Существо подошло к грануле и обнюхало её, прежде чем попытаться ухватить пастью. Заглатывая шар целиком, ящерица встала на задние лапы и вытянула голову вверх. Гранула с трудом была проглочена, после чего зверь опустился назад, издав хлещущий звук — «хвок». Потом был ещё один «хвок», голова его поднималась и резко опускалась, как будто бы он чихал или икал — точно сказать было нельзя.

Брюшко ящерицы резко сокращалось, видимо, перерабатывая гранулу, чешуя начинала переливаться сильнее и ярче. Миллстоун заметил, как немного крепнут его лапы, и наливаются силой связки, приводящие крылья. Оно, определённо, могло лететь, вот только для этого его нужно было покормить. Если предположить, что он мог поглощать неограниченные количества энергии, то на прозрачных гранулах можно было вырастить самого настоящего монстра, и Миллстоун уже начал думать над тем, как бы не дать Хепперам единолично завладеть таким оружием.

Брат Маргарет нажал на кнопку закрытия двери, и створки сомкнулись. Потом резко распрямился и встал напротив двери, направив на неё свой пистолет.

— Вы его напугали, — сказал Дуглас.

— Я на это надеялся. Мы же не хотим умереть, верно?

— Верно.

— Вас, Джон, ждёт очень большая благодарность, а мы, поверьте, слов на ветер не бросаем, но сейчас я попрошу вас выйти, тем более, что здесь может быть небезопасно.

— Ну, разумеется, — усмехнулся Миллстоун.

Миллстоун сдвинул шляпу на макушку и почесал лоб. Воцарившееся молчание продолжалось долго, но говорить что-либо, лишь бы его нарушить, он не хотел. Вообще, для него было непонятно, на что рассчитывают Хепперы, прося его взяться за расследование. Тело иссохло, а многолетняя пыль покрыла всё, что могло нести на себе следы. Единственный плюс — орудие убийства. Приличных размеров нож торчал из груди жертвы.

Убитый сидел в кресле, в дальнем углу помещения. По правую руку здесь была стена, а по левую большое окно вдоль всего зала, имевшего продолговатую форму. Конечно, учитывая срок давности, делать здесь было практически нечего, но сам вид из окна подталкивал Джона к тому, чтобы задержаться здесь как можно дольше. Он решил, что будет стараться разнюхать всё, что можно, даже если ему придётся водить Хепперов за нос, а в конце они раскроют его трюки.

— Ну, так что вы скажете? — строго спросила Маргарет.

— Ну а что я могу сказать? — спросил Джон, вспомнив про видимый из окна объект и понявший, что если сейчас она усомнится в его словах, то сама откажется от своей просьбы, — он, скорее всего, наш современник. Все эти следы оставлены вами?

Джон указал на отпечатки ног и рук, видимые в пыли. Все они были одинаково свежими, но он всё равно решил прояснить этот момент.

— Да. Больше того, этот замок был закрыт, когда мы сюда пришли. И в отличие от подстанции, открыть эту дверь было тяжело.

— Получается, гриммы здесь не появлялись. Значит, это сделал кто-то другой.

— В этом всё и дело, — Маргарет прошлась вперёд и встала около трупа, — нам не нужен ни конкретный убийца, ни его мотив. Нам хотелось бы лучше понять общую картину. Я не думаю, что все действия того человека здесь ограничились одним только убийством. Мне хотелось бы узнать, что здесь вообще произошло, и кто эти люди.

— Вы никогда не встречали такой формы?

Джон тоже подошёл к убитому. На теле были заметно обветшавшие коричневые штаны из грубой ткани и чёрная роба, на одном из нагрудных карманов которой виднелся знак.

— Никогда.

— Тогда понимаю ваше волнение. Дальний запад внёс свои коррективы в ваши представления о нём.

— Так вы берётесь? — спросила Маргарет.

— Да. Конечно, — Джон оглядел своих соратников, чтобы убедиться, что они не возражают, — но сразу оговорюсь — всё должно делаться абсолютно открыто. Никакого утаивания. Если мне потребуется что-то знать, то я должен знать это без лишних вопросов.

— Вы ведь понимаете, что мы не можем полностью рассказать вам обо всём, что касается этого объекта.

— Ну, в таком случае, я не могу гарантировать вам раскрытие, — Джон решил, что, пожалуй, так будет лучше, если он намеренно протянет время, но в итоге ничем не сможет помочь, то ему будет на что списать неудачу в глазах Хепперов, — я не могу знать, куда заведёт меня дело. Это место, как я понимаю, что-то вроде центра управления. А центр управления всему голова.

Джон повернулся к окнам и ещё раз осмотрел то, что было за ними. А за ними действительно было много того, ради чего стоило здесь задержаться всеми правдами и неправдами. Центр управления высился над несколькими зданиями поменьше. Два низких корпуса были расположены по бокам. Между ними находилась приличных размеров площадь, на которой сейчас шла бурная деятельность. В этом она напоминала разворошённый муравейник. Множество людей занимались тем, что сколачивали из всякого хлама жилые домики разного размера и цвета. Больше всего Джона удивило то, что это не могли быть полноценные члены банды Хепперов. По крайней мере, не все из них.

Два низких корпуса выглядели пустыми, и Миллстоун пророчески предположил, что как только их изучат на предмет ценностей, там тоже разрешат жить людям. Но больше всего его интересовало то, что было дальше. Прямо напротив центра управления, сразу за площадью-муравейником, стояло ещё одно здание, достаточно крупных размеров, а за ним высились поистине гигантские корпуса. Правда, в отличие от остальных здешних построек, сохранились они значительно хуже. Один из них, что находился справа, серьёзно накренился, а у левого были обвалены несколько верхних этажей. Позади них виднелись ещё какие-то постройки, но разглядеть их более или менее точно, тем более без бинокля, было невозможно.

— Кажется, не все эти люди принадлежат к вашему клану.

— Это тоже вопрос, относящийся к делу? — ехидно улыбнулась Маргарет.

— В данный конкретный момент нет, разумеется, но кто может сказать, что окажется важным потом, — Миллстоун улыбнулся в ответ.

— Наши люди по большей части представляют интеллект или военную силу, а это сила рабочая, которую мы собрали по здешним территориям. Как вы понимаете, мы находимся в относительно хорошо сохранившейся части объекта, но если данные наших разведчиков верны, она составляет лишь его малую часть, и нам потребуется много людей даже просто для того, чтобы вести раскопки.

— Понимаю. Значит, доступ сюда достаточно простой? — спросил Джон, — фактически, любой может прийти и записаться в археологи?

— Фактически — да.

— А нам вы боялись показывать.

— Дорога, по которой сюда можно добраться, идёт в обход всех хоть немного значимых объектов. Напрямую непосвящённые не пройдут ещё долго.

— Что же, — улыбнулся Джон, — думаю, это оправдано.

— К тому же, за объектами следят наши люди. Если кто-то попытается сделать не то, для чего его сюда допустили, ему будет, — Маргарет помедлила, — не очень хорошо.

— Что, конечно же, означает смерть, — спокойно сказал Джон, повернувшись к телу и не придавая значения этому заключению.

— Если я вам больше не нужна прямо здесь, у меня много дел, — сказала хозяйка, — меня можно найти через любого, у кого вы увидите наш знак. Покажете тот жетон, что я однажды дала вам.

— Хорошо, — кивнул Миллстоун.

— Я очень надеюсь на вас, Джон, — сказала она, — награда уже приготовлена, и уверяю, она вас впечатлит.

— Я тоже на это надеюсь.

Распрощавшись, она ушла, а Миллстоун ещё раз осмотрелся и закурил.

— И мы правда здесь для того, чтобы расследовать это? — первым спросил Дуглас.

— А почему нет? — ответил Миллстоун, выпустив первое облако дыма, — признаюсь, мне больше интересен сам объект, нежели дела Хепперов, но и в самом деле можно попытать удачу. А вдруг?

Он придержал иссохший труп рукой и достал нож. По его виду можно было сказать, что тело лежало здесь, пожалуй, не то что не один год, но даже не один десяток лет. Лезвие было сильно поедено ржавчиной и определить, есть ли у него какие-то особые признаки в виде гравировки или каких-то других пометок, было нельзя. Хотя, вряд ли убийца оставил хороший нож в теле убитого. Скорее это был обычный инструмент, которым пользуются каждый день. По ране можно было бы определить, как именно нанесён удар и каким навыком обладает убийца, но самой раны уже давно не было, а ткань куртки в месте ранения уже достаточно сильно расползлась в стороны. Что касалось костей, то нож прошёл горизонтально ровно между рёбер, так что показать что-либо они тоже не могли. Нельзя было сказать, был ли это один точный удар, или, убийца долго и с трудом орудовал ножом, пока не достиг своей цели.