Вурдалак махнул когтистой лапой, метя по ногам Сотэра. Он увернулся, просто шагнув назад, а потом рубанул монстра по носу. Удар получился хорошим, клинок рассёк плоть и раздробил кости с передними зубами. Вурдалак клацнул челюстями, и попятился.
Его сородич уже замахивался когтистой лапой. Сотэр сблокировал атаку. Лезвие врезалась в кость, но даже не оцарапало её — когти вурдалаков были прочны, как закалённая сталь. Тогда вурдалак бросился к Сотэру с открытой пастью. Паладин встретил чудовище ударом ногой в грудь. Вурдалак потерял равновесие, и покатился вниз.
— Хорошее начало! — Уна похлопала в ладоши. Вернее, изобразила хлопки, потому как бесплотные руки не ударялись друг о друга.
На повторную попытку вурдалаки пошли куда осторожнее и с умом. Сотэр намеривался удерживать центр лестницы. Но пока одна тварь отвлекала внимание, махая лапами перед носом и больше не подставляясь под удар, второй вурдалак пробовал зайти сбоку. Пару раз паладин нанёс нежити глубокие рассечения, но не похоже, что её это хоть немного беспокоило. Постепенно вурдалаки оттеснили Сотэра к перилам.
«Как же щита не хватает!» — подумал Сотэр, успев увернуться от когтей.
Он понимал, что пока находится на пролёте около перил, его подвижность сильно ограничена. Уклоняться и уходить с линии атаки очень непросто. Хорошо понимали это и вурдалаки, усилившие напор.
— Госпожа, да не прогневайся за то, что говорю без позволения, — видя ухудшающееся положение Сотэра, Вистра волнительно теребила подол своего платья. — Но прошу, смилуйся над глупцом. Накажи его просто плетьми.
Киния виду не показала, что слышит эльфийку.
В очередной раз отбившись от вурдалаков и получив миг затишья, Сотэр перескочил через перила. К счастью, падать пришлось невысоко — паладин успешно приземлился, и сразу же принял боевую стойку. Один вурдалак сиганул следом, а второй предпочёл спуститься по лестнице.
— Эй, только не вздумайте ускакать из холла! — прикрикнула Уна.
Сотэр наконец получил полную свободу передвижений на просторной ровной поверхности. Но и вурдалаки обрели возможность свободнее обходить противника с двух сторон. Они кружили около Сотэра как волки вокруг загнанного лося, выискивая удобные моменты для атаки. Вурдалаки всё время пробовали рассредоточить внимание паладина, чтобы полоснуть его когтями по спине. Сотэру приходилось то отступать, то вертеться волчком, и почти всегда быть в глухой обороне.
— Осторожно! — крикнул Атти, предупреждая Сотэра, что одна из тварей пошла в нападение.
За что друид получил от Кинии удар магическим тараном, и покатился по полу. После того, как поднялся, потирая ушибленное плечо, больше давать подсказок не осмеливался.
Сотэр успешно контратаковал — вонзил клинок прямо в пасть вурдалака. Он отпрянул и на короткое время выбыл из схватки, пока отхаркивал сгустки чёрной крови. Получив возможность чуть перевести дух, Сотэр почувствовал, как влажная рубашка липнет к груди. Бросив короткий взгляд вниз, он увидел рассечённую ткань, насквозь пропитанную кровью.
«Проклятье! — мысленно выругался Сотэр, — Когда только успели зацепить? Нехорошо!»
Он сознавал, что из-за кровотечения начнёт терять силы быстрее. А потому надо скорее заканчивать схватку, пока момент благоприятствует. Сотэр пошёл в атаку на того вурдалака, что ещё живо вёл бой. Тварь попятилась, едва успевая отражать молодецкие удары. Сотэр рубил от души, соображая, что лучшего шанса может не представиться.
Юноша отсёк вурдалаку пару пальцев, но его сородич оправился от раны, и вернулся в бой. Схватка перешла на старый лад: вурдалаки раздёргивали Сотэра с двух сторон.
Однако силы уже были не те, как в начале. Киния годами тренировала выносливость ученика, да вот только бой кипел в непрерывной и крайне напряжённой манере уже почти десять минут. Даже у самого подготовленного воина возникнут трудности, если он всё это время вынужден быстро перемещаться и часто даже не просто отмахиваться мечом, а именно бить и твёрдо блокировать — предельно напрягать мышцы. Кисти затекли, так что было всё труднее крепко удерживать рукоять меча; само оружие будто стало пятикратно тяжелее, из-за чего скорость атак и постановки блоков замедлилась; ноги заплетались как у просроченного зомби.
— Держись! Обломай им зубы! Руби этих выродков!
Голос не принадлежал Вистре, Уне или тем более зашуганному Атти. Это был мощный, хриплый и грубый голос.
Вурдалаки даже замерли, удивившись, что жалкий орк вдруг расхрабрился и в открытую поддерживает выскочку. Но после секундного замешательства они вновь подступились к Сотэру.
— Руби гнилое мясо! — всё больше расходился орк.
Сотэр с трудом увернулся от когтей.
— Они не смогут сожрать тебя!
Юноша, насколько позволяла ситуация, покосился на орка. Он уже не жался у стены, как в начале боя. Орк прыгал и неистово размахивал руками.
— Ты победишь уродов! Вонючая нежить!
Сотэр почувствовал прилив окрыляющего воодушевления. «Меня всей душой поддерживает тот, за кого заступился. Тот, кого защищаю от несправедливости. Правда восторжествует!»
Вокруг ладоней Сотэра вновь появилось то золотистое сияние, которое наблюдала Киния до начала схватки. Но теперь свет постепенно окутывал крестовину меча, а потом распространился и на клинок. Всё оружие лучилось, будто зеркало, отражающее солнечный свет.
Вурдалаки замешкались. Своей серой кожей они чувствовали, что от меча исходят весьма противные для них чары, даже немного пугающие. Но оба невежественных вурдалака относились ко Второму поколению, а потому знать не знали о каких-то там паладинах. Не знали, что для нежити нет ничего убийственнее магии света. Переглянувшись, вурдалаки подавили в себе тревогу, и расправили когти для новых атак.
— Бей мёртвую сволочь, добрый господин! — подбадривал орк.
Вурдалак махнул рукой. Сияющее лезвие соприкоснулось с когтями. Клинок даже не сломал и не перерубил кость. Он рассёк когти вурдалака так легко, словно они были из тёплого воска.
Потрясённый вурдалак поднёс лапу к лицу, разглядывая укороченные когти. Не успел он опомниться, как второй удар мечом с той же лёгкостью отсёк руку у плеча. Клинок блеснул в третий раз, и голова вурдалака плюхнулась на пол. Тело простояло несколько долгих мгновений, фонтанируя кровью, прежде чем упасть.
Второй вурдалак припал на четвереньки, зашипел и попятился. Впервые за всю свою не-жизнь он испытал ужас. Глаза Сотэра излучали свет. Перехватив меч, юноша уверенно двинулся в атаку и, глядя на него, Киния вспомнила великих паладинов прошлого, с которыми приходилось сталкиваться. Они шли на нежить столь же твёрдой поступью, словно святые каратели, неотвратимо исполняющие приговор.
Отползая, вурдалак упёрся в стену. Помня о провальной попытке сородича отразить освящённый меч, вурдалак сообразил, что защищаться бесполезно. Тогда нежить решилась на отчаянную атаку.
Вурдалак прыгнул на Сотэра. Паладин не пробовал выставить блок или увернуться. Он сам ринулся вперёд со встречным ударом. Меч оказался быстрее когтей. Вурдалак был ещё в воздухе, когда клинок врезался прямиком в лоб. На пол рухнуло тело, рассечённое надвое.
Будучи настороже, Сотэр подошёл к половинам вурдалака. Из них вывалились внутренности, но одна часть всё ещё двигалась: сучила ногой, рука беспорядочно ударяла когтями по полу, а челюсть клацала, иногда прикусывая обрубок языка. Зайдя сбоку, Сотэр хотел для верности нанести ещё удар, но передумал — на мече потух магический свет, только ладонь ещё лучилась. Через полминуты конвульсии прекратились.
— Господин!
Орк обошёл расчленённые трупы, не спуская с них глаз и держась на расстоянии.
— Спасибо тебе, добрый господин! — затараторил орк, подойдя к Сотэру. — Спасибо, что спас!
Сотэр смущённо смотрел на кланявшегося орка. Никто и никогда не называл Сотэра господином, никто не выказывал почестей. Чаще всего приходилось слышать в свой адрес презрительное «щенок», хотя это обращение звучало для него так привычно, что уже давно перестало восприниматься как унизительное. А тут вдруг кто-то искренне благодарит, не скупясь на добрые слова. Растерянный паладин не знал, как отвечать на эту горячую признательность, но был тронут до глубины души.
