезвычайно интересный. Сколько ей лет, хотел бы я знать? Видимо, семнадцать или восемнадцать. Чего доброго, влипнет в какую–нибудь неприятную историю.

— По–моему, вы говорили, что она не нуждается в деньгах?

— Можно быть богатой наследницей и нуждаться в деньгах, — сказал Боллард. — Если вам только семнадцать, этих денег еще ждать и ждать! Забавная вещь, между прочим: богатым наследницам дают на руки гораздо меньше наличных, чем тем, кто победнее. На мой взгляд, это неразумно. Но правду, боюсь, мы никогда не узнаем.