— Это не код, — говорит Ольга. — Это разметка на старом кладбище. Запусти поиск по Сети.

Юджин вбивает данные на своем терминале и сеть выдает схему на экран.

— Стрелец — правая сторона, четвертый квадрат. Склеп. Последнее обновление, 15 лет назад. Депозит оплачен, данные владельца скрыты, — читает Ольга короткую сводку.

— Это земля выкуплена, — говорит Гереро, который тоже ввел данные, но не в общую сеть, а в реестр частной собственности. — Владелец — Анна Ардарио.

Ольга и Гереро одновременно смотрят на тебя.

Джон записывает имя в блокнот, а Юджин снова меняет картинку на экране. Теперь вы видите висящее на кресте тело Фархада.

— Если образчик слюны совпадает, то читай дело уже закрыто, — говорит Юджин. Он коверкает слова, но никто не смеется. Гереро морщится и машет на него рукой.

— Сядь и не отсвечивай, Касада, — говорит глава отдела экспертизы. — Вам бы только что-нибудь закрыть поскорее! Кто-нибудь сравнил образцы яда из имплантов нашего мула и жертв?

Джон-джон бьет себя по лбу и качает головой. Юджин краем пиджака натирает стеклянную поверхность стола перед собой до блеска и не поднимая головы, говорит:

— Ну так-с не с того же света же она вернулась, чтобы убийцу убивать.

Гереро тяжело вздыхает и обращается к Балоку:

— Ведзен, твое задание сравнить образцы яда, того, что был у Гуревич с жертвами ритуальщика в Трийе, это понятно?

— Сделаю! — отвечает трийец, затычки из его носа вынули и теперь детектив постоянно шмыгает и вытирает его платком, отчего выглядит больным.

— Джозеф и Касада берете группу и отправляетесь искать Рафаэля Элевана, — продолжает раздавать распоряжения Гереро. — Ордер будет у вас через час, главное, не спугните его!

— А чем мы его прижмем то? — говорит Джон-джон. — Адвокаты посмеются, у нас нет ни одной физической улики против этого гада!

— С каких пор, Джозеф, ты боишься адвокатов? — спрашивает Ольга. — Если анализ яда подтвердится, то это связывает жертв с Морин Гуревич, а большего нам и не надо! С десяток свидетелей найдется, что они уезжали вместе и приехали вместе! Ты не о том беспокоишься, возьмите его сначала! Говорят, Элеван безумен! Приснилось ему что он великий спаситель всего человеческого!

— Если окажет сопротивление при аресте, то выйдет уже только через святые врата Единого, — говорит Гереро. — Да и наркотики наверняка при обыске найдем, так что вперед! Работаем! А ты, Полански, останься, разговор есть!

Ты продолжаешь сидеть на стуле у стены и молчать. Сейчас начнутся расспросы, которых не избежать, ты закрываешь глаза и слушаешь тиканье часов. Почему Гереро так любит механику? Темнота внутри тебя равнодушна и безмолвна. Как не прислушивайся — там никого нет, а снаружи часы тикают, закипает чайник, стул скрипит, это Ольга ерзает, нервничает. Твое обоняние улавливает только запах пота Джон-джона, который не в силах перебить даже избыточный парфюм Балока.

Ты слышишь как все трое выходят в коридор, дверь за ними закрывается. Ты открываешь глаза. Прозрачное стекло окна и двери бесшумно затягивается мутной пленкой. Приватный режим.

— Анна, — обращается к тебе Ольга и разворачивается на стуле, ты слышишь вопросительные интонации и сейчас, как никогда, хочешь, чтобы точка контакта дала сбой.

Гереро встает из кресла и идет разливать чай. К сожалению его ручной терминал не может сделать это за него.

— Думаю, — говорит Владислав, стоя к вам спиной, — Вы торопитесь, детектив Полански, выпейте вот лучше чаю. Отта, зеленый или красный?

Владислав тонкий дипломат и пытается смягчить удар.

— Может у вас есть кофе? — спрашиваешь ты.

— Кофе то есть, но он приотвратнейший.

— Не важно, — говоришь ты, и чувствуешь, что и правда совершенно не важно. — Только можно мне… на воде?

— Конечно! — отвечает Гереро и улыбается. — Это как раз последняя в этом месяце вода. Хватило чуть больше чем на неделю, а мы уже вывалились из бюджета!

— Ну лично ты, Слава, вываливаешься только из брюк, — смеется Ольга.

Гереро ставит чашку с кофе на стол, выдвигает стул и жестом приглашает тебя присоединиться к ним. Он очень выразительно смотрит на Ольгу, чтобы она не ляпнула что-нибудь неуместное, а та тянет на лицо улыбку, но это лишь подчеркивает гнетущую атмосферу. Хорошо хоть никто не пытается тебя утешить и не говорит всех этих пустых соболезнований и бессмысленных обещаний найти преступника. За это ты им искренне благодарна. Встать очень сложно, кажется что сделай ты шаг и рассыплешься по полу мелким, белым песком. Где-то внутри тебя дыра, черная дыра из которой хлещет темнота и тишина. Это нельзя назвать скорбью, ты не умеешь скорбеть. Мимо тебя прошли несколько тысяч лет истории этого мира, все, по кому ты могла искренне плакать, давно забыли о тебе, заблудившись в узоре перерождений. Это больше похоже на разочарование. Ты разочарована в себе. Ты не справилась. Ты оказалась всего лишь… Кем? Пустой формой, сосудом, которому требуется наполнение? Неужели именно она наполняла тебя смыслом? Неужели, все твое существование держалось на том, что ты создана служить ей? Ты держишь свободу в рукаве, ты можешь идти куда хочешь и делать что хочешь, но ты не знаешь, чего ты хочешь сама. Вместо твоих желаний всегда были традиции. Долг. Обязательства. Перед ней. Перед ним. А теперь вы оба свободны.

Кофе коричневый, мутный и жидкий, ты берешь чашку и делаешь глоток.

— Там его могила. — говоришь ты, не глядя ни на кого. — Усыпальница, где лежит пустая оболочка. Пятнадцать лет назад, после его развоплощения, я ее сохранила. Это была страховка. Также там были документы и деньги, на случай, если придется бежать.

— Бежать? — спрашивает Ольга. — От кого?

— От той, кому я принадлежала с момента своего создания, — отвечаешь ты. — Я вместилище, глашатая Ее Величества королевы Адара. Бывшая и единственная. Все остальные марионетки Совета, в них никогда не было изначальной сущности. Последние триста лет на троне Адара сидит не королева, а оставшаяся от нее традиция.

Говорить легко, легкость наполняет твое тело, как воздушный шар. Хочется оторваться от стула и взлететь, только руки немного дрожат. Может она придет за тобой? Суатрэ? Остановит этот поток нестерпимой истины.

— Триста лет назад, она освободила меня от обязанностей консула Республики Ксаравия, но с одним условием, Фархад будет моим подопечным и каждые пятнадцать лет, его цикл должен прерываться.

— Вот дерьмо, — говорит Ольга. — Я все правильно поняла, ты согласилась убивать его каждые пятнадцать лет? Триста лет поделить на пятнадцать… Ну как минимум у нас есть мотив! Я бы на его месте тоже тебя прибила!

— Полански, ты заткнешься? — бросает риторический вопрос Гереро. — Анна а почему, именно пятнадцать? Почему не десять или тридцать? Кажется, я читал про зааров, процесс накопления памяти занимает где-то около сотни лет.

— Это зависитот многих фактор, от местоположения Творца, от дальности инкубатора, от проницаемости оболочки и глубины корней, ша-суу энергетические охотники и очень тонко чувствуют взаимодействие полей и слоев эо…

— А давай нормальным языком, ты же знаешь латти лучше чем мы, ты книжку на нем написала, так говори по-человечески! — влезает Ольга.

Ты и сама не понимаешь, как это случилось, но чашка с кофе вдруг взлетает и летит в стену. Летит, но не долетает. Ты подхватываешь слой воздуха, плетешь паутинку и чашка остается висеть. Ни одной капли кофе при этом не расплескалось. Для этого тебе понадобилось три секунды и одно движение пальцами, чтобы нарисовать в воздухе символ печати, простейшей, но слои моментально отреагировали. Это как сыграть ноту на музыкальном инструменте. Даже эта оболочка не помешала тебе. Ты так долго приучала себя, что нельзя пользоваться потоком, потому что он разжигает жажду, что сейчас внутренне напряглась, ожидая отдачи, но ее не было. Чуть разогрелись кожные покровы и зашумело в ушах.

— Сколько еще раз, я должна сказать тебе, что я не человек?