На следующее утро Якушев обо всем рассказал Старову. Тот вдруг встревожился:

— А знаете ли вы, что Чехович арестован вчера ночью на квартире у своей дамы сердца.

— Это после свидания со Стауницем? Неприятное совпадение.

— Чехович задержан по другому делу, но посольство может связать эти события — свидание со Стауницем и арест через три часа… Вам надо встретиться с Вернером. Пусть Стауниц с ваших слов первым сообщит об аресте, прошло лишь несколько часов. В посольстве вряд ли узнали об этом. Да! Он должен устроить вам свидание с Вернером. Естественно, ведь Стауниц боится, как бы Чехович его не выдал.

— Откуда «Трест» знает об аресте?

— Помилуйте, такая мощная организация. У неё везде свои люди.

— В самом деле, — сказал Якушев, — эта история может даже повысить наши шансы в глазах полковника Вернера.

Якушев с необыкновенной для его возраста и солидности поспешностью разыскал Стауница и объяснил ему, что надо делать, и притом немедленно. И Стауниц мгновенно понял.

Он разыскал официанта Стасика, вопил и метался так, что этот сотрудник полковника Вернера, как мог, его утешал:

— Я понимаю вашу тревогу, но пан Чехович бывал и не в таких переделках, он вас не выдаст. Кроме того, посольство заявит протест.

— Что протест? Выручить Чеховича может только «Трест». Надо, чтоб полковник встретился сегодня вечером с нашим «главным»…

— Да, но где? Не в нашем кабаре, конечно…

Стауниц задумался. И вдруг сообразил:

— Сегодня у моих друзей, Кушаковых, раут… Полковник может туда приехать как гость. Особняк… там рады гостям, открытый дом. Кушаковым этот визит даже польстит. Вообще полезное знакомство. Наш «главный» приедет к десяти. Ответ по телефону…

Стасик позвонил: полковник согласен, прибудет к десяти. Адрес?..

14 октября 1923 года состоялось свидание Якушева с полковником Вернером. Произошло это в особняке Кушаковых. Агриппина Борисовна действительно была польщена визитом Вернера, на Якушева она обратила меньше внимания. Стауниц уговорил её предоставить свою спальню для интимной беседы полковника со своим старым другом.

Мимо гостиной, где играли в карты, Стауниц проводил Якушева в спальню Кушаковой. Там его ожидал Вернер. Якушев вошёл в спальню, которую хозяйка называла «будуаром», поздоровался с Вернером и взглянул на Стауница. Тот понял и мгновенно исчез.

В «будуаре» пахло духами, светил только голубой фонарь в потолке. Присев на низенький пуф, Якушев сказал:

— Могу вас порадовать. Чехович будет освобождён, — он взглянул на часы, — вероятно, он уже дома.

— Мы заявили протест.

Якушев пожал плечами:

— Зачем? Вы должны были прежде всего оповестить нас. У нас хватит влияния на то, чтобы освободить Чеховича. Но это дело прошлое. Поговорим о будущем. Вы хотели что-то сказать?..

— Да. Примите нашу благодарность… То, что мы знаем о вашей организации, нас порадовало. Нас устраивает ваша ориентация на Николая Николаевича. Мы не забыли его обращение к полякам в начале войны, его обещания автономии. Словом, его персона нас устраивает. В случае конфликта, как нам известно, вы будете поддерживать нас и Францию. Однако некоторые русские монархисты придерживаются германской ориентации.

— Так же, как некоторые ваши титулованные магнаты.

— Мы это знаем. И не только магнаты. Мы возмущены поведением барона Врангеля. Он, очевидно, не понимает, что «царство Польское» кончилось и не возродится. Эти господа раздражают нас своим высокомерием. Между нами говоря, простой люд Польши склонён больше доверять большевикам в смысле сохранения независимости Польши. Поэтому мы бы желали получить от вашей организации заверения в том, что вы будете выполнять обещания великого князя Николая Николаевича.

— В настоящее время, — с достоинством начал Якушев, — наш Политический совет вырабатывает меморандум, в котором будет ясно сказано об отношении к соседним с Россией государствам. Меморандум будет вручён вам через нашего эмиссара в Варшаве Артамонова-Липского.

— Господин Липский был принят начальником второго отдела генерального штаба Братковским. Речь шла об организации «окна» на границе, следовательно, о переносе вашей работы на «кресы»…

— В Западную Белоруссию.

— Мы называем наши восточные окраинные области «кресами». Но если мы оказываем вам эти услуги, то вместе с тем мы бы желали получить от вас некоторые сведения военного характера. Нас интересует дислокация войск в приграничной полосе, сведения о сокращении контингентов…

— Позволю себе вас прервать, полковник… Я не имею полномочий вести беседу по чисто военным вопросам. Эти вопросы начальник второго отдела вашего генерального штаба может прояснить с начальником штаба нашей организации, генералом… Фамилии я не назову, но я убеждён, что вы с уважением отнесётесь к этому весьма авторитетному лицу. Смею вас уверить, что мы в случае военного конфликта будем поддерживать рас и ваших союзников. Хочу вам сказать ещё, полковник, что помощь, оказанная вами, будет способствовать нашим добрососедским отношениям, предстоящим в близком будущем. Личные контакты в Варшаве я считаю необходимыми.

— Я рад это слышать от главы будущего… — здесь Вернер сделал паузу, — будущего правительства.

— Не будем опережать события, полковник, миссия руководителя внешней политики нашей организации меня вполне удовлетворяет.

На этом кончилось свидание Якушева с Вернером.

Агриппина Борисовна Кушакова была несколько разочарована: «западный дипломат», как назвал Вернера Стауниц, ушёл незаметно, простившись только с хозяйкой. Но зато Якушев теперь очаровал хозяйку, он отведал гуся с антоновскими яблоками и коллекционное вино из подвалов «Массандры». Стауниц с удивлением убедился, что Якушев оказался душой общества в салоне Кушаковой.

Они ушли от Кушаковых в первом часу ночи.

На улице Стауниц спросил:

— Как вы думаете, чем кончится эта игра?

— Игра только началась. Наполеон как-то сказал: «Надо ввязаться в игру, а потом посмотрим, что выйдет…» Было бы идеально получить от второго отдела польского штаба все, что нам нужно… Вы понимаете, о чем я говорю?

— Признаюсь — не понял.

— Все эти Марковы, тальберги и компания, которых польский генштаб на порог не пускает, будут бегать к нам и просить протекции. Таким образом, «Трест» приобретёт международное значение.

— Александр Александрович!

— Что?

— Вы — гений!

— Я далеко не гений. А в военных делах совсем слабоват. Но не сегодня-завтра примет дела наш начальник штаба.

— Кто он все же? Или это ещё тайна?

— Генерального штаба генерал-лейтенант Потапов.

1 сентября 1923 года ОРА перестало существовать. Врангель объявил о создании РОВС — Российского общевоинского союза. РОВС объединил все воинские силы эмиграции с подчинением их штабу Врангеля в Сербии. На втором месте после Врангеля теперь оказался генерал Александр Павлович Кутепов — упрямый, энергичный и жестокий. Он опирался на галлиполийцев, то есть на тех, кто после эвакуации Крыма прошёл испытания в лагере на Галлиполи. Там Кутепов насаждал свирепую дисциплину, сажал офицеров на гауптвахту, разрешил дуэль на винтовках за оскорбление офицерской чести (дуэльных пистолетов не было). Полевые суды и жестокие наказания несколько подтянули дисциплину. Когда галлиполийцев эвакуировали в Болгарию, они имели потрёпанный вид, но все же были пригодны для карательных экспедиций. Генерал Туркул, командуя этим войском, сумел жестоко подавить в Болгарии народное восстание. Особенно свирепствовал генерал Покровский, известный своими зверствами ещё в годы гражданской войны. Он продолжал так же действовать и в Болгарии, но там его кровавая деятельность кончилась: он был убит повстанцами.

Характер Кутепова привёл его к столкновению с болгарским монархо-фашистским правительством. Кутепов был отстранён от командования и переселился в Стремске Карловцы, в Сербию, где находился штаб Врангеля. Там Кутепов снова обрёл власть над остатками белых армий, став во главе РОВС.