Кондрат внимательно осмотрел тело. Девушка, как он и заметил сразу, лежала на боку. Колени были присогнуты, одна из рук тянулась к горлу.

— Кто и когда нашёл тело? — спросил он, не заметив, как его голос изменился. Лишился каких-либо красок, стал каким-то металлическим, механическим.

— Я, господин… мистер Брилль, — тихо произнесла присутствующая здесь служанка, сделав шаг вперёд. — Где-то полчаса назад. Она должна была выйти с подносом, но так и не появилась. И я пришла позвать её, а она… она просто…

— Так и лежала, в такой позе, верно?

— Д-да…

— Вы что-нибудь трогали? Не только тело, но вообще что-нибудь?

— Н-нет! Нет, я сразу побежала звать на помощь!

— Встретили кого-нибудь на своём пути?

— Встретила прямо у входа Мити…

— Мити? — переспросил Кондрат.

— Её, — она кивнула на девушку, которая привела его сюда. — Я встретила Мити, и мы бросились звать охрану. А потом нашего господина Легрериана.

— Я не видел охрану, — заметил он.

— Они прочёсывают дом и округу на всякий случай, — бросил хозяин поместья спокойно, будто это были мелочи.

— Хорошо… — Кондрат ещё раз внимательно пробежался по телу взглядом. — То есть вы предупредили охрану. А она здесь что-нибудь трогала?

— Нет! Они тут же заперли помещение, обойдя его, и пошли проверять дом, — испуганно пискнула та.

— А потом вы позвали господина Легрериана и только его, верно?

— Я встретила господина по пути к Джозефу Легрериану, — посмотрела она на старшего сына хозяина. — После этого позвала нашего господина. Также мы разбудили нашего дворецкого, Макларена, так как он отвечает за нас, и вместе мы спустились уже сюда.

— Ясно, — Кондрат посмотрел на Вайрина. — А ты как здесь оказался?

— Проснулся на шум, — буркнул тот. — У меня комната напротив отцовской.

Получалось, что служанка увидела тело, бросилась к охране, встретив у входа одну из служанок. После этого они предупредили охрану, поднялись, где по пути встретили старшего сына, разбудили своего хозяина и спустились сюда, попутно разбудив дворецкого. А Вайрин спустился сам, услышав шум.

Кондрат осторожно потрогал тело, согнул пару раз кисть покойницы, после чего осмотрел кожу. Судя по тому, что он видел, она действительно умерла где-то полчаса, может сорок минут назад плюс-минус. На шее, к которой она тянулась руками, никаких следов не было. Зато на коленях под юбкой были порваны колготки, и там виднелись ссадины и кровоподтёки.

Осмотрев тело, Кондрат пробежался взглядом по полу, разглядывая осколки стекла. Осторожно достал платок и поднял один из них. В этом фрагменте отчётливо угадывалась ножка бокала с донышком, на котором сохранились подтёки чего-то красного.

Учитывая лужу перед трупом и характерный запах, можно было смело сказать, что в бокале было ни что иное, как алкоголь. Вино, если быть точнее.

Теперь у Кондрата в голове вырисовывалась картина смерти. Девушка собирается нести поднос с бокалом вина, но начинает задыхаться и хватается за горло, после чего падает на колени, разбивая колени. И лишь потом заваливается набок и умирает, замерев в этой позе. Поднос с бокалом вина она или уронила, когда держала в руках, или смахнула со стола, падая.

Иначе говоря, Гинея или подавилась, или умерла от какого-нибудь заболевания, или отравилась.

Первые два — случайность. Последнее — попытка убийства. И сейчас требовалось выяснить, что именно это было.

— Кому она собиралась отнести вино? — спросил Кондрат, взглянув на присутствующих, и только один из них ответил.

— Мне, — произнёс хозяин поместья, Вендор Легрериан. — Я всегда пью вино по утрам.

Кондрат задумался, его собственные предположения ему не понравились.

Служанка умирает, а вино, которое она в этот момент собиралась отнести, предназначалось для хозяина поместья. Совпадение? Возможно. Однако если принять в расчёт предположение, что служанка не болела и не давилась, а просто отпила вино, которое предназначалось хозяину, и отравилась, то ситуация принимала неприятный оборот. Её глупость могла стать случайностью, которая спасла жизнь её хозяину.

Теперь требовалось понять, действительно ли Гинея просто подавилась, болела какой-нибудь астмой или же на деле отравилась. И Кондрат это хотел узнать. Тайна произошедшего захватила его в свои силки.

Кондрат встал и под взглядами других обошёл кухню, пока не нашёл в импровизированной раковине из медного таза небольшую старенькую кружку, на дне которой сохранились красные потёки, как на осколках — остатки вина.

Вряд ли в такой кружке подают вино господам, а значит, пила из него, скорее всего, сама служанка. Это можно будет выяснить по отпечаткам пальцев чуть позже.

— У вас есть пипетка и какой-нибудь бутылёк, господин Легрериан? — поинтересовался Кондрат.

— Зачем тебе? — нахмурился Джозеф, старший сын, которого вообще никто не спрашивал.

— Хочу взять на пробу вино на полу, — ответил тем не менее он невозмутимо. — Ещё мне нужно, чтобы кто-нибудь вскрыл тело, и алхимик. Смогут такие найтись в городе?

Он посмотрел прямо на хозяина поместья, Вендора Легрериана, и тот недовольно поморщился.

— У нас не принято вскрывать тела, пусть это и практикуется. А вот алхимик найдётся. Зачем вам это, мистер Брилль?

— Она или подавилась, или была отравлена. И если она отравилась, есть вероятность, что она могла отравиться вашим вином, господин Легрериан.

Теперь уже граф нахмурился. Оборот событий ему явно не понравился. И сразу же у него нашлись люди, которые могут помочь Кондрату ответить на его вопросы. Удивительно, насколько угроза жизни может заставить людей сотрудничать.

И прежде, чем выйти из кухни, Кондрат собрал пипеткой жидкость с пола, после чего осторожно завернул несколько осколков стекла с подтёками вина и кружку из раковины в платок. Заодно он достал бутылку, из которой, предположительно, был наполнен бокал.

Выяснить всё будет достаточно просто. Куда сложнее будет найти убийцу, наличие которого могло вскрыться в самое ближайшее время.

Как бы мерзко это ни звучало, но вскрытие проводил мясник, и делал он это буквально в том же помещении, где разделывал мясо. Да, предварительно он очистил помещение от продуктов и подготовил стол, но знать, что здесь же потом будут разделывать мясо…

Про антисанитарию здесь никто не слышал.

— В первый раз вскрываете? — поинтересовался Кондрат.

— Да не, было дело, вскрывал и до этого людей, — вздохнул мясник, натачивая нож. Он был лысым, идеально выбритым и низким, что не мешало ему быть ещё и крупным. И там явно бугрился не жир под рубашкой с фартуком. — Были эпизоды, когда требовалось вскрыть человека, так что рука немного набита. Но такое требуется не каждый день, а вот мясо — всегда.

Он пробежался взглядом по телу девушки, которую раздели, взглядом.

— Не думал, что увижу её однажды на своём столе. Вообще не думал…

— Знали её?

— Да, Гинея, служанка хозяйского дома, за мясом ко мне вот заглядывала… Из-за чего умерла хоть несчастная девушка?

— Неизвестно. Но надо проверить, что она не подавилась, и дыхательные пути не перекрыты воспалением или чем-то в этом роде.

Кондрат не был силён в медицине, что-то общее знал, но не более. Поэтому и сказать точнее, как должно было выглядеть воспаление или болезнь, не мог. Оставалось только смотреть.

Мясник не показывал отвращения или каких-то иных чувств, кроме жалости к жертве. Он спокойно взялся за наточенный нож, после чего начал вскрытие горла покойной. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Возможно, он даже не видел разницы между тушами животных и телом мёртвого человека. А Кондрата, насмотревшегося на всякую мерзость, такое уже не трогало.

Вскрытие проходило без эксцессов, и единственное, на что они могли полагаться — на то, что видели сами, без каких-либо исследований и взятий проб тканей. Такого здесь ещё не было.

Когда работа была почти окончена, мясник вздохнул: