— Молоко, пожалуйста, — вежливо улыбнулась Кейси.

— Два, пожалуйста.

Когда Перл скрылась за дверью, Кейси открыла папку. Я наблюдал, как ее взгляд взволнованно передвигался по страницам, наполненных фотографиями больших белых тортов, украшенных искусственными цветами.

— Это бриллианты? — спросил я, рассматривая картинку.

— Не настоящие, они съедобные. Круто, правда?

Я повернул голову и наклонился ближе к ней, не желая, чтобы нас услышала Перл.

— Эти все слишком белые. Где цвет? Где волнение?

— Это свадебные торты. Они должны быть элегантными, не волнующими.

Я подошел к стеллажу и взял другую папку.

— Эти выглядят лучше, — она была полна фотографиями тортов для дней рождений, для выхода на пенсию, для помолвки... все виды тортов, которые я только мог себе представить.

— И... вот ваша первая партия, — Перл поставила на стол поднос с молоком в изысканных бокалах, которые выглядели слишком хрупкими, чтобы я мог их взять, и тарелкой с десятью кусочками торта на ней. — Здесь по два каждого вида: база — шоколад, немецкий шоколад, темный шоколад с малиновой прослойкой посередине, с мятным ликером и «Орео»[18].

Я взглянул на Перл.

— Вы делаете свадебные «Орео»-торты? — недоверчиво уточнил я.

— Да, мы можем положить слой фруктовой начинки или крема между ними, если захотите. В принципе, вы можете создать собственный дизайн, — она взволновано пожала плечами и улыбнулась нам. — Хорошо, не торопитесь, пробуйте их, обсудите, затем я вернусь, и мы обсудим варианты белых тортов.

Взяв вилку с тарелки, я погрузил ее в «Орео»-торт.

Закатив глаза, я выронил вилку.

— О. Мой. Бог.

— Так хорошо? — просила Кейси, пробуя его сама.

— Да! — прорычал я. — Думаю, у меня встал.

— Ш-ш-ш! Не так громко! — рассмеялась она.

— Серьезно. Это самое лучшее, что я, когда либо, ел в своей жизни... ну почти, — подмигнул я.

Кейси ахнула и так сильно покраснела, что я подумал, она взорвется прямо у меня на глазах.

— Ты согласна?

— Да, думаю, он очень вкусный, — ответила она, как только пришла в себя. — И очень сочный.

— О нет, замри, — я поднял руку. — Может, я запоздал, но теперь моя очередь добавить условия наших отношений.

Кейси быстро заморгала, уставившись на меня.

— Что?

— Слово «сочный», ты не можешь произносить его снова.

Она запрокинула голову и рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, чтобы не выплюнуть торт.

— Нет, нет. Хватит смеяться, я серьезно, — сказал я, но это рассмешило ее еще больше.

Она глубоко выдохнула и закашлялась, подавившись кусочком торта.

— Видишь, вот что происходит, когда ты смеешься надо мной, — подразнил я ее самодовольным тоном. После того как она перестала откашливаться, она сделала большой глоток молока и вытерла рот салфеткой.

— Так почему тебе не нравится слово «сочный»?

— Ха-ха-ха. Что я только что говорил? — предупредил я, указывая пальцем.

— Почему тебе не нравится это слово? — спросила она, продолжая смеяться.

— Звучит отвратительно. Разве не так?

— Не знаю, никогда не думала об этом. Это просто слово.

— Нет, «ложка» — вот это просто слово. А то слово на букву «с» — противное. Будто какое-то порно-слово. Его надо вычеркнуть из английского языка, — встрепенулся я.

— Порно-слово? Ты резко стал девственником? Или мне напомнить тебе о прошлых выходных?

Я не мог ничего сказать, потому просто смотрел на нее.

— Хорошо, если ты так реагируешь, я постараюсь не употреблять его... — ухмыльнулась она. — Разве что, для того, чтоб специально тебя подразнить.

— Ну, как вы тут? — прервала нас Перл.

— Медленно, простите, — ответил я. — Она не знает, как пользоваться вилкой и продолжает давиться, — пошутил я, кивая на Кейси, чьи глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— О, милая, может, принести ложку? — на полном серьезе спросила Перл.

Кейси рассмеялась, но не издала ни звука, лишь отрицательно покачала головой.

— Хорошо, не спешите. Я принесу еще белых тортов на выбор, чтоб вы сравнили их.

Полтора часа спустя и спустя восемнадцать кусочков торта, я был более чем набит и невероятно благодарен своим спортивным штанам.

Мы попробовали каждый кусочек и, наконец-то, выбрали один — с темным шоколадом и малиновой начинкой, хотя я очень настаивал на «Орео». Я должен был... ради Томми. Я коротал время в ожидании Перл, листая папку с тортами для дней рождения. Один из тортов на фото был чем-то невероятным. Высотой в два фута, точная копия замка из «Мира Диснея», вокруг которого, как я полагаю, стояли все принцессы. Золушка, которую я точно узнал, стояла на балконе с принцем Чармингом.

— Твою мать, Кейси, посмотри на этот! — я повернул к ней папку, так чтобы она могла посмотреть.

У нее отвисла челюсть, и заблестели глаза.

— Вау. То есть... вау.

— Кода у девочек день рождения? Им нужен этот торт.

— Через пару месяцев, тридцать первого августа. Я не могу позволить себе этот торт, Броди. Ты видел цену?

Я развернул папку к себе и посмотрела на стикер возле фотографии, на который я не обратил внимания.

— Две семьсот пятьдесят? За торт?

Она медленно кивнула.

— Я говорила тебе, что это самое лучшее место. Лорен потратит очень много на свадебный торт. Мне просто не по карману купить торт здесь.

Ну, это, мы еще посмотрим.

Мы с Алексой удивили сами себя, выполнив все поручения по списку, пока Лорен отсутствовала.

Торт, группа, цветы... сделано. Украшения для стола даже не были в нашем списке, но мы нашли на блошином рынке прекраснейшие антикварные вазы и не могли пройти мимо. Лорен была в восторге от наших успехов, и разливалась в благодарности к нам.

В этот раз не было фэшн-шоу, и ни мама, ни я не имели права голоса в выборе моего платья. У Лорен была куча дорогих дизайнерский платьев, которые она сохранила для особого случая, она, собственно, настояла на том, чтобы я сегодня одела одно из них.

Красное платье от Николь Миллер, со сборками на спине и спереди на талии, открывая спину, как сказала Лорен, за которую большинство женщин могло убить. Серебряные босоножки от Джимми Чу, которые она ни разу не надела, подошли мне будто туфелька Золушки, открывая напедикюреные пальчики, которыми я занималась вчера с девочками. Я никогда не забуду, как забавно они смотрелись в огромных креслах, улыбаясь на все тридцать два зуба, а их ножки едва дотягивались до воды.

Место проведения благотворительного ужина было между нашими с Броди домами, поэтому не было смысла ехать к нему. Он сказал, что заберет меня в шесть пятнадцать. Как обычно, я рано собралась и вышагивала по кухне, как папаша перед роддомом.

— Сядь, и, наконец, успокойся, — прокричала мама из гостиной, похлопывая по диванной подушке рядом с собой.

— Я не могу, я помну платье. Хочу, чтобы все было идеально.

Она прошла на кухню, чтобы составить мне компанию.

— Ты очень красивая и выглядишь счастливой. Ты светишься. Мне хочется плакать лишь от того, как ты изменилась за последние полтора месяца, с тех пор как встретила Броди. Он будто подарок небес.

В груди стало тепло от его имени. Прошла почти неделя с тех пор как я видела его, мне безумно хотелось обнять его. Расстояние между нами убивало, но я была благодарна за время, проведенное с ним, не говоря уже о десятках часов телефонных разговоров, во время которых мы пытались лучше узнать друг друга. Мы не избегали ни одной темы.

— Знаю, мам. Я немного повернута на нем.

— Я это вижу. Вы не особо скрываетесь. Так как вы смотрите друг на друга, как ты невольно улыбаешься, когда я произношу его имя, как бьется твое сердце, когда ты видишь, как он играет с девочками... он то, что надо, — слезы скатились из ее глаз.