— Ну… я видел воспаления у животных, и могу сказать, что такого тут нет. И ничего, чем она могла бы подавиться.

Кондрат подошёл поближе к телу.

— А вот здесь, какие-то пятна на пищеводе и глотке, как ожоги. Это что?

Обычно пищевод, насколько Кондрат знал, должен быть розоватым или телесным… Короче, нормального цвета. Ну может какие-то вкрапления ещё. Однако здесь виднелись прямо-таки красные пятна, как язвы, которые никак не походили на нормальные.

— Не знаю, мистер, я не силён в этом, — он присмотрелся. — Возможно, выпила чего, что обожгло горло?

— Да, возможно…

Если никаких посторонних предметов и отёков они не видели, было логично предположить, что такие пятна возникли от чего-то агрессивного, как кислота или яд. К тому же, скоро выяснится, было ли вино отравлено или нет, но, глядя на картину, он уже мог предположить, что его самые неприятные предположения подтвердятся.

Кондрат попросил мясника вскрыть и желудок. Там они обнаружили остатки вина, от которых до сих пор несло спиртом, и ожоги, похожие на те, что были в пищеводе.

— Да, совсем молодая… — пробормотал мясник, отойдя от тела. Он отвернулся, чтобы не показывать, как у него появились слёзы на глазах.

Кондрат не хотел его тревожить, мужские слёзы никто не должен видеть, однако он был вынужден спросить:

— С телом вы сами или мне его забрать?

Тот лишь махнул рукой, показывая, что справится сам.

Что ж, у Кондрата были ещё дела, поэтому он покинул лавку без промедления.

Следующим на очереди был алхимик, какой-то совсем молодой юноша, живший на отшибе у самого леса, тем не менее, обзаведясь женой и маленьким ребёнком.

Когда Кондрат пришёл, тот встретил его прямо у тропы, поманив за собой в отдельную избушку, которая была заставлена с верху до низу разнообразными склянками. Где не было склянок — были книги. А на столах громоздились большие агрегаты из стекла для перегонки жидкостей, назначение которых для Кондрата оставалось загадкой. Спроси его в своём мире, что это, и Кондрат бы сказал, что место похоже на мет-лабораторию.

— Есть что-нибудь? — сразу задал он вопрос, едва переступил порог.

Парень был похож на классического ботаника в очках, и в другой ситуации он бы засомневался в способностях молодого алхимика, однако именно к нему направил Кондрата граф.

— Да, те образцы, что вы принесли — это вино! — с важным видом сообщил тот, поправив очки.

Сыщику оставалось лишь поморщиться.

— Это я понял. Но меня интересуют следы ядов, может кислот или чего-то, что могло убить человека.

— Ну такое тоже имеется, — согласился тот и поманил Кондрата пальцем к одному из столов, где на штативе стояли пробирки. — Взгляните.

Он вытащил одну из пробирок, после чего добавил туда из пипетки какую-то зелёную жижу. Та упала в жидкость, словно густой мёд в чай, не спеша растворяться.

— Видите? — спросил он.

— Что именно?

— Это слеза дракона, один из маркеров, которые показывают примеси в веществе, — решил прояснить учёный. — Добавляя разные маркеры, которые реагируют на определённый ряд веществ, можно определить, какие из них были добавлены в вещество. Видите? Она ведёт себя как густая капля, а не растворяется сразу.

Кондрат прищурился.

— Иначе говоря, он просто показывает наличие посторонних веществ. А можно выяснить, был ли там яд или другое вещество, смертельное для человека?

— Конечно. Зная, на что реагируют маркеры, можно методом исключения подобрать те, что выдадут точно, что внутри была за примесь. Один будет реагировать на одни вещества, другой — на другие. Там, где они пересекутся несколько раз…

— И будет наш яд, — закончил за него Кондрат.

— Именно. Осталось лишь их подобрать.

Юноша пробегался пальцами по полкам, забирая с них нужные флакончики, пока их не накопилось около десятка. После этого юный алхимик осторожно расставил их на столе и начал долгий и нудный процесс проверки.

Пипеткой он брал из каждого флакончика по несколько капель, после чего добавлял их в разные пробирки. Какие-то он отставлял, какие-то он, наоборот, придвигал ближе.

Это растянулось на несколько часов.

Кондрат уже сидел на свободном стуле, неподвижно глядя в один-единственный угол в то время, как алхимик, что-то бурча под нос и чертыхаясь, раз за разом пробовал разные комбинации, пробуя выявить яд или кислоту. Иногда он вставал и расхаживал по хижине, собирая с полок новые бутыльки, после чего возвращался обратно за рабочий стол.

Было уже пол-одиннадцатого, когда парень наконец-то выдохнул, откинувшись на спинку стула.

— Готово!

Кондрат, будто пробудившись от дрёмы, подался вперёд.

— Что это?

Алхимик встал, подошёл к одному из многочисленных шкафов, после чего достал оттуда бутылку и показал Кондрату. На этикетке был красноречиво нарисован череп с костями.

— Серная настойка! — сообщил он гордо, но, увидев непонимание Кондрата, продолжил. — Это вещество, которое используют для борьбы с крысами и другими грызунами-вредителями.

— Крысиный яд, иначе говоря.

— Именно.

— И она есть в каждом доме?

— В любом, где борются с крысами. Вещество дороговатое, конечно, но тем не менее люди его могут себе позволить. Например, хозяева больших поместий, учитывая, что у них частенько появляются проблемы с грызунами.

— И это вещество было в кружке и на осколках?

— Да. Везде, куда залили вино, так как серную настойку добавили прямо в бутылку, я подозреваю.

Теперь Кондрат точно знал, что перед ним было убийство. Кто-то точно знал, что граф пьёт вино по утру, и знал, какое именно он предпочитает. Поэтому убийца взял бутылку, подлил в вино отраву для крыс, после чего поставил на место. А на утро графу бы точно так же принесли вино, и буквально за несколько минут его бы не стало.

Однако кое-что пошло не по плану — вино втихушку отпила служанка и скончалась до того, как донесла вино хозяину. Спасла жизнь своему хозяину собственной нечестностью.

Да, иногда мир любил преподносить жестокие шутки…

Настал следующий день, и прежде, чем перейти к опросу свидетелей, Кондрат снял отпечатки с кружки, бутылки и осколков стекла, которые смог найти. Как он и ожидал, только Гинея трогала кружку, оставленную в раковине, а значит, она действительно отпила вино. На осколках так же нашлись только её отпечатки.

А вот на бутылке, уже почти початой, обнаружился целый набор отпечатков. И здесь Кондрату пришлось обратиться напрямую к графу.

— Взять отпечатки пальцев у меня? Зачем? — недовольно прищурился он.

— У каждого человека свои отпечатки пальцев, прямо как лицо или почерк. По ним можно будет узнать, кто конкретно брал бутылку вашего вина и мог его отравить.

Вендор Легрериан внимательно смотрел на Кондрата. Мужчина перед ним не трусил, не пытался раболепствовать, смотрел прямо в глаза, при этом ведя себя почтительно. Невольно к таким людям проникаешься уважением.

Граф махнул рукой.

— Если это требуется…

И дело пошло.

Кто-то выказывал недовольство, как его сын Джозеф, кто-то отнёсся к этому спокойно, а некоторые, как дочь графа Ильестина, делали это даже с радостью. Последняя пыталась и вовсе заигрывать, но лишь прикусила губу, провожая сыщика взглядом, когда тот остался равнодушен к её словам.

По итогу удалось выяснить, что на бутылке были отпечатки служанок, включая Гинею. Отпечатков остальных людей там не было. Возможно, потому что её трогали только служанки. А возможно, и потому, что вчера Вайрин поведал дело о призрачном доме, где они выявили преступницу по отпечаткам пальцев, и это слышали все члены семьи.

И тем не менее это кое-что дало. Этот факт наглядно говорил о том, что кто-то подсыпал отраву именно ночью. Оставалось вычислить преступника, просчитав, какие мотивы могли быть у каждого из них.

Кому выгодно убийство графа? Естественно, недоброжелателям, и Кондрат лично поговорил с главным стражником и дворецким.