— Это наглая ложь! — взвизгнула её мать, вскочив. — Да как вы смеете…

— СЕЛА! — рявкнул Вендор, и та испуганно упала обратно в кресло.

Кондрат в первый раз видел, чтобы тот так повышал голос, как и, судя по реакции, его домочадцы.

Граф обратился к Кондрату уже спокойным, но ледяным голосом.

— Откуда вы знаете, что это была моя дочь?

— Я обрисовал её тому мужчине, и он подтвердил, что это была она. Позже я показал портрет лорда Юдмена с его женой, и он узнал в той женщине Ильестину. Я знаю, что это сложно принять, однако ваша дочь флиртовала со мной, тонко намекая, что её дверь в спальню всегда открыта. Поэтому я склонен верить этому мужчине.

Граф посмотрел на дочь таким взглядом, что девушка, казалось, сейчас потеряет сознание. Не каждому отцу, — если вообще такие есть, — приятно узнать, что его дочь спит со всеми подряд за спиной мужа и, возможно, делала это ещё до свадьбы. Но Кондрат сразу заметил её странное поведение при живом муже, поэтому он был уверен, что не ошибается.

— Я продолжил расспрашивать того мужчину, и тот сообщил, что признался об этом Гинее. Та тоже узнала ту девушку. Она сказала «эта высокородная сука» или что-то в этом роде. Дальше, к сожалению, будет достаточно много предположений, но я уверен, что так оно и было.

— Говорите, — кивнул он.

— Ваша дочь приехала пять дней назад и заметила Гинею, гуляющую с мужчиной. Возможно, именно из-за служанки ваша дочь и заметила его, положив на него глаз, так как тот был приятным. И за четыре дня до событий переспала с ним.

— Когда она могла успеть? — спросил Вендор негромко.

— Во время выхода в город. Пока гуляют, пока ходят по театрам, пока ходят за покупками. Множество моментов, когда она могла скрыться от глаз слуг, чтобы утолить собственные желания. Она сказала неправду, чтобы скрыть этот факт от меня.

— Но её бы сразу заметили.

— Легко затеряться среди людей, если просто переодеться и изменить причёску. Просто даже распустить и растрепать волосы. Или если накинуть плащ, чтобы скрыть своё лицо и одежду. Ильестина, у меня есть основания полагать, уже не в первый раз это делает. К тому же, он не местный и мог не узнать в ней вашу дочь. Но, возвращаясь к тому случаю, Гинея узнала об этом. Она была вне себя, так как покусились на самое дорогое — на её будущее. Возможно, восприняла это на свой счёт, что ваша дочь сделала это специально. Но её гнев оказался направлен не на изменщика, а на вашу дочь, которая с ним переспала.

Да, нередко люди почему-то обвиняют не свою вторую половинку, а тех, кто с ними переспал. Потому что так проще, легче свалить вину на другого, чем принять тот факт, что выбрал не того человека. Такой способ самообмана ради самозащиты.

— Дальше Гинея пришла на последнюю смену и устроила скандал с вашей дочерью, будучи вне себя от такого поступка. Скорее всего, она сказала, что расскажет всем о случившемся. Я пришёл к выводу, что скандал имел место быть, так как иначе никто бы не узнал о случившемся и не убил служанку. И я считаю, что прозвучала именно угроза рассказать об этом всем, давшая причину убрать Гинею. Чтобы правда не всплыла и не нанесла удар по вам, лорду Идмену и вашим отношениям с их родом. Ведь может выясниться, что и ребёнок, который у вашей дочери есть, не от мужа.

Вот и вся грязная тайна, которую всё это время пытались скрыть как от отца, так и от остального мира, и которую он раскопал, как смердящий труп. Достаточно обычная, такие измены сплошь и рядом происходят, и от них не останавливает что мужчин, что женщин даже благородное происхождение. Но в условиях аристократии и наследников она имеет очень опасные последствия.

Кондрат пробежался взглядом по семье. Теперь настала самая интересная часть — раскрыть убийцу и прямого заказчика, подкрепив это логическими выводами.

— Теперь вы знаете, почему была убита служанка Гинея. Что касается убийцы, то я уверен, что у этого скандала были и случайные свидетели…

Кондрат следил за всеми членами семьи, наблюдая за тем, как каждый меняется в лице, как они нервничают, и их взгляд старается избегать прямого контакта с ним. Иногда одной мимики достаточно, чтобы сказать, кто причастен, но он и так знал, кто в этом участвовал.

Быть может доказать это будет невозможно, однако Кондрат не был судьёй — здесь всё решал отец семейства, и всё зависело от того, поверит ли он в приведённые косвенные доказательства или нет.

— Ваш дом большой, и тем не менее комнаты членов семьи расположены достаточно близко друг к другу, и кто-то всё равно мог случайно услышать скандал между служанкой Гинеей и вашей дочерью Ильестиной. Кто-то заинтересованный, чтобы это не стало достоянием общественности и не разрушило отношения между виконством Идменов и графством Легрерианов. Кто-то из членов вашей семьи, господин Легрериан.

Кондрат прошёлся перед сидящими.

— Я поговорил с вашей слугой Енсой от вашего имени, господин Легрериан, и она поведала мне, что случайно заметила утром, когда все ещё спали, Вайрина идущим на кухню из коридора, ведущего к комнатам слуг. Я поговорил с ним, и тот честно признался мне, что действительно искал Гинею и встретился с ней на кухне. Они поругались, и он ушёл. В тот момент она ещё была жива. И, зная Вайрина, я склонен верить тому, что он не причастен. Лично работая с ним, я знаю, что Вайрин не решает проблемы подобным способом. Однако Енса рассказывала и о втором человеке, которого встретила ранним утром, пока вся остальная семья спала.

Кондрат остановился напротив Джозефа.

— Когда она бежала к хозяйской спальне, чтобы предупредить о случившемся, на своём пути она встретила Его Сиятельство Легрериана старшего. И сказать точно, шёл он из комнаты или возвращался обратно, было невозможно, так как, заслышав шаги, ему было достаточно развернуться, чтобы обозначить свой путь в другую сторону.

Все взгляды сошлись на Джозефе, который нервно заёрзал на кресле. Но он хранил молчание и правильно делал. За него скажет Кондрат.

— Я спросил тогда вас об этом, Ваше Сиятельство, — обратился он напрямую к Джозефу. — И вы сказали, что шли в комнату отца для того, чтобы взять деньги, так как буквально несколько дней назад проиграли определённую сумму в азартные игры. Сказали, что хотели тайком взять их, так как ваш отец всё равно этого не заметит.

Джозеф стал похож на призрака в то время, как его отец вообще перестал выражать какие-либо эмоции. Обычно это могло говорить о двух вещах — человек полностью опустошён или он в ярости. Однако надо отдать должное Вендору Легрериану, он не произнёс ни слова, держа себя в руках и позволяя Кондрату закончить.

— И тем не менее вы мне солгали, Ваше Сиятельство. Повторно.

Кондрат не уставал звать его так, как тот просил, что ещё больше подчёркивало неловкость, когда к отцу он обращается «господин», а к сыну — «Ваше Сиятельство».

— Зовите меня господин Легрериан старший, — поморщился Джозеф.

— Как скажете. Вы сообщили мне, что играли в карты и задолжали денег. Долг графа — это святое. Я поговорил с теми, кто играл тогда в карты. И они всегда отзывались о господине Легрериане старшем как о человеке слова. Действительно уважали его и считали своим. Господин Легрериан старший знает, как расположить к себе людей. И он никогда не покидал стол, пока не заплатит. Именно эта случайно обронённая фраза меня заинтересовала. Ведь получается, что господин Легрериан старший платит игровые долги сразу прямо за столом. А значит, шёл он совершенно за другим…

— Вы решили обвинить всех моих детей⁈ — не выдержала Сью.

— Нет, госпожа Легрериан, в данный момент я оправдываю каждого из них, ведь ваш старший сын к этому не причастен. Вернее, не причастен к убийству. Мне говорили, что он всегда был недоволен своими братом и сестрой. Говорил, что они позорят семью. И если с Вайрином всё понятно — он вёл себя как мальчишка с улицы, то Ильестина могла позорить её своим распутством.