— Эй, Атти, — позвал Сотэр, когда эльф наконец устроился в седле позади, — а что это за чары, которые ты творил? Ну, когда рыцарь свалил меня. Вроде воды никакой поблизости не было…

— Да ничего я не творил, — прокряхтел эльф, ёрзая. — Просто нёс тарабарщину, чтобы отвлечь. Так, немножко только магии привлёк для пущей убедительности… Где тут получше схватиться?

— Готовы? — окликнула вампирша. — Тогда вперёд. Бежать придётся очень долго.

Уна повторно набросила на группу заклятье отвода глаз. Киния понимала, что призраку удастся поддерживать заклятье не более одного-двух дней, после чего её силы истощатся. Потому нужно использовать это время, чтобы уйти от преследователей как можно дальше — за пределы империи Онгхуса.

Вариант возвращения в свой хорошо укреплённый родовой замок Киния отвергла сразу. Не возникало сомнений, что император заранее озаботился захватить её главные владения, прежде чем брать в окружение замок Эмраса. «Небось передал мои земли этому щёголю Вейлину. Чтоб я ничего не заподозрила, не попыталась укрепиться или получить поддержку других лордов, Онгхус подвёл войска под видом сборов против Витании, — размышляла Киния, пока кони неслись по безжизненной холмистой равнине. — Получается, он планировал всё это сильно заранее. Возможно даже задолго до воспитания взломщиков. Просто ждал подходящее время, чтобы избавиться от меня. Почему? Чем я не угодила ему? Опасался, что попытаюсь занять престол? Вдобавок хотел расправиться со мной одним махом, без всяких следствий и судов. Отчасти это удалось.

Но откуда Онгхус узнал о воспитании взломщиков? Кто всё разнюхал? Или дело в предательстве? Больше всех знала Уна. Однако она сейчас рядом со мной — такая же изгнанница. Нет смысла в предательстве, если ты оказываешься среди проигравших. А меры по вычислению призрачных осведомителей были предприняты.

Ещё не всё понятно с тем способом, которым Онгхус пытался обезвредить меня. Он хорошо замаскировал окружение замка под сборы, но вот взятие меня под стражу… Зачем посылать для этого Вейлина, если всем известно, что мы друг друга на дух не переносим? Очевидно, что это переросло бы в драку. Намного проще под каким-нибудь предлогом позвать меня в центр лагеря. И там обезвредить. Но император раскрыл свои планы раньше, спровоцировав бой в замке, когда я среди своих рыцарей — хорошо, что хоть их додумалась предварительно собрать.

Онгхус планировал сбросить меня, но не хотел убивать? Может, дал спастись в знак благодарности за былые заслуги?»

Несмотря на отчаянное положение, Киния рассмеялась.

«Конечно же нет. Едва ли старик склонен к излишнему благородству. И уж точно не склонен к пренебрежительному составлению планов. Скорее, император ждёт, что я и дальше буду сама того не ведая исполнять какую-нибудь его политическую задумку. Например, что я переметнусь к Витании, и это станет веским поводом для объявления большой войны и привлечения серьёзных сил: королевство укрыло у себя мятежницу».

Здесь Киния подошла к вопросу о том, куда же именно бежать и что делать. Возможностей вырисовывалось немного. В империи задерживаться нельзя, здесь Киния — беглая преступница. Если переметнуться к Витании, то придётся неопределённое время быть там на побегушках у какого-нибудь лорда. Не стоит рассчитывать, что там одарят обширными владениями. «Жалкая участь. Если только не выторговать для себя большее, рассказав королю Витании об Источнике».

Киния покосилась на бегущего рядом скакуна, перевозившего Сотэра и Атти. Ощутила, как Вистра жмётся к её спине.

«Но тогда я точно лишусь взломщиков. Их заберут у меня. И от самого Источника ничего не получу. А возможностей для выращивания новых учеников у меня ещё долго не будет. Да что там долго — никогда не позволят! Репутация испорчена: слыханное ли дело, воспитала паладина! Никто после этой истории не доверит мне заниматься скотом.

И вообще нет уверенности, что меня примут в Витании или где-либо ещё. Онгхус может иметь иные планы, и везде распространить весть о моём преступлении. Тогда меня всюду будут чураться, всюду я вне закона; как экзотический зверь, на которого можно устроить охоту. Если только я собственноручно не избавлюсь от взломщиков, чтобы снять любые подозрения… Однако убить их я всегда успею. Пока этого делать совсем не хочется.

Ещё остаётся третий и безумный вариант. Плавно перевести своё бегство в экспедицию к Источнику. Да, вот так, без давно сделанных приготовлений: вспомогательных отрядов, связей, хорошего снаряжения, запасов и всего прочего. Только я, Уна и взломщики. И ни в одном из планов это не задумывалось как бегство. В таком положении очень непросто добраться до Источника, но… раз уж меня лишили владений, то можно попробовать создать нечто новое у Источника. Или выпить из него силу, сколько смогу, и, пока есть новая мощь, вернуться к чёртовому императору, чтобы сбросить его с престола. Путь рискованный, но если он удастся, то возможностей открывается больше, чем в роли вечной приживалки у Витании.

Одно хорошо: я успела уничтожить все заметки об экспедиции, и они не попадут в чужие руки. Есть шанс, что получится запутать возможных преследователей… Но и планы Онгхуса для меня не ясны. Не стоит только сомневаться, что они есть и всё ещё как-то связанны со мной.

Что ж, попробую обхитрить старика. Решено. Было безумием растить друида, волшебницу и паладина. Так не буду останавливаться на полпути и продолжу — к Источнику жизни».

Киния опять расхохоталась, заставив Вистру вздрогнуть. Ответным смехом отозвалась Уна — ей внятных поводов для веселья не нужно.

«Когда я только обратилась в высшую вампиршу, то как же мне вскружили голову мысли о вечности! Бесконечный запас времени, сколько всего можно успеть! Вначале я предавалась мечтам о том, как освою живопись; добьюсь непревзойдённых высот в пении, мастерства в скульптурном искусстве, танцах, писательстве баллад. Воображала, как многократно преумножу своё богатство. Вечность позволит добиться всего! Но путь ночи повёл вовсе не к праздности и достатку. Он ведёт через нескончаемые опасности и лишения. У меня отобрали всё, кроме живых неоперённых учеников, да сумасшедшего призрака. Вся вечность поставлена на одну сомнительную авантюру!»

Весёлый задор улетучился, когда смертные напомнили Кинии о бренности своих тел. Киния могла скакать на коне хоть целыми днями почти без остановок; могла даже погружаться в вампирскую дрёму, оставаясь в седле на ристающей лошади. Но взломщики, непривычные к ездовой нагрузке, в один голос заныли уже через несколько часов пути, жалуясь кто на боль в спине и в ногах, а кто на головокружение от нескончаемой встряски. Несмотря на гневливые крики госпожи ученики скулили, что от усталости вот-вот свалятся прямо под копыта. Пришлось остановиться у неглубокого озерца.

Спешившись, живые растянулись около берега, ни на что не обращая внимание. Когда Уна убедилась, что рядом нет зомби-утопленников, ученики кинулись жадно хлебать воду.

«Плохо-плохо, — Киния с недовольством смотрела на мокрые лица. — В первоначальных планах запасы, необходимые для живых, задумывалось взять с собой из замка. Но придётся искать всё на ходу. И преследователи поймут, что ученикам необходимо останавливаться около водоёмов. Наверняка там нас и попытаются подкараулить».

У вампирши и призрака пока проблем с пищей не намечалось: в седельных сумках нашлись склянки с кровью и камни-темницы для душ.

— Госпожа, позволь спросить, — подал голос Атти.

— Чего тебе? — не теряя времени даром, Киния ковырялась с ремнями, латными пластинами и кольчугой. — Спрашивай.

— Леди Уна и ты, госпожа, говорили, что мы, ну, однажды в путешествие отправимся, — сказал друид, опустив руку в воду. — Но не так я представлял его. Мы убегаем. От кого? Кто нас выгнал и почему? И куда мы идём?

Киния ответила не сразу, словно была целиком поглощена вознёй с прилаживанием брони. Только пластины зазвенели громче.