И тут Ольга стреляет.

Девушка в руках Йена оседает, он подхватывает ее и тащит за собой в камеру.

— В палату, быстро! — командует Ольга, пригибается и разворачивается к наемникам. И тут будто размороженные, все разом начинают стрелять.

Ты не слушаешься, ты выпрямляешься во весь рост и вскидываешь руки. В воздухе вспыхивает печать, ловя сетью дождь из зерен. Воздух дрожит и идет кругами, как поверхность воды. Ольга отступает в под защиту стен, ты ныряешь следом, вы закрываете тяжелую дверь. Внутри нет замка и невозможно запереть ее изнутри, вы вдвоем прислоняется и наваливаетесь всем весом. Йен наваливается сверху. К вашему счастью двери многослойные, металлические и непробиваемые. Ты закрываешь глаза и складываешь йондаль посильнее, чтобы удержать дверь на месте. И тут же падаешь на пол. Ноги не держат.

Удар. Еще удар.

В глазах темнеет.

Ольга вскрикивает и падает рядом с тобой.

Ты видишь, что из ее глаз текут кровавые слезы.

Йен рычит, но продолжает держать дверь. Дверь светится по краям, свет такой яркий, но ты закрываешь глаза.

— Я бы этого не сделала, — шепчешь ты, в надежде что Ольга тебя слышит. — Пожалуйста, поверь мне.

Ольга не отвечает.

Свет гаснет, будто разбили единственную лампочку. В кромешной темноте ты слышишь только своё сердце.

1700/06/10PM21.00

Мимо ходят люди в серой медицинской форме и синих халатах. Рядом с тобой, на креслах полусидят-полулежат люди в ожидании. Электронное табло мигает и высвечивает номер пациента и номер кабинета. Ты осматриваешься. Патрульные. Повсюду полицейская форма. Ты смотришь на свои руки, но наручников нет. Чья-то красная кровь залила коврик и пол рядом с твоим креслом, вокруг ползает робот-уборщик, круг, еще круг, и еще.

Видишь Йена, он топчется возле кофейного автомата. Ты встаешь и идешь к нему. Волосы всклокочены, глаза огромные, но он жив и стоит перед тобой. В приступе чувств ты хватаешь его и прижимаешь к себе.

Он смущается. Он все еще пытается одной рукой запустить кофейный автомат. Ты видишь, что вторая рука у него висит на перевязи.

— Ничего серьезно, — говорит Йен и поправляет черную ткань. — Выбил плечо.

Он кривится и стучит по железяке, которая слишком долго обрабатывает информацию.

— Аури, будешь? — спрашивает Йен

— Буду, — соглашаешься ты. — Что с Ольгой?

Он продолжает нажимать на кнопки и автомата и голову не поворачивает.

— Не знаю, ее увезли в операционную, врач еще не выходил. Гереро должен вот-вот приехать.

— Что случилось?

— Она все записала, — говорит Йен. — Оставила рабочий планшет на столе в кабинете, выманила Халисса Рае из его безопасного логова и уговорила приехать в Сарджент. Она тоже догадалась, что он сделал и убедила его, что готова торговаться. Он купился. Это мне Джон-джон рассказал, они с Юджином приехали её спасать.

— Все живы? — спрашиваешь ты, от боли в груди тяжело дышать.

— Да, никто не пострадал. Как только доктор дал деру, за ним и наемники потянулись. Их взяли в квартале отсюда.

Кофейный автомат шипит и выплевывает яростные брызги.

Йен протягивает тебе стакан с кофе и вы садитесь на неудобные, пластиковые стулья.

— Извини, — тихо говоришь ты и делаешь глоток. Кофе противный, но ты ему рада. Твоя оболочка держится на честном слове и изначальной печати.

Йен не успевает отпустить тебе твои грехи.

В коридоре появляется врач. Бородатый мужчина в серой медицинской форме, он обводит зал тяжелым взглядом и идет к вам. Ты встаешь и делаешь шаг ему навстречу. Он щелкает рукой и выглядит уставшим. Кофе его видимо давно не берет.

— Ваша девушка с кровью из глаз? — спрашивает он.

Все патрульные в зале замирают и поворачиваются к доктору.

Ты киваешь и он протягивает тебе личный код пациента.

— Ее прооперировали. Линзы удалили. Ее жизни ничего не угрожает.

— Линзы? — не понимаешь ты.

— Да, линзы, пару раз в год такие случаи бывают, бракованная партия, прожгли сетчатку, восстановить зрение вряд ли получится. Нужна полная пересадка. Ей потребуется длительный курс реабилитации и психиатр, люди которые в таком возрасте теряют зрение, плохо с этим справляются. Страховка есть?

— Да, конечно, — отвечаешь ты. — Она работает на Департамент полиции.

— Это хорошо, — кивает врач и ты слышишь облегчение в его голосе. За лечение полицейских всегда платят. — Вы родственники? С кем-то нужно связаться прямо сейчас?

— Нет, — отвечаешь ты. — А к ней можно? Она в сознании?

— Нет и как минимум часов двенадцать еще не будет, — отвечает врач и показывает на терминал в углу. — Там есть расписание для посетителей. Расписание также можно найти на странице в Сети. Заполните анкету и с вами свяжется наш бот, чтобы уведомить о состоянии пациента. Все данные ее медицинской карты прогрузятся в течении двадцати четырех часов. Всего доброго!

Врач прощается и уходит.

Ты смотришь ему вслед.

Лампы над головой отвратительно мигают.

Йен допивает кофе и бросает стаканчик в урну. Здесь почему-то не установлены автоботы-переработчики. Ты тоже выбрасываешь свой стакан.

— А что с нашим… освобожденным?

Йен кивает.

— Освобожден.

Вы смотрите друг на друга.

Значит кто-то в ближайшее время найдет тело Халисса Рае и начнется дознание.

— Обидно, что доктора упустили. Что делать с охотниками за таблицей? — спрашивает Йен. — Ты сможешь заставить Надиру отозвать их?

— Она сама отзовет, — отвечаешь ты. — Как только я вернуть в инкубатор.

— И как… как ты…

Йен опускает глаза.

— Это будешь уже не ты, да? И даже не Анна, это будет кто-то третий.

Дверь на отделение открывается и вбегает Владислав Гереро.

Он растерянно крутит головой, к нему подходит один из патрульных и что-то говорит, он слушает и кивает, глаза его бегают, видно что он немного не в себе. Он видит тебя и на его лице проступает явное облегчение. Он извиняется перед патрульным и бежит к вам.

— Анна, — выдыхает он. — Как я рад, что вы еще здесь.

Гереро кладет руку тебе на плечо.

— Рафа. Рафаэль Элеван. Он взял заложников. Он совсем потерял разум и требует к себе Глашатаю Королевы! Анна, вы сможете нам помочь?

И в этот момент ты слышишь, как ловушка, расставленная именно для тебя, захлопывается.

Вы поднимаетесь на больничную парковку, где Йен оставил флаер. Гереро открывает перед тобой дверцу заднего сиденья, когда ты садишься, он плотно закрывает ее, а сам залезает на сиденье рядом с Йеном.

— Нам на Кафедральную.

— Ту Кафедральную, которая Соборная? — улыбается Йен.

Где-то пять минут вас трясет, пока Йен отталкивается от магнитной подушки четырьмя лапами и набирает высоту.

Уже в воздухе Йен стучит себя по груди и Гереро спохватывается, что вы не пристегнулись. Ты игнорируешь мигающую иконку на панели подлокотников. Умереть, разбившись на флаере это недоступная тебе высота везения.

Гереро нажимает что-то на своем терминале и на экранах, встроенных в изголовье кресла, появляется прямая трансляция с бывшей Кафедральной, а теперь Соборной площади святого Михаила. Вид с полицейского дрона. Журналисты теснятся почти вплотную, подпирая друг друга плечами, операторы изворачиваются, пытаясь снять репортаж с места событий. Вокруг собора живой стеной стоят самаэлиты при полном облачении. Дамаритовые доспехи переливаются перламутровыми гранями, а черные крылья в свете прожекторов отливают синевой. Их лица скрыты забралами, святые щиты мерцают в окружении защитного поля. Над огромным куполом Собора Святого Михаила горит прямоугольник Сети, обычно там показывают службы в дни больших праздников, а сейчас вдоль голубой каймы, раскинув руки, ходит Рафаэль. Он то и дело театрально поднимает их вверх и возводит к куполу. Лицо его излучает торжество праведника. За спиной полыхают два ангельских, огненных крыла.