— Да, очень. Мой господин даже позволяет остаться дома, если ты заболеешь. Они всегда платят и практически никогда не грубят нам.

— Практически?

— Ну… иногда могут поднять голос. Но это мелочи, мистер Брилль! Иногда мы действительно серьёзно плошаем и заслуживаем выговора!

— И тем не менее, когда я спросил вас в прошлый раз, вы посмотрели на Вайрина, — напомнил он. — Ведь именно поэтому вы не хотели отвечать честно, верно?

— Мистер Брилль…

— Мисс Юлиндейс, вы должны понимать, что я спрашиваю от лица Его Сиятельства Легрериана. Мои вопросы — его вопросы, и вы не просто должны, а обязаны отвечать честно, не взирая на остальных членов семьи.

— Мистер Брилль, — тихо повторила она. — К нам действительно хорошо относятся. Да, старший сын графа чаще остальных прикрикивает на нас за нерасторопность, но нас никогда не трогали и никогда плохо не относились. Здесь я могу дать вам своё слово.

— Я верю, — примирительно произнёс Кондрат. — Но Вайрину, с вашей точки зрения, были рады дома? Мне показалось, что его встретили прохладно.

— Господин и госпожа Легрерианы были рады сыну. По его отцу этого не сказать, но он гордится сыном. Я лично была свидетелем, как тот рассказывал по нескольку раз о том, как его сын раскрыл безнадёжное дело с каким-то домом.

— А старший брат с сестрой?

— Про сестру я ничего не могу сказать, но… Джозеф… — Енса воровато огляделась по сторонам. — У них всегда были между собой определённые недопонимания…

— Какие?

— Я не знаю, мистер Брилль. Я работаю у Его Сиятельства семь лет и застала только последний год пребывания младшего господина Легрериана. Они… просто холодно относились друг к другу, и мне не известны причины. Но Старший господин Легрериан холодно относился и к своей младшей сестре.

— Почему?

— Я… я не знаю, мистер Брилль… Он… считал… как-то он упомянул, что они позорят семью, более мне нечего добавить к этому.

Кондрат задумчиво пробежался по лицу Енсы взглядом, от которого она сжалась.

— Вы ведь заметили, что Гинея стала вести себя иначе, верно, мисс Юлиндейс? — спросил он.

— Ну… не то чтобы…

— Даже старший сын господина Легрериана это заметил, а он вниманием к слугам не сильно отличается, не так ли? Поэтому скажите правду. Теперь это никак не относится к семье, которой вы служите. Она была подавлена? Вела себя как-то странно?

— Да, — нехотя призналась Енса. — Она была какой-то… немного подавленной, мистер Брилль. Вроде весела, но улыбка через силу.

— Она рассказывала, в чём причина?

— Нет, не рассказывала.

— Вы замечали за ней, чтобы она пила до этого хозяйское вино?

— Нет, ни разу. Это было шоком для меня, такой своевольный и дерзкий поступок, мистер Брилль.

— Когда вы стали замечать это, мисс Юлиндейс? Изменения в поведении подруги?

— Я… моя смена началась как раз в тот день. Как я пришла, так и заметила сразу, что она ведёт себя чуток иначе. Немного подавлено.

— Перед вами дежурили Кинси и Ани, насколько я знаю.

— Да, они встречали вас на перроне и были отпущены домой.

— А для Гинеи это был последний день, верно?

— Да, с утра её смена заканчивалась, мистер Брилль, — подтвердила девушка.

— И она как-нибудь иначе себя вела в ночь перед смертью? Вайрин, он с ней общался, не так ли?

— Да… — тише ответила Енса.

— Я тоже случайно застал их спор, но тогда обоих прервал дворецкий. В том, что вы могли заметить их спор, не было ничего зазорного и предосудительного. Но такие споры обычно не заканчиваются сразу. И могу поставить крону, что спор потом должен был продолжиться.

— Я не знаю, продолжался он или нет, мистер Брилль, — молящим голосом произнесла она.

— Вайрин — парень вспыльчивый, он не бросает начатого. И он наверняка должен был с ней ещё раз встретиться и поговорить, но уже когда никто им не будет мешать. Например, ночью.

Кондрат вглядывался в глаза девушки, пока не увидел то, что ему было нужно.

— Вы видели Вайрина ночью, так? — строже произнёс он, и Енса медленно кивнула, будто готовая расплакаться.

— Где именно?

— Он… он выходил из служебных помещений, где были слуги, — тихо произнесла Енса. — Только это было утром, а не ночью…

— Утром перед тем, как всех разбудить, верно?

— Нет, уже после побудки, когда все слуги отправились заниматься своими делами, мистер Брилль.

— Тот коридор куда ведёт?

— К нашим комнатам, где мы ночуем, и к подсобкам с кладовыми.

— И одна из подсобок — это где вы храните швабры, моющие средства и отраву против вредителей, я верно понимаю?

— Всё верно… — она уже шептала, опустив голову, как нашкодивший ребёнок.

— Куда он направился потом?

— На кухню.

— Вы видели в его руках что-то?

Енса покачала головой.

— Как вы его заметили?

— С лестницы, когда спускалась к столовой, чтобы начать накрывать на завтрак.

— И он вас не видел, — уточнил Кондрат.

Она кивнула.

— Что было потом?

— Я ушла выполнять свои обязанности, мистер Брилль. Я знала, что между ними были какие-то отношения до меня, и подумала, что они просто их выясняют. Я и подумать не могла, что он может… и он стоял рядом, а я не хотела наговаривать почём зря, но… — по её щекам потекли слёзы.

— Тихо, всё хорошо, — положил Кондрат руки ей на плечи. Его внезапно смягчившийся голос заставил девушку поднять свой взгляд на него. — Это ничего не доказывает. Вы просто видели Вайрина, который пошёл поговорить с Гинеей, не более. Она ведь была на кухне?

— Не знаю, мистер Брилль…

— Всё равно. Вы просто сказали, что видели, не более. Получается, утром он выходил из служебного коридора на кухню, после чего вы ушли, так?

— Да, всё так, мистер Брилль.

— Хорошо, очень хорошо, мисс Юлиндейс, — кивнул Кондрат. — Вы очень многое прояснили и, можно сказать, помогли вашему господину приблизиться к ответу, кто стоял за отравлением Гинеи.

— Это ведь не младший господин Легрериан, да? — спросила она.

— Я знаю этого человека и сомневаюсь, что он бы причинил вред кому-либо вообще, — ответил он для того, чтобы девушка просто успокоилась и не наводила паники.

— Да? — посмотрела она на него с надеждой.

— Да, мисс Юлиндейс. Поэтому ни о чём не беспокойтесь, идите домой и отдыхайте. Я передам Его Сиятельству, что вы очень помогли мне.

Убедившись, что девушка успокоилась, Кондрат уже собирался уйти, но Енса схватила его за руку своей маленькой ладошкой, молящими глазами взглянув на него снизу вверх.

— Мистер Брилль, я знаю, что ваше слово — слово моего господина, но прошу вас, не рассказывайте, кто вам об этом поведал. Ведь потом графом станет его старший сын, а мне таких врагов не надобно.

— Этот разговор умрёт вместе со мной, мисс Юлиндейс, — заверил он её, накрыв её ладонь своей.

Девушка неуверенно улыбнулась.

Но вот Кондрату было не до улыбок.

Да, было два предположения по тем, кто должен был умереть. Отец, что выглядит логичным, и Гинея, которая не укладывалась в заданные рамки. Если не учитывать Вайрина. Потому что у него мотив был очень даже хорошим, и убийств на почве ревности и злости на вторую половинку было не счесть. Правда, отравлением обычно занимались женщины в то время, как мужчины чаще использовали физическую силу.

Тем не менее, Вайрин мог убить Гинею из-за разногласий? Мог. С другой стороны, Вайрин мог хотеть убрать и отца. Например, из-за того, что он был выброшен из дома, или из-за отношений с Гинеей, на которые мог повлиять отец. Но произошла ошибка, и девушка с горя, нарушив правила, отхлебнула вина и отравилась. И тем не менее это было не похоже на его товарища.

И получалось, что Джозеф врёт насчёт того, куда собирался утром, да так, что готов подкупить человека ради алиби, а его товарищ расхаживает по поместью прямо перед убийством, причём посещая места, которые непосредственно с ним связаны. У всех были мотивы и возможности, все были способны провернуть такой простой и жёсткий трюк так, чтобы другие их даже не заметили. На отпечатки надеяться тоже не приходилось.