Так Кондрат обходил каждую девушку, и реакция была схожей. Они были не в себе после того, как приходили в себя, и это занимало время, чтобы привести их в чувства, однако другого выбора не было.

К тому же, Кондрата волновало то, что было в бассейне. Оно начинало всё больше и больше шевелиться, будто нечто снизу пыталось прорвать свой кокон. И когда это произойдёт, он бы хотел быть как можно дальше отсюда.

Кондрат снял пятерых, и на подходе была шестая девушка.

Всё это занимало много времени. Каждая отходила ото сна по-разному: кто-то сразу едва не вскакивал, кто-то с трудом мог просто разлепить глаза. Реакция при пробуждении тоже была разной: кто-то начинал истошно кричать, как Лили Парк, кто-то, наоборот, молчал, а одна попыталась с ним подраться.

Кондрат не винил её за это — одному богу известно, что девушка видела и пережила. Пусть и она не винит его, что у неё сейчас заплывал левый глаз — у него просто нет сейчас времени кого-либо усмирять.

Сейчас на очереди была последняя девушка. С ней была всё та же история, что и с остальными — снять и разбудить.

И Кондрат пытался делать это как можно быстрее, постоянно оглядываясь на бассейн, который волновался всё больше и больше. Он даже не пытался представить, что там может скрываться — чем меньше ты знаешь, тем крепче у тебя будет рассудок. Пусть лучше маги с этим разбираются, а ему сейчас надо разбудить эту девчонку, однако…

— Там… там кто-то есть… — переходя на писк, прошептала одна из девушек.

Кондрат резко обернулся, вскинув ружьё… и никого не увидел.

— Где? — прохрипел он.

— Т-там… за колонну зашла… — прошептала она. — У в-в-входа…

— Вы тоже это видели? — спросил Кондрат, не отрывая глаз от того места. Двое из них кивнули.

Что ж, у сразу трёх из пяти галлюцинаций быть не может.

— Разбудите её, — скомандовал он. И пока девушки будили свою подругу по несчастью, Кондрат внимательно следил за округой, потому что не мог оставить без внимания незваного гостя. Но он и не собирался отходить от девушек. Как бы это глупо ни звучало, Кондрат боялся, что если он отойдёт хотя бы на немного, то уже их не увидит.

Но что-то точно надвигалось, Кондрат это чувствовал. Даже не интуицией, а именно телом. Какое-то физическое давление от бассейна, которое разливалось по всему залу. Его было невозможно не почувствовать. А это значит, что…

— Время вышло! — произнёс Кондрат. — Уходим.

— Она ещё не пришла в себя, — тихо ответила одна из девушек.

— Нет времени, придёт в себя по дороге, — проскрежетал он, обернувшись. Шестая уже могла стоять сама на ногах, пусть и пошатывалась, а этого вполне достаточно.

— Но она… — и девушка смолкла, проглотив остатки слов.

За какие-то доли мгновений её встревоженное лицо исказилось до неописуемого ужаса человека, который вот-вот сорвётся на крик, из-за чего ей пришлось зажать рот собственными руками. Другая отшатнулась назад, тихо пискнув «О боги…». Реакция других не сильно отличалась, а их взгляды устремились куда-то ко входу.

Кондрат обернулся, готовый выстрелить в тот же миг… и, признаться честно, тоже почувствовал, как внутри всё скручивается от страха до дрожи в коленях.

Шесть фигур.

Они стояли у подножья ступеней, что вели прочь из этого места, будто перегораживая путь. На каждой было одеяние, которое Кондрату напоминало рясу с капюшоном, как у каких-то монашек, накрывающую лицо тенью. Но даже это не мешало увидеть их нижнюю часть лица: бледную трупную кожу, заострённый подбородок и чёрные старческие губы, выше которых виднелся отблеск двух желтоватых точек, словно угольков. Их взгляд Кондрат ощущал на себе столь же ясно, как и лучи яркого солнца.

Он тоже боялся, тоже был человеком, которого пугало жуткое и необъяснимое, вызывая дрожь в руках и холод в груди. Сейчас больше всего ему хотелось убежать. Просто бросить девушек и попытаться проскочить мимо незваных гостей, от которых так и веяло чем-то пугающим, несясь прочь отсюда без оглядки. Но…

Если он трясётся здесь, как баба, то что говорить о девушках, которые пережили куда больше? Которые так же трясутся от страха и не знают, что делать? Которые, в конце концов, надеются, что он спасёт их?

Кондрат с трудом отбивал контроль над собой у паники, требовавшей у него спасать собственную жизнь. Его дыхание выравнивалось, первичный испуг проходил, мозг начинал лучше соображать. Ведь по итогу он видел всего лишь людей, может быть жутких, может быть пугающих и возможно не совсем, но людей.

— Шаг в шаг за мной… — просипел Кондрат и двинулся в обход бассейна, поверхность которого растягивалась уже до такой степени, что казалось, вот-вот лопнет.

Он вёл трясущихся девушек как можно ближе к стене, из-за чего раз за разом монструозные колонны, что стояли ближе к центру, перекрывали им обзор на фигуры. Но те не двигались ни на миллиметр, словно статуи, застывшие в молитвенной позе. Главным вопросом было то, как пробраться мимо фигур, однако вопрос решился сам собой, и не так, как хотелось бы Кондрату.

Когда их небольшая группа обогнула последнюю колонну, которая на мгновение перекрыла им обзор на незваных гостей, у входа…

Никого уже не было. Все шесть фигур в балахонах исчезли. Осталась только давящая аура страха от их присутствия.

— Вот чёрт… — только и сорвалось с его губ, пока взгляд лихорадочно пытался найти гостей.

Но нашёл их не он, нашли их девушки, которые внезапно взвизгнули, заставив Кондрата поверить, что его сердце действительно на мгновение остановилось.

Он резко обернулся, держа ружьё наготове, и увидел её.

Фигура одной из монашек стояла прямо за ними, сложив руки так, будто молилась. Теперь Кондрат мог разглядеть её лицо. Разглядеть потрескавшиеся чёрные губы, как куски гниющей плоти, и не просто бледную, а практически белую прозрачную кожу, через которую проступали тёмные сосуды, тянувшиеся от глазниц, таких же чёрных, как и бездонные колодцы. И из этих чёрных дыр на него смотрели жёлтые уголки глаз, которые, казалось, пожирали душу одним взглядом.

Существо обнажило свои акульи зубы, словно в усмешке…

И Кондрат воткнул ей топор прямо промеж глаз, почувствовав угрозу, которая теперь была реальной. Превентивный удар, если так можно выразиться, и Кондрат был уверен: только что он спас одну из девушек от жуткой смерти.

— Бежим! — рявкнул он и бросился прочь, стараясь держать пленниц на виду.

За их спинами тварь даже не упала, продолжая буравить их своими глазами-угольками с топором в черепе.

На шум потянулись и другие «монашки». Они просто выплыли на них из ниоткуда. Скользили вперёд, как на колёсиках, что пугало своей неестественностью, протягивая когтистые руки к тем, кого ещё не успели замучить до смерти. Одна из них нацелилась на отстающую девушку, и её руки почти коснулись изуродованной нежной кожи… когда Кондрат налетел сбоку, вложив весь вес в удар прикладом.

Почувствовал движение и увидел, как на него набрасывается ещё одна такая тварь. Он буквально мог разглядеть каждую деталь на её лице с разинутой пастью. А разделял их…

Лишь вскинутый им ствол.

Нажатие на спусковой крючок, и на конце ствола расцветает огненный цветок прямо в рожу твари. Грохот прокатывается по залу, окончательно разбивая в дребезги даже те осколки тишины, что были ещё целы.

Кондрат бросился бежать без оглядки, подгоняемый ужасным гулким рёвом, который прокатился под сводами подземелья. Он был похож на крики китов, но куда более низкий, чужеродный и пугающий.

Прежде, чем покинуть это место, Кондрат скользнул взглядом по бассейну, где плёнка уже рвалась, где что-то лезло наружу, разбрызгивая в разные стороны кровь… И отвернулся, чтобы не видеть того, что это позади рвалось наружу, не знать, что проснулось в крови от долгого сна. Потому что если он узнает… Кондрат чувствовал, что тогда он уже никогда не станет прежним. Его рассудок просто не выдержит увиденного.