Он тонул, уходил ко дну. Мышцы онемели, сердце бешено колотилось, требуя кислорода. Но вдруг вокруг руки сомкнулись чужие пальцы, перед глазами мелькнуло лицо. Фишер несколько секунд смотрел на него темным взглядом, а затем показал жестом, что нужно всплывать.

Легче сказать, чем сделать. С легкими, которые вот-вот лопнут. Зак замолотил ногами, чтобы вытолкнуть себя из холода. Как только ему показалось, что все тщетно, они достигли водной поверхности. В панике хотелось заглотить как можно больше воздуха, но Зак заставил себя успокоиться, чтобы избежать гипервентиляции. Пока он приходил в себя, рядом вынырнул Натан. Все трое молчали.

Фишер с непроницаемым лицом повернулся к Заку:

— Поздравляю, ты прошел проверку.

Сквозь сверкающее напряжение пробилось облегчение. Зак постарался, чтобы голос оставался ровным, хотя его трясло от озноба:

— Наконец-то ты мне поверил.

— Я этого не говорил. — Фишер покачал головой.

Дорога до конспиративного коттеджа заняла полчаса. Время ушло на то, чтобы убедиться, что за ними нет хвоста, умыкнуть машину и выехать проселочными дорогами за пределы Лондона. В двухэтажном кирпичном здании, внешне похожем на отремонтированный недавно гараж, на самом деле размещался командный центр отряда Фишера. Стальная дверь вела в обширное открытое помещение на нижнем этаже. Тут же располагались две небольшие допросные, которые иногда использовались как камеры, комната отдыха, тренажерный зал и крохотная кухня.

Второй этаж занимали комната с мониторами, несколько отдельных спален и кабинет Брайтона.

Коттедж стоял в конце тупика в промзоне и был оснащен самой современной системой безопасности.

Натан замыкал их небольшой отряд, прикрывая отход. Когда они добрались, Фишер оцепенел после вынужденного заплыва. Хотелось, чтобы и разум так же окоченел. Хотелось быть холодным и беспристрастным, но душа пылала. В голове каруселью крутились воспоминания о прежней жизни с Заком. Обыденные вещи: совместный ужин, просмотр футбольного матча. Они с Заком не особо любили футбол, но наслаждались редкими тихими часами, проведенными вместе. Теперь-то Фишер понимал, почему Зак часто работал по ночам. Предательство.

— Мне бы в туалет. — Зак замер рядом, лишь слегка подрагивая. По дороге на голову ему набросили мешок.

В голосе не слышалось никакого сожаления или раскаяния, и Фишера снова обуяла злость — удивительно, но она, кажется, согревала тело.

— Потерпишь.

— Если хочешь, я могу и на пол помочиться. — Зак указал на бицепс, где на рубашке расплывалось красное пятно. — Но желательно что-то сделать, пока я не подхватил в открытую рану какую-нибудь заразу после реки.

Натан закатил глаза:

— Тебя действительно следовало подстрелить прямо на месте, теперь бы не валандались с твоим ранением.

— В смысле, как я и просил?

В глазах Натана вспыхнул гнев.

— В смысле, насмерть!

— Довольно! — Сцена казалась абсурдной — Натан орал на мешок… такого Фишер не мог вынести. Он схватил Зака за предплечье:

— Пошли.

Они уже шагали по коридору, когда их обогнал Натан:

— Я его поведу.

— Нет, я. — Фишер оценил желание Натана помочь, но ему хотелось хотя бы минутку побыть наедине с Заком. Может, он заглянет в зеленые глаза и ничего не почувствует? Может, желание постоянно быть рядом, слышать его голос, засохнет и отвалится? Фишер чертовски на это надеялся, хотя его буквально физически разрывало на части. И он приветствовал эту боль, которая служила напоминанием, что случится, если Фишер снова попадется на старую как мир уловку.

Натан остановился у двери в бытовку и перекрыл рукой дверь:

— Фишер, это негодная идея.

— Возможно, однако не лезь куда не просят. — Он должен был это сделать, настало время себя проверить.

Натан колебался несколько секунд, но все же кивнул. Убрал руку, отодвинулся:

— Я буду рядом. — По обыкновению непробиваемый и спокойный, он прочитал мысли Фишера, словно открытую книгу. Распахнул дверь и затолкнул Зака, который споткнулся и врезался в белую кафельную стену. Потом выпрямился, дотронулся мешка, но не снял:

— Развяжи меня.

— Нет. — Хотя Фишер все же решил снять мешок с его головы — он надеялся отличить ложь от правды, посмотрев Заку в глаза, когда тот заговорит.

Мешок упал на пол, Зак моргнул и потер лицо:

— Это неприятно.

Когда зелёные глаза уставились на Фишера, он едва не дернулся от бурлящих в них эмоций.

— Не скажу, что раскаиваюсь.

Зак смотрел на него с неизменным выражением:

— Ты хочешь меня ударить.

И да, и нет. Дерьмо. Фишера снедало глупое желание услышать объяснения, но он старательно подавил этот порыв души. Избавься от него навсегда.

— Это еще мягко сказано.

— Ну так ударь.

Спокойный уверенный вид Зака до зубовного скрежета раздражал и без того взбешенного Фишера. С тех пор как очнулся и увидел того с пистолетом, он не мог связно мыслить. Все, что Фишер знал и во что верил, рухнуло в одну секунду.

Следовало включиться и наперекор всему продолжить начатое дело, даже если это казалось невозможным. Вполне вероятно, больше не подвернется случая остаться с Заком наедине.

— Не знаю, какую игру ты затеял. — Фишер действительно не понимал. Его хорошо обучили, но он упорно не улавливал смысл того, что происходило с ним последние несколько часов.

— Я спасал твою жизнь.

Слова ничего не объясняли. Проклятье какое-то.

— Я на это не куплюсь.

Зак откинулся назад, прислонившись к стене:

— И поэтому закрылся здесь со мной? Ты об этом хотел поговорить?

— Да с чего бы?

— Я тебе врал, ты расстроился. — У него хватало совести выглядеть скучающе. Именно с таким выражением люди читали список покупок в бакалее.

Фишер постарался сделать вид, что их ничего не связывает. Похоже, он единственный, кто пылал гневом.

— Расстроился? Да слово даже отдаленно не описывает то, что я сейчас чувствую.

Зак тяжело вздохнул:

— Дело не в работе.

— Работа — это все, что нас осталось. Я тебя сюда привез, а вот допросом займется кто-то другой. — Фишер в два шага приблизился к Заку, практически не оставив между ними пространства. — Я передам тебя кому-нибудь из коллег, потому что готов удавить собственноручно.

— Ни черта ты не готов.

— Не искушай меня.

— Отбрось свой эгоизм хотя бы на секунду.

Внутри что-то сломалось. Фишер буквально услышал щелчок и сжал кулаки, чтобы не размазать Зака по стене.

— Что?

— Наши отношения…

— У нас больше нет никаких отношений. — Он не удержался — пальцы обхватили горло, прижимая Зака к кафелю. — Еще слово, и кровью умоешься.

— Господи, Фишер, да ради бога, ударь меня. — В тоне Зака впервые проскользнула хоть какая-то эмоция — мольба. Он зажмурился, но когда открыл глаза, туман рассеялся. — Я больше тебя этого хочу. Но ты же не в состоянии.

Фишера затрясло, потребовалась вся сила воли, чтобы разжать пальцы и опустить руку. Он отпрянул, желая оказаться как можно дальше. Требовалось пространство, чтобы вернуть контроль и здравомыслие.

Фишер несколько раз сглотнул, стараясь убедиться, что способен говорить, прежде чем открыть рот.

— Будь осторожней в своих желаниях.

— Как ты не поймешь? — простонал Зак. — Я хотел бы, чтобы у нас в запасе было время пройти через все вместе. Довериться друг другу, поговорить начистоту.

— Зачем?

— Чтобы ты успел смириться с моей работой. Она не имеет к нам никакого отношения. Но времени у нас нет. Лучше бы тебе выплеснуть свой гнев как можно скорее, чтобы я смог вернуться и завершить свою миссию.

Фишер взорвался:

— Даже не мечтай!

— Я должен вернуться. — Зак ринулся к Фишеру и замер, едва не наступив ему на носки ботинок. — Понимаю, что это трудно, но мы должны подумать о том, как меня внедрить обратно.

Напряжение, повисшее в комнате, можно было резать ножом. Гул в голове Фишера напоминал жужжание люминесцентных ламп на потолке.