Сареф злорадно усмехнулся. Он не сомневался, что всё это произошло именно в его день рождения. И пока он в качестве замечательного подарка избивал Тьера и Ирдана, которые хотели выпотрошить его карманы, в это же время Адейро объяснял клану Айон, куда делся Сареф. Вполне возможно, что Адейро сохранили жизнь только по той причине, что на данный момент его было банально некем заменить. Нет, само собой, нападать на Адейро в поместье, где у него помимо собственного усиления главы был ещё и клановый хранитель, никто бы не стал. И всё же… кажется, Элоди Бенджи не преувеличивала, когда говорила, что Джеминил скатывается в политическое ничтожество.

— Ну, что я могу сказать, — пожал он плечами, — я ушёл из клана Джеминид по всем правилам. Так что теперь им придётся учиться жить без меня.

— Прямо по всем правилам? — тут же уточнила Жанин, — и даже выплатил клановый долг?

— Да… можно и так сказать, — хмыкнул Сареф, благоразумно не став уточнять, кто и кому на самом деле оказался должен платить.

— Ух ты, здорово, — прошептала Жанин, посмотрев на Сарефа с искренней завистью. Ему даже на какое-то мгновение стало приятно.

— Ты говоришь так, как будто сама не можешь уйти, — хмыкнул Сареф, — вы же вольнонаёмные слуги. Если тебе что-то не нравится — что тебя держит? Просто бери и уходи.

— Ага, щас, если бы всё было так просто, — уязвлённо ответила Жанин, — было бы всё так — поверь, никто бы не стал терпеть ни одного дня. Вот только в жизни есть такая штука, как возрастной порог, переступив который, ты окончательно определяешь свою жизнь. У меня есть строка умений, которая очень далека и от боевой, и от целительской. Для того, чтобы её перестроить — нужна целая куча Пунктов Развития, которые мне банально неоткуда взять. И по итогу получается, что если я уйду из Джеминид — то спустя какое-то время приду наниматься в захолустье навроде этого, чтобы не сдохнуть с голоду. Так что нет уж, спасибо, останусь работать там, где работаю. Там хотя бы платят сносно.

Сареф же в это время с помощью Хима оглядывал таверну. Бреннер, закончивший свои дела в подсобке, хотел вернуться за стол, но, увидев предупреждающий взгляд Сарефа, послушно ушёл в снятую комнату. Хозяин же таверны, прекрасно слышавший их разговор, со злостью посмотрел на Жанин, когда она в таком уничижительном тоне отозвалась о его таверне. Что ж, эта дурочка отрезала себе все пути к отступлению. И даже если они немного… пошумят, трактирщик теперь сделает вид, что ничего не слышал. В итоге осталось только захлопнуть ловушку — и получить желаемое.

— Понятно, — Сареф плавно вернул разговор в сторону пикантной темы, — значит, хочешь помочь грустному и печальному мальчику порадоваться и повеселиться, развеяв его одиночество?

— О, разумеется, — тут же подхватила эту тему Жанин, глаза которой засветились недобрым огнём, — как-никак, два года прошло. Мне будет интересно узнать, чему мальчик научился за это время.

Она даже первая вскочила из-за стола, словно бы изнывала от нетерпения узнать, чему же Сареф научился. Тот же лишь мысленно про себя усмехнулся. Наверняка эта дурочка уже прикинула, как снова дала ему своего парализующего зелья, как вызывает сюда людей клана Джеминид. Наверняка представляет, как Адейро лично очень щедро её за это вознаграждает. Что ж, пора преподать этой дряни маленький урок.

Подойдя к двери в свою комнату, Сареф открыл её и взглядом предложил Жанин войти. Постаравшись при этом придать лицу выражения глупенького простачка, которому сегодня улыбнулось счастье в виде благосклонно настроенной женщины. Жанин охотно заскочила в комнату… и замерла, как вкопанная.

— А это… а это кто такой? — спросила она, указывая на Бреннера, который уже успел снять сапоги и развалиться в своей постели.

— А это мой охранник, — мягко сказал Сареф, заходя следом и закрывая за собой дверь, — я тут подумал и решил обезопасить себя на случай, если кто-нибудь вздумает мне навредить.

— Ну так… — Жанин заметалась, не зная, что ей делать, — пусть он уйдёт отсюда! Я не хочу смотреть на эту бандитскую рожу!

— Ну, за что так грубо? — ухмыльнулся Сареф, — мой охранник, вообще-то, парень чувствительный, он и обидеться может.

— Да кого это волнует?! — заявила Жанин, проявляя просто какую-то патологическую тупость, вероятно, ещё и подстёгиваемую жаждой такой близкой наживы, — он всего лишь обслуга! Пусть выйдет отсюда и не мешает отдыхать своему господину.

— Нет-нет-нет, — мягко заметил Сареф, — мой охранник нам сейчас очень пригодится. Ведь, как я могу знать — а вдруг ты за эти два года растеряла все свои навыки. Так что пусть тебя сначала опробует мой охранник… раза два, а лучше три, чтобы точно удостовериться. А там, глядишь, может быть, и я соблазнюсь…

В следующую секунду Жанин даже сама не поняла, как оказалась на постели Бреннера. А над ней уже нависал гном, плотоядно улыбаясь с самыми очевидными намерениями…

— Что… что вы делаете… — возмущённо закричала она, вырываясь, — прекратите! Это… не по правилам! Здесь синяя категория безопасности!

— Ну, надо же, — деланно удивился Сареф, заняв кресло, с которого ему открывался превосходный обзор, — теперь это, значит, таверна с синей категорией безопасности, а не захолустное заведеньишко, в которое приходят наниматься всякие неудачники. Вот только, к сожалению для тебя, ты сама мне до этого предлагала постельные услуги — целых два раза. Никто тебя за язык не тянул. Так же ты оскорбила моего охранника — и дала ему повод, так сказать, взыскать моральную компенсацию. Ну а придёт ли тебе на помощь трактирщик после того, как ты смешала его таверну с грязью, можешь додумать сама.

Жанин попыталась было снова что-то крикнуть, но Бреннер ласково ткнул ей указательным пальцем в горло, и теперь девушка могла только шептать и хрипеть. И Сареф с мстительным наслаждением наблюдал за тем, как девушка сопротивляется гному, и как ей очевидно не хватает на это Силы… так же, как и ему самому два года назад. Нет, сейчас он получил очередное доказательство тому, что свои эмоции, особенно продиктованные желанием отомстить, лучше придержать. Потому что небольшой расчёт, совсем немного усилий — и месть выйдет куда более яркой, красочной и незабываемой.

— Так… дыньки ничего… да и товар свежий, свежий, я такое люблю, — доносилось до Сарефа возбуждённое бормотание Бреннера, который медленно и с наслаждением распаковывал товар, параллельно его ощупывая, — жопец мог быть и побольше, но сойдёт. А, губки, губки, ах, какие губки, просто ягодка… и это мы ещё до цветочка не добрались…

Однако спустя минуту он внезапно услышал голос Бреннера:

— Хозяин… девчонка очень хочет с вами поговорить. Прямо-таки умоляет, аж весь настрой сбила.

— Ну, пусть говорит, — милостиво разрешил Сареф. И едва Жанин получила обратно свой голос, как она тут же взмолилась:

— Прошу вас, господин Сареф, не надо, не надо этого со мной делать! Я всё, что угодно сделаю, клянусь, всё, что угодно!

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Сареф, — тогда поклянись, что никому обо мне не расскажешь.

— Хорошо, господин, хорошо, — запричитала Жанин, — клянусь, я не расскажу господину Адейро о том, что видела вас здесь.

— И это тебе совершенно не помешает рассказать обо мне Исмарку или другому упырю из окружения Айдеро. Бреннер, кажется, она всё ещё держит меня за идиота, — откинувшись в кресле и закатив глаза, сказал Сареф, — похоже, пару раз в учебных целях всё-таки придётся…

— О, это я всегда готов, господин, — плотоядно облизнулся Бреннер, протягивая одну руку, чтобы лишить Жанин голоса, а второй снова прихватывая её за грудь.

— Нет, господин Сареф, не надо! — взмолилась Жанин, — хорошо, скажите сами, какую клятву я должно принести!

— Ни одному Жителю Системы я не сообщу никакой информации о Сарефе Гайранос-Джеминид, ни прямо, ни намёками, ни о нём, ни о каждом, кого ты видела рядом с ним, ни посредством голоса, ни написав на бумаге, ни каким бы то ни было иным способом, — заботливо подсказал девушке Сареф.