Прежде чем полететь на привал, Уна одарила черепушку прощальным поцелуем.

Они были в пути уже как полторы недели. Пока беглецам везло, за всё время им ни разу не пришлось отбиваться от преследователей. Дважды Уна издалека замечала гончих Онгхуса, своевременно предупреждала остальных, и группа спешила скрыться. Впрочем, Кинию нередко посещало подозрение, что лич намеренно позволяет им уйти, желая только погнать беглецов как можно дальше.

В любом случае группа благополучно вышла за пределы империи, теперь двигаясь вдоль границы королевства Витания и Вольных княжеств, что состояли из мелких разрозненных владений Высшей нежити. Зачастую княжества были поглощены борьбой друг с другом, кратковременно объединяясь только в случае вторжения со стороны крупных монархий. Даже не беря в расчёт преследователей Онгхуса, в этих краях лучше сохранять бдительность: здешние власти не очень-то дружелюбно приветствовали незваных гостей.

Бесхозная нежить не представляла опасности для беглецов. Безмозглых призраков, зомби и скелетов играючи уничтожала либо Киния, либо Уна. А те из Низшей нежити, что имели хоть какие-то крохи разума, спешили убраться с пути высшей вампирши.

Она вместе с Уной по-прежнему добывала для живых разнообразную дичь, какую только можно найти на бесплодных просторах.

— До чего же низко я пала! — сокрушалась вампирша после того, как швырнула в Сотэра пару дохлых грифов. — Гоняюсь за трупоедами словно прислуга из Низшей нежити, чтобы накормить живых!

Вскоре эту ношу немного разделил Атти. У водоёмов друид научился околдовывать подводную живность, хотя до конца даже не мог объяснить, как именно делает это. Он привлекал рыбу к берегу, почти лишая её пугливости, так что оставалось только собрать всё съедобное с мелководья. В разделке птиц или рыбы Уна разбиралась намного лучше, чем в свежевании крупной дичи. Видно, в прошлом призраку приходилось заниматься этим собственноручно.

Между взломщиками всё чаще возникали ссоры из-за всяких мелочей или отличий во взглядах на мир.

— Прекрати! — Атти схватил речного рака за хвост, и вытащил его прямо из костра, рискуя сильно обжечься. — Как можешь творить такое?!

— Да ты что, совсем озверел? — Сотэр вскочил.

Озлобленный и голодный после долгой изнуряющей дороги, паладин прыгнул к Атти, и схватил его за плечо.

— Положи рака на место!

Атти дёрнулся, пытаясь вырваться, но паладин был сильнее и держал крепко. Уны и госпожи рядом не было.

— Чего тебе не нравится? — негодовал Сотэр. — Ты же сам привлёк эту жратву!

— Зря мучаешь его, дурень! — взорвался Атти. — Заживо жаришь! Живодёр!

— Ах ты, остроухий! — Сотэр встряхнул друида. — Я все дни мясо режу, чтоб ты нажраться смог, но смеешь ещё тут безумные проделки устраивать. Давай сюда!

Эльф вытянул руку назад, чтобы Сотэр не дотянулся до еды, и вскрикнул — рак цапнул клешнями за пальцы.

— Прекратите вы, оба! — вмешалась Вистра. — Сотэр, отпусти Атти, и хотя бы выслушай его.

— Так нам что, теперь без еды оставаться из-за его нежных хотелок? — буркнул Сотэр, но всё же отпустил эльфа.

— Я не говорил, что хочу оставить нас без еды, — возмутился Атти. — Я только не хочу, чтобы животные страдали. Не надо мучительно убивать их. Сделайте это быстро и безболезненно.

— Слышал, Сотэр? — сказала Вистра поучительным тоном. — Он не требует чего-то сложного.

— Ладно-ладно, — проворчал паладин. — Будь по-вашему. Давай уже рака, добью его. А то сил нет голод терпеть…

Взломщики привыкли к ночёвкам на земле и крепко спали, хотя перед сном кто-нибудь с мечтательной тоской вспоминал вслух о тёплых кроватях.

— Хватит, не береди душу! — отвечали друзья по несчастью.

Уже не пугали мрак и отдалённые звуки: вой, рык и лай, вырывавшиеся из глоток трупоедов; или стоны, плачь, вопли и даже песни, которыми оглашали ночь призраки, упыри или зомби. Изредка перед сном живые представляли, каково это — оказаться в тёмном бесплодном мире в одиночестве, когда уповать надо только на себя. Как тяжко далось бы выживание, как непросто было бы нести ночной дозор! В такие моменты ученики с благодарностью и облегчением поглядывали на блестящие глаза рядом с местом ночёвки. Уна и Киния внушат ужас любым демонам ночи, которые по незнанию или глупости забредут сюда.

Но однажды взломщики пробудились от стенания, издаваемого вовсе не Бесхозной нежитью. Стонала Киния, иногда произнося обрывки странных фраз.

— Дышать… хочу дышать, — доносилось до слуха живых.

Никогда ученики не слышали, чтобы госпожа говорила таким тоном, а потому не сразу догадались, что звуки исходят от неё.

— Я жива… снова…. Я снова… жива, — говорила вампирша словно в бреду.

Осознав, что это произносит госпожа, ученики приподнялись, будучи сбиты с толку и напуганы.

— Сердце бьётся… как раньше!

— Госпожа? — объявилась Уна, — Опять тот же сон, госпожа.

Воцарилась тишина. Взломщики напряжённо прислушивались.

— Чего уселись, мясо?! — разорвал тишину голос вампирши. — Спите!

Ученики быстро легли, хотя заснули далеко не сразу.

Добыча еды наладилась, к дальним переходам и ночёвкам взломщики более-менее привыкли, но всё равно путь осложнялся иными трудностями. Из-за встречного ветра во время длительных скачек и спанья на плащах, плохо отделяющих от холодной земли, живые подхватывали хворь. Из-за непривычной еды, вдобавок плохо приготовленной, Атти пару дней испытывал прелести медвежьей болезни. Все эти обстоятельства вынуждали сокращать время пути, приводили к частым остановкам. Если бы не целительные заклятья Сотэра, группе пришлось надолго засесть на одном месте, ожидая общего выздоровления.

Однако, несмотря на все тягости, группа наконец добралась до первой важной цели. Они ступили на землю, что когда-то принадлежала ордену паладинов.

Повинуясь команде, кони перешли на медленный аллюр. Взломщики молча озирались, на их лицах читались скука и разочарование. Вокруг простиралась безжизненная пустошь, которая выглядела даже ещё более пустой и бесплодной, чем все те заброшенные места, что встречались в путешествии. Глазу не за что зацепиться: ни бугров, ни оврагов или иных неровностей, ни тебе терновников или сухих деревьев, ни развалин. Воистину мёртвая земля.

— Так где здесь посвящение проходить? — потерял терпение Сотэр. — Скоро придём к руинам ордена? Вокруг ничего…

Заброшенные кладбища и руины всегда безгласно напоминают о былом: глядя на стёртые даты или пустующие залы можно вообразить, как выглядела ушедшая жизнь. Но в этих местах победители приложили тщательные усилия, чтобы уничтожить любые свидетельства о своём самом непримиримом и опасном враге — ордене паладинов. Сожгли библиотеки, а книжный пепел развеяли далеко отсюда; срыли фундаменты до основания; перепахали землю, а потом распылили над ней алхимическую отраву, чтобы на десятилетия сделать край непригодным даже для вездесущего мха. Копнув твердь не обнаружишь насекомых, червей и других крохотных обитателей почвы. Магическую ауру попытались выветрить, осквернив священное место темнейшими и кровавыми ритуалами.

Никакой другой участок в мире не был настолько опорочен нежитью. Недаром среди мертвецов бывшие владения паладинов называли не иначе как Проклятое Проклятыми. Правда, в присутствии Сотэра Уна, Киния и Вистра благоразумно избегали произносить это название.

Казалось, что сколько не броди по осквернённой пустоши, а не сыщешь даже капельки святой силы. Чувствуется только магия тьмы. В пору тащить сюда на посвящение рыцарей смерти, а не паладинов. И всё же Киния упорно водила отряд кругами по Проклятому Проклятыми.

— Сотэр, прислушайся ещё раз, — требовала вампирша. — Сосредоточься. Ещё пробуй уловить силу.

Иногда они останавливались, и юноша садился на землю для медитации.

— Главное, дыши глубоко. Мне помогло, когда медитировал, — не удержался Атти от язвительной остроты, вспомнив совет Сотэра многолетней давности.