— Ты сильно на неё разозлился?

— Да, Кондрат, сильно разозлился! Вернее, разозлило, как она будто забыло о том, что было. Однако я её бы и пальцем не тронул! И хватит уже!

Он развернулся и зашагал прочь. Кондрат лишь проводил взглядом удаляющегося Вайрина, который ситуацию ни капли не облегчил. Он вёл себя странно, и этому было много объяснений. Однако если одни были безобидными, другие были очень серьёзным обвинением.

В этот момент Кондрат почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся на поместье. В одном из множества одинаковых окон за ними тенью наблюдала дочь графа Ильестина. Она сверлила взглядом Кондрата, после чего исчезла за занавесками подобно призраку.

Он поморщился и ещё раз затянулся. Да, это ещё та семейка…

Сын графа Джозеф вёл себя под стать своему статусу, глядя на Кондрата как на грязь. Старому сыщику уже не в первый раз встречались такие богатенькие детишки удачливых бизнесменов, которые на суде, получив немалый срок, вдруг теряли весь свой гонор и становились очень чувственными, ударяясь в слёзы. Однако сейчас обломать Джозефа ему было нечем, кроме как разрешением его отца.

Сам Джозеф тоже не спешил что-либо рассказывать. Он сидел в гостиной перед ним, откинувшись на спинку кресла и забросив ногу на ногу, с усмешкой в глазах.

Но Кондрата это не трогало. Пусть выкаблучивается сколько угодно. Однако что точно можно было сказать, так это что слугам придётся с ним непросто, и если отец не вправит мозги будущему наследнику, то графство будут ждать непростые времена.

Покончив с формальностями, на которые Джозеф отвечал настолько лениво, что казалось, сейчас вот-вот уснёт, Кондрат перешёл к сути дела.

— Что вы делали сегодня ночью, господин Легрериан?

— Я бы хотел, чтобы ко мне обращались как положено, — хмыкнул тот. — Может отец и дал вам разрешение на подобную фамильярность, но за собой такого не припомню.

— Ваше Сиятельство, — поправил себя Кондрат.

— Что? — улыбнулся тот.

Он надеялся вывести его из себя? Пустая попытка. Это детская забава, не более, по сравнению с тем, как иногда могли выкручивать мозги подозреваемые, а иногда и твои собственные коллеги, от подчинённых до начальников.

Но и соскочить с беседы Джозеф не мог. Против отца, который мог в любой момент поменять наследника, если верить местным законам, он не пойдёт и будет вынужден сейчас отвечать на вопросы.

— Ваше Сиятельство, что вы делали сегодня ночью? — повторил он, не изменившись в лице.

— Спал, — ответил Джозеф одним словом.

— И ничего не слышали? Ничего не видели?

— Я спал или вы не понимаете мою речь?

— Понимаю. Вы спали. Когда вы проснулись?

— Как и положено.

— Со всеми, — уточнил Кондрат.

— Да, со всеми, — кивнул наследник.

— Насколько я помню, служанка Енса сказала, что видела вас, когда поднималась наверх, — вернулся к прошлым показаниям Кондрат.

— И что?

— Куда вы направлялись?

— По своим важным делам, которые вас не касаются, — хмыкнул он.

— Конечно, не касаются, — кивнул Кондрат. — Однако меня просил ваш отец, и он обязательно спросит, что ответил его наследник. И что я скажу ему? Что тот отказался отвечать?

— Нет, я вам уже ответил.

— Что меня ваши дела не касаются, я помню. Так как мне поручил дело ваш отец, мне придётся так ему и передать, что ваши дела его не касаются, вы это понимаете?

— Вы угрожаете мне? — негромко спросил Джозеф, подавшись вперёд.

— Нет, Ваше Сиятельство. Просто я предупреждаю, что моей заинтересованности в этом нет. Мне нет дела до того, что вы делаете, потому что, как вы правильно заметили, ваши дела меня не касаются. И меня такой ответ удовлетворяет, однако удовлетворит ли он вашего отца?

Иначе говоря, Кондрат перекладывал всё на желание отца, с которым сын спорить не станет.

— Аккуратнее, мистер сыщик, я бываю и очень злопамятным, — предупредил Джозеф. Думал, что его угрожающий тон хоть что-то изменит, однако Кондрат даже бровью не повёл.

— Ваше сиятельство, я вас понял, — встал с кресла Кондрат. — Я передам Его Сиятельству Легрериану, вашему отцу, что вы угрожали мне, отказываясь отвечать и мотивируя это тем, что ваши дела его не касаются. Благодарю за уделённое мне время.

Кондрат встал и молча направился к выходу. И лишь взявшись за дверь, он услышал, как его окликнул сын графа.

— Передайте отцу, что тем утром я вставал так рано, потому что у меня были другие дела.

— Другие дела? — обернулся Кондрат. — Позволю от имени вашего отца поинтересоваться, какие именно.

— Хотел сходить в город, чтобы хорошо провести время с одной из девушек, — развел тот руками. — Такие дела. Могу сказать, к кому именно собирался пойти, и она подтвердит мои слова. Её зовут Тамира Мрок.

— Не думаю, что это важно упоминать вашему отцу, — произнёс Кондрат, отойдя от двери. — Однако во сколько примерно вы собирались уйти?

— Где-то… — он посмотрел на настенные часы. — В семь. Как раз утром перед тем, как у прислуги начинался рабочий день и все двери открываются.

— Ваш отец всегда запирает двери? Он боится чего-то?

— Покушения. Уже бывали случаи, так что это лишь мера предосторожности. Это мне не очень нравится, однако отец есть отец. Мы подчиняемся его правилам.

— А вы хорошо знали покойную служанку? Были у вас с ней… какие-либо отношения?

— В пределах необходимого. Мне безразличны простолюдинки, если вопрос не касается мужского интереса, — улыбнулся он. — Хотя я не сплю с прислугой. Проблем потом не оберёшься.

— Может вы замечали что-то в её поведении странное?

— Как только вернулся Вайрин, она весь день вела себя странно. Хотя причина понятна, у них были совместные ночи. Мой брат правилом не заводить контактов со служанками не пользуется.

Ещё одна монетка в копилку того, что Енса недоговаривала. Если даже старший сын заметил изменения в служанке, которой не интересовался, её подруга или товарищ уж точно должна была это заметить.

— Вы знаете причины, по которым мог спорить с ней ваш брат?

— Я не лезу в чужие дела и проблемы. Меньше потом хлопот. Пусть сам всё расхлёбывает.

— Вы не очень дружны со своим младшим братом, я так понимаю?

— Он мне завидует. Ведь, в отличие от него, я граф и мне достанется графство, а ему… — он издал смешок, — почётный титул сыщика.

— А с отцом вы дружны?

— Я уважаю его, — уже серьёзно ответил Джозеф. — Я люблю его, как отца. И я понимаю, почему некоторые хотят его смерти.

— Почему?

— Не всем по духу его успех, который всё больше и больше заметен. И я учусь его опыту и мудрости, чтобы они ослепли от наших достижений.

— А имена их знаете?

— Извините, я не записываю их в блокнот. Листов не хватит.

Немного, конечно, удалось выяснить, однако это хоть что-то. Сейчас Кондрат хотел составить общую картину того, что происходило и кто где был. И уже в этой картине искать несоответствия или моменты, вызывающие вопросы, которые по итогу выдадут убийцу.

Оставалось ещё двое: мать Вайрина и его младшая сестра. И Кондрат начал с сестры, которая, казалось, была единственной, кто был рад его видеть.

— Вас зовут Ильестина Идмен, дочь госпожи и господина Легрерианов. Верно?

— Зачем спрашивать, если это вам и так известно? — улыбнулась она.

А действительно, зачем? С другой стороны, Кондрат уже привык так опрашивать людей, точно выясняя их личность и родословную. Формальность, но так можно было проследить реакцию, когда человек говорит правду и потом её сравнить с ответами на важные вопросы.

— Формальность.

— Забавная формальность, — хихикнула девушка. — Кто ещё может быть на моём месте? Убийца?

— Я бы хотел задать от имени вашего отца несколько вопросов, госпожа Идмен.

— Не хотите звать меня по имени?

— Не имею права, госпожа Идмен. Возвращаясь к вопросам, вы приехали к вашим родителям какого числа?