— Но именно вы смогли узнать правду. Именно вы подписали моим детям смертный приговор. Только вы смогли объективно взглянуть на ситуацию, как и говорили. Так взгляните на меня и ответьте объективно, зная всю правду. Виноват ли я в том, что произошло?

Кондрат вдохнул и спокойно произнёс:

— Я думаю, мы оба знаем ответ, мистер Уэльс.

Мистер Уэльс выдохнул, будто получил ответ, которого ждал.

— Вы, господин Брилль, выполнили свою работу. Я разрешаю забрать деньги за продажу дома, — усмехнулся он. Его взгляд остановился на детях, после чего он покачал головой. — Мне очень жаль, что я был так слеп…

После чего поднёс пистолет к виску и нажал на спусковой крючок.

Грохнул выстрел. Облако газов поднялось в воздух, зависнув над ним серой тучкой. Полетели кровавая пыль и содержимое головы: кровь, мозги, кусочки костей и кожи, которые падали и оседали вокруг.

Его тело свалилось, как марионетка, которой обрезали нити. Из головы на чистый пол хлынула кровь, разливаясь лужей вокруг мужчины.

Все стояли как вкопанные, а его дети даже не вздрогнули. И только Кондрат, вдохнув, отвернулся и направился прочь из дома. Его дело было закончено. С остальным справятся стражи правопорядка.

— Ты как? — спросил Вайрин, когда последние стражи правопорядка покинули дом. Теперь там работали уборщики, которые отчистят все следы крови, окончательно стерев напоминания о том, что произошло.

— Нормально.

Кондрат глубоко затянулся сигаретой.

— По тебе и не скажешь. Ну чувак получил то, что заслуживал, верно? — хмыкнул он. — Если бы он не долбился в глаза, то смог бы уберечь детей от матери, и они бы никогда не пошли на это.

Кондрат внимательно взглянул на Вайрина.

— Тебе жалко его, — наконец произнёс он.

И это был не вопрос.

— Что? Мне? Да вообще нет, — возмутился тот.

— Как скажешь, — пожал Кондрат плечами.

— Нет, а что мне его жалко должно быть? Мне его совсем не жалко. С него же всё и началось, верно?

Вайрин замолчал, задумчиво разглядывая улицу, после чего негромко произнёс:

— Ну если только чуть-чуть. Хотя знаешь, с другой стороны, я чувствую к нему отвращение, если честно. Он тупо… я даже не знаю, как можно было не заметить, что его детей мать ненавидит.

— Так же, как матери не замечают, что их муж насилует их детей. Всё всегда одно и то же.

Вайрин взглянул на сигарету, которую курил Кондрат.

— У тебя какой-то необычный самокруток.

— Это сигарета.

— Сигарета? — нахмурился он. — А мне можно?

Кондрат вытащил одну сигарету и протянул её Вайрину. Он внимательно её осмотрел.

— Какая-то странная…

— Обычная.

— А что это с этой стороны?

— Фильтр.

— Фильтр?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы фильтровать дым.

— А зачем тогда курить? — не понял он, но тем не менее достал спички и закурил. Втянулся и поморщился. — Боги, ну и хрень… Смысл этого фильтра, если я не чувствую вкуса нормально?

— Оторви, — пожал плечами Кондрат.

Вайрин последовал его совету, после чего вновь затянулся и кивнул.

— Немного получше, но всё равно хрень. Знаешь, я всё равно не понимаю, почему Сиция созналась в убийствах. За соучастие, если она в этом действительно не участвовала, полагался срок, не смертная казнь.

— Она сделала это по той же причине, по которой её отец застрелился, — ответил Кондрат. — Что бы её ждало? Она бы отсидела свой срок и вышла совершенно одна, никому не нужная и совершено одинокая. В отличие от отца, она любила и брата, и сводную сестру, из-за чего предпочла разделить их судьбу, а не наблюдать за их смертью со стороны. Потому и мистер Уэльс решил разделить их судьбу, а не доживать остаток жизни в одиночестве.

— Не могу до сих пор поверить, что они делали это…

— Обозлённые, ожесточившиеся. Возможно, у обоих уже были проблемы с психикой, делавшие их не совсем нормальными. Поверь, ты ещё насмотришься на тех, кто будет делать что-то подобное.

— А можно не надо? — фыркнул он и затянулся. После этого негромко продолжил. — Скорее всего, суд пройдёт очень быстро, так как они признали себя убийцами. А значит, и казнят их достаточно скоро.

Вайрин был прав, это проходило куда быстрее, чем в мире Кондрата.

Уже через неделю был суд. Кондрат не был на нём, всё на себя взял Вайрин, который и давал показания против них. Он выступал главным сыщиком, раскрывшим дело в то время, как Кондрата представили лишь его помощником, который давал небольшие советы, почему его не потребовали к ответу. Да и зачем, когда все доказательства были буквально перед носом, плюс больше десятка стражей порядка, в каком-то плане проверенных людей, которые могли подтвердить услышанное.

Это было и к лучшему, так как у него не было документов, и Кондрат сам бы вызвал больше вопросов, чем смог бы дать ответов. А потому именно Вайрину и достались слава, почёт и уважение. За какие-то мгновения он стал из обычного сыщика с завышенным самомнением человеком, который раскрыл дело, считавшееся безнадёжным.

Проклятый дом — так окрестили газеты это дело, которые печатали в городе. Они прославляли сыщика Легрериана и буквально исходились желчью, говоря о двух сёстрах и брате. Не успел никто даже моргнуть глазом, как всем всё было известно о произошедшем во всех подробностях, и люди теперь жаждали крови убийц.

Ждали они недолго. Суд проходил очень быстро из-за резонанса, и в течение недели вынесли смертный приговор всем троим.

Кондрат присутствовал на нём.

Казнь проходила на большой площади прямо перед стенами герцога, будто выставляя на обозрение виновных представителю власти, чтобы он мог сам убедиться в том, что всё будет сделано чисто и чётко.

Кондрат наблюдал за ней издали, подальше от толпы, которая радостно гудела, ожидая шоу. Они окружили эшафот и выстроившихся вокруг него стражей порядка, как сцену, дожидаясь того самого момента…

И яростно загудели, когда на неё ввели первого приговорённого.

Никонт.

Он держался молодцом до последнего. Но когда его голову положили под гильотину, тот, насколько мог судить Кондрат, расплакался. Ненадолго. Мгновение, сверкнуло лезвие, и его голова рухнула в корзину.

Толпа радостно заревела.

Второй шла Ила. В отличие от сводного брата, она не дрогнула, даже когда увидела в корзине его голову. Её никто не заставлял — она сама легла на положенное место, выглядя при этом обычно. Никаких эмоций.

А потом её голова упала следом.

Толпа заревела громче. Крови на эшафоте стало больше.

Вскоре привели третью приговорённую. Сиция шла гордо, не обращая внимания ни на кого. Лишь на мгновение она остановилась перед гильотиной и окинула взглядом площадь. В этот момент Кондрату показалось, что она заметила его. Заметила среди всех остальных вдали через всю толпу, потому что на её губах мелькнула улыбка.

А потом она заняла место своих брата и сестры. Ещё несколько секунд, и её голова упала в корзину. От этого Кондрат не чувствовал ни жалости, ни злости, ни радости. Он просто констатировал, что дело окончательно закрыто.

Его работа была выполнена в полной мере.

Когда толпа начала расходиться, Кондрат нашёл взглядом Вайрина, который обязан был присутствовать на казни. Не сказать, что тот сильно обрадовался этому, однако и расстроенным не был. За раскрытие дела он получил признание и почёт. Возможно, даже его товарищи по работе стали относиться к нему более терпимо, если он не оставался таким же говнюком, каким был изначально.

— Вот и всё, — он явно пребывал в приподнятом настроении. — Дело закрыто.

— Верно, — кивнул Кондрат.

— Правда, не успел я отойти от этого, как на меня уже повесили другое… — буркнул он недовольно. — Что, мне теперь каждым трупом заниматься, что ли? Дали бы хоть пару дней отдыха, что ли…

— Такова работа сыщика, — пожал плечами Кондрат. — Всегда будут трупы, всегда будет работа.

— Звучит как приговор, — фыркнул Вайрин. — Там, блин, дело гиблое, два трупа и ни одной улики! Как я должен искать убийц, блин?