Но рано служить панихиду.

На плечо резко опустилась рука, Фишер оглянулся, как раз вовремя, чтобы не нажать на спусковой крючок.

— Натан?

Не может быть. Или может?

— Я уже все горло сорвал, тебя разыскивая.

— Боевики?

— Кругом полиция. Брайтон и Елена отправили на помощь всех, кого смогли. Остальная команда уже вышла и… господи, Зак! — Натан изменился в лице.

— Помоги! — Фишер раньше никогда не произносил этих слов, никогда не просил помощи. Сейчас это случилось впервые.

Силы двух мужчин хватило, чтобы поднять Зака. Зажав его между своими телами, они, спотыкаясь и оступаясь, пробирались через завалы. Спустя минуту достигли двери и вышли в ночь.

Лужайку перед домом заполнили пожарные и полицейские машины. Вокруг суетились, метались люди. Кого-то заковывали в наручники, кому-то оказывали первую помощь.

Фасад усадьбы лизало пламя, первый этаж уже почти выгорел.

Фишер понятия не имел, выжил ли кто-нибудь в таком пекле. Он опустил Зака на траву, сел рядом. Натан тут же метнулся к служебным машинам, раздавая по дороге приказы. Так много шума, столько голосов.

Но Фишер сосредоточился на единственном человеке, который сейчас имел для него значение. Провел ладонью по лицу Зака. Казалось, кровь покрывает каждый дюйм его кожи. Когда тот открыл глаза, на Фишера опустилось облегчение. Он наклонился почти вплотную:

— Не смей умирать!

Фишер орал, стараясь перекричать царящий вокруг ад.

— Не посмею. — Зак попытался поднять руку, но тут же закатил глаза.

Отчаянье ударило тараном в грудь, перед взором повисла неведомая ранее тьма. Фишер повторял и повторял имя Зака, тряс, пытаясь привести в сознание. Он вцепился в него и держал, даже когда из подъехавшей скорой выскочила бригада парамедиков. Фишеру казалось, будто его раздирает на части. В кои-то веки ему выпал шанс, а он им не воспользовался, опять все потерял. Так и не успев сказать. Он посмотрел на Зака, стараясь найти нужные слова, наконец признать то, что подспудно знал все это время.

Но его лицо накрыли кислородной маской и оттолкнули. Он потянулся, чтобы ухватиться за Зака, однако над тем уже склонились парамедики. Фишер увидел, как один из них покачал головой. Реальность разлетелась на тысячи осколков, и на глазах, казалось, всего мира Фишер без памяти рухнул на землю.

Фишер маялся у палаты Зака. Они находились не в обычной больнице, а в специализированной клинике, где, независимо от длительности, пациенты лечились конфиденциально и инкогнито и куда привлекались лучшие средства и специалисты-медики.

Заку понадобилось и то, и другое. После операции, которая, казалось, шла месяц, его ввели в кому и постоянно давали кислород, чтобы очистить легкие и нормализировать дыхание.

Фишер уже не мог смотреть на трубки и аппараты. Постоянный писк мониторов и объявления по громкоговорителю выводили из себя. Он хотел выйти отсюда и убраться куда подальше. Ему требовался воздух, пространство и ясная голова. И ничего из этого у него не было. И, возможно, уже не будет, когда дело касалось Зака.

Этот парень свел его с ума. Подарил мечту и надежду, потерянные в юности. Никто не мог сделать его таким счастливым. Никто не мог сделать его таким несчастным.

Натан оторвался от двух медсестёр и подошел к палате Зака. Кивнул охранникам, заглянул внутрь. Абсолютно бессмысленные действия — Зак был единственным пациентом на все отделение. Вздохнул и прислонился к стене.

— Ну… — Очевидно, он твердо решил поговорить с Фишером. И зная его ораторские способности, «ну» — это только начало. — Если скажешь, что это ты виноват, я надеру тебе задницу. — Натан смотрел перед собой. Хотя нет, скорее всего, он пялился на рыженькую медсестру на посту.

Фишер не притворился смущенным — знал, о чем тот говорит и почему.

— Он пытался меня спасти.

Сет смоделировал произошедшее в туннеле. Все осмотрел, заснял. Зак получил пулю, когда пытался прикрыть собой Фишера. Выстрелил в Стейшу, она выстрелила в него. Оба попали. Фишер единственный остался невредимым. Криминалисты сообщили, что он убил двоих охранников. Но решающую пулю выпустила Стейша.

— Если мы все правильно рассчитали, Зак спас тебя не раз. Вообще-то, он считал это своей основной задачей.

Именно. Фишер это понял, когда Зака уже увезли на скорой. И снова, как и в тот раз, сердце пропустило удар.

— Спасибо, что ткнул носом.

— Его перевозят.

Фишер дернулся, приложившись затылком о стену:

— Что?

Как же так, ведь Зак еще даже не пришел в себя? А когда очнется… у него сотрясение мозга, множественные огнестрельные ранения; ему только что удалили селезенку. Да его еще месяц нельзя трогать. Если бы Фишер мог, то залез бы к Заку в кровать и проспал с ним до конца года. Он из последних сил держал глаза открытыми. Душ и последующий медицинский осмотр немного взбодрили, но он мечтал, что завалится в постель, как только выяснится, что Зак в порядке. Живой. И эта дурацкая затея с переправкой — полный бред. Фишер решил, что сделает все, чтобы воспрепятствовать.

— Елена хочет, чтобы выздоровление и реабилитация проходили за границей.

— Подальше от меня. — Фишер почти возненавидел эту женщину. Ее заслуги несомненны, она внедрила агента в Пентасус, дала верное направление всей команде. Даже уладила все вопросы с местными властями, направив в усадьбу Риверсов спецотряд вооруженной полиции. Но в ее власти забрать у него Зака, и Фишеру это очень не нравилось. Он не мог бороться со своим раздражением.

— Она выразилась по-другому.

— Он что, сам так захотел?

— Ты мог бы его спросить.

Фишер прижался ладонями к стене.

— Почему ты еще здесь?

Натан принес плохие новости и мог бы уже убраться. В любом случае, Фишеру нужно с ними справиться. Сердце разрывалось, казалось, еще немного, и все чувства умрут от боли.

— Чтобы дать тебе совет. Скажи ему. Скажи, что собирался сказать там, во дворе усадьбы, прежде чем он отключился.

Воспоминание обрушилось набатом. Он почти произнёс те слова, но потом Зак потерял сознание.

— Я не…

— Я там был, Фишер. Я провел рядом с тобой большую часть твоей сознательной жизни. Видел твоих случайных любовников. — Привычный Натан — балагур-весельчак, дамский угодник, любитель потрепаться — сейчас исчез. Его голос звучал убийственно-серьезно. — Зак другой.

— Да. — Объявление из репродуктора заглушило ответ, но Натан наверняка его понял. Это отразилось на лице.

— Он что-то для тебя значит.

Явное преуменьшение.

— Всё.

Натан покачал головой:

— Так скажи ему.

— Он же уезжает.

Натан улыбнулся:

— Ну так скажи на прощанье, в конце концов.

Неужели все до такой степени просто?

— А потом?

— Зависит от вас обоих. — Натан указал на дверь. — Вперед.

Фишер несколько часов дежурил у кровати Зака. Входили и выходили медсестры, снимали показания мониторов, проводили тесты. Но в основном слабый, еще толком не пришедший в себя Зак отдыхал. Фишер не беспокоил его, ни слова не говорил.

Сейчас он сидел, поглаживая его ладонь и в сотый раз пересчитывая крошечные отверстия в потолочной плитке. Фишер уже собирался встать, когда почувствовал, как Зак сжал его руку, и чуть не подпрыгнул.

— Ты очнулся.

Зак попытался снять кислородную маску, но он перехватил его запястье.

— Нет, просто слушай.

Зак что-то пробормотал. Фишер воспринял это как знак, что сейчас его очередь говорить.

— Ты в порядке. — Он подождал, пока Зак кивнет, и добавил: — Слегка потрепан, но в порядке.

Зак уже наверняка знал — как раз перед тем, как он отлучался, чтобы выпить кофе, приходила Елена с доктором. Она не сказала Фишеру, о чем они говорили, но наверняка обрисовала Заку его состояние. И наверняка они обсуждали его отъезд.

— Ты меня напугал. — Фишер должен был это сказать, однако Зак не успокаивался, все еще пытаясь содрать маску. — Перестань.