— В Ирландию? Зачем?

— Не сказала. Сказала лишь, что ей надо кое–что выяснить.

— Вы знаете, в какой именно город в Ирландии она ездила?

— В точности — нет. Но что–то вроде Балли.., что–то… Баллигауан, кажется.

— Так. Вы уверены, что она ездила в Ирландию?

— Я сама ее провожала в Кенсингтонский аэропорт.

— А когда она вернулась?

— На следующий день.

— Тоже самолетом?

— Да.

— Вы уверены, что она вернулась самолетом?

— Ну, я так думаю.

— Она брала обратный билет?

— Нет, не брала. Я помню.

— Значит, не обязательно самолет? Не могла ли она, к примеру, вернуться ирландским экспрессом?

— Этого она мне не говорила.

— А говорила ли она вам, что прилетела?

— Нет. Но зачем ехать паромом и поездом, если можно самолетом?

— Ну, если она узнала то, что хотела, и ей негде было остановиться, возможно, она решила, что ей лучше вернуться поездом.

— Что ж, возможно. Дэви чуть улыбнулся.

— Думаю, что нынешние леди не мыслят себе дороги без самолета.

— Думаю, это так, — согласилась Бриджет.

— Хорошо. Во всяком случае, она вернулась. А затем что произошло? Она пришла к вам или же позвонила? И в какое время дня?

— Позвонила. Это было утром. Что–то вроде одиннадцати или двенадцати утра… Позвонила и спросила, все ли в порядке.

— И все ли было в порядке?

— Ох, нет, не было, потому что, понимаете, позвонила миссис Мелфорд, и к телефону подошла мамочка, все жутко запуталось, и я не знала, что мне говорить. Поэтому Эльвира сказала, что она к нам не приедет, а позвонит своей кузине Милдред и что–нибудь ей соврет.

— Это все, что вы знаете?

— Все, — ответила Бриджет, решив и кое–что утаить. Она думала о мистере Болларде и о браслете. Уж об этом–то она не собирается ставить в известность старшего инспектора!

Дед прекрасно понял, что от него что–то скрыли. Он лишь надеялся, что это не имеет существенного значения для дела. И снова спросил:

— Вы действительно считаете, что ваша подруга боялась кого–то или чего–то?

— Да, считаю.

— Она сама говорила вам об этом? Вы ее спрашивали?

— Да, я прямо спросила ее. Сначала она отрицала, а потом созналась, что боится. Так оно и было! Она чувствовала себя в опасности! Но я не знаю, что именно ей угрожало.

— Вы поняли, что ей что–то угрожает, в то утро, когда она вернулась из Ирландии?

— Да. В тот день я это поняла.

— Именно в тот день, когда она могла приехать в Лондон ирландским экспрессом?

— Нет, не думаю, что она ехала поездом. Почему вы ее об этом не спросите?

— Вероятно, спрошу. Но я не хочу пока привлекать к этому ее внимание. Для нее это может быть опасно. Глаза Бриджет расширились.

— Что вы имеете в виду?

— Вы, вероятно, забыли, мисс Бриджет, что именно в ту ночь или, вернее, в то утро было совершено нападение на ирландский экспресс.

— И вы думаете, Эльвира была там и ничего мне об этом не сказала?

— Согласен, что это несколько не правдоподобно. Однако мне сейчас пришло в голову, что она там могла что–то или кого–то увидеть или стать свидетелем инцидента, связанного с этим нападением. Ну, например, она увидела кого–то, кого знала, и это для нее опасно.

— Ах вот как! — сказала Бриджет. И добавила, подумав. — Вы имеете в виду, что какой–то ее знакомый участвовал в ограблении?

Старший инспектор Дэви поднялся со стула.

— Ну, полагаю, это все. Вы уверены, что вам нечего мне больше сказать? Куда, например, ваша подруга ходила в тот день? Или накануне?

Видение — мистер Боллард и Бонд–стрит — вновь промелькнуло перед глазами Бриджет.

— Нет, — ответила она.

— А мне кажется, вы что–то от меня скрываете!

Бриджет радостно ухватилась за соломинку.

— Да–да, я забыла. Она ходила к каким–то адвокатам, своим опекунам. Она хотела что–то выяснить.

— Вот как. И вы знаете их фамилии?

— Эгертон… Эгертон, Форбс и еще кто–то. Там много фамилий.

— И что же она хотела выяснить?

— Она хотела узнать, сколько у нее денег.

— Чрезвычайно интересно, — сказал Дэви. — А почему ей самой это было неизвестно?

— Потому, что от нее вечно все скрывали. Почему–то они считают, что ей лучше не знать, сколько у нее денег.

— А ей необходимо было это выяснить, так?

— Да, — ответила Бриджет. — Думаю, она считала, что это очень важно.

— Что ж, благодарю вас. Вы очень помогли мне.

Ричард Эгертон снова посмотрел на удостоверение, лежавшее перед ним, затем поднял взгляд на старшего инспектора Дэви.

— Отель «Бертрам», — сказал Эгертон. — Туман. Да, вчера ночью был плотный туман. В такой туман многое можно сотворить Вырвать сумку, например?

— Все было не совсем так, — откликнулся Дед. — У мисс Блейк никто ничего не пытался отобрать.

— Откуда в нее стреляли?

— Из–за тумана у нас нет твердой уверенности. Она и сама как следует не знает. Но нам кажется, что стреляли из цветника у черного хода отеля.

— Вы говорите, что стреляли дважды?

— Да. Один раз промахнулись. Швейцар кинулся к ней и заслонил ее своим телом как раз во время второго выстрела.

— Храбрый малый!

— Да. Храбрый. Он бывший военный. У него превосходный послужной список. Ирландец. Звали его Майкл Горман.

— Майкл Горман, — нахмурился Эгертон. — Да нет. — И добавил:

— Мне вдруг показалось, что это имя мне знакомо.

— Распространенная фамилия. Так или иначе, он спас ей жизнь.

— А почему, собственно, вы пришли ко мне, инспектор?

— В надежде получить кое–какие сведения. Мы всегда стараемся получить как можно больше информации относительно лица, на жизнь которого покушались.

— Понятно, понятно. Но я лишь однажды видел Эльвиру с тех пор, как она стала взрослой.

— Она была у вас неделю назад?

— Именно так. Что, собственно, вы хотите знать? Если речь идет о ее характере, подругах, приятелях, любовных ссорах и прочих подобных вещах, обратитесь лучше к кому–нибудь из женщин, к миссис Карпентер, например, которая привезла ее из Италии, или к миссис Мелфорд, у которой она живет в Кенте.

— Миссис Мелфорд я видел. Толку никакого. И не характер девушки меня интересует, в конце концов, я и сам ее видел, сам слышал то, что она могла или, скорее, пожелала мне сообщить…

Быстрое движение бровей мистера Эгертона дало понять старшему инспектору, что тот верно понял слово «пожелала».

— Мне сообщили, что она была обеспокоена, встревожена, чего–то боялась и была убеждена, что жизнь ее в опасности. Создалось ли у вас такое же впечатление?

— Нет, — медленно протянул Эгертон. — Нет, я этого не почувствовал, хотя кое–что мне показалось странным.

— А именно?

— Она хотела узнать, кто унаследует ее состояние в случае ее внезапной смерти.

— Вот как! Значит, она думала о том, что может внезапно погибнуть! Интересно!

— Она также хотела узнать, сколько у нее денег или сколько их будет, когда ей исполнится двадцать один год.

— Куча денег, надо думать?

— Это очень крупное состояние, инспектор.

— А почему ей хотелось это выяснить?

— Насчет денег?

— И насчет того, кто их унаследует.

— Не знаю, — ответил Эгертон. — Даже не представляю. Она также коснулась вопроса о браке…

— Не создалось ли у вас впечатления, что тут замешан мужчина?

— Доказательств у меня, конечно, нет, но кажется, что — да. Я убежден, что у нее есть какой–то приятель на стороне. Обычно так и бывает! Ее опекун, полковник Лас–ком, ничего об этом не знал. Но доброму старому Дереку Ласкому вообще невдомек, что у девицы может быть дружок, и к тому же неподобающий.

— Он и есть неподобающий, — сказал Дэви.

— Вот как. Значит, вам известно, кто он?

— Я в этом почти уверен. Ладислав Малиновский.

— Автогонщик? В самом деле! Красивый черт! Нравится женщинам. Интересно, где он мог с ней познакомиться?