Зак сверху. Зак на белых простынях. Зак на диване, смотрит по телевизору футбольный матч, когда толпа в Мадриде чуть ли не сносит стадион своими аплодисментами и воплями. Обычные, нормальные воспоминания, но теперь-то Фишер знал, что Зак совсем другой.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Кресло скрипнуло — Брайтон откинулся на спинку.

— Ты понимаешь, что я имел в виду и почему мне не нравятся секреты в нашей команде.

Как на такое ответить? Фишер не знал.

— Эта работа все раскладывает по полочкам. Мы шагу не можем ступить, не отчитавшись. Ты наблюдаешь за нами ежедневно и еженощно, анализируешь.

Брайтон постучал карандашом по подлокотнику:

— Видимо, недостаточно хорошо.

— Что-то должно оставаться закрытым. — Фишер никогда не говорил так раньше. Он принимал и придерживался устава — образцовый служака, каким его воспитало Управление. — То, куда не должны лезть посторонние.

— Тебе известны правила, известно, как работает система.

— Меня действительно не волновало, знают ли окружающие, что я гей. — Фишер повторил про себя и понял, что это правда.

— Уверен?

После первого неудачного каминг-аута он привык помалкивать о своей ориентации. Но утаивать отношения с Заком от ЦРУ — это совсем другое. Фишер поднялся с кресла и подошел к столу Брайтона:

— Я жил только работой, и сейчас у меня кроме нее ничего не осталось.

— Значит, ты глубоко похоронил свою натуру, только чтобы держать часть своей жизни в секрете?

Брайтон все еще не понимал, и Фишер знал, почему. Нелегко вести подобные разговоры.

— Это всего лишь секс, а с кем я трахаюсь — не ваше дело.

— Не согласен, но продолжай.

— Потом все изменилось.

Брайтон кивнул:

— Ты встретил Зака.

Фишер вспомнил самые первые дни. Он спешил с задания с готовой легендой, но Зак почти не слушал. Сначала душ, потом кровать. Секс. Иногда быстрый, горячий, иногда долгий, тягучий, изнуряющий обоих.

Как бы долго он ни отсутствовал, его всегда отчаянно тянуло назад, к Заку. Волнение и трепет. Всю дорогу обратно Фишер представлял, что с ним сделает, как заставит стонать и изгибаться от удовольствия. А потом, ночью, лежал без сна, прислушиваясь к его дыханию и страшась следующей командировки.

И все продолжалось до тех пор, пока он не увидел Зака на том складе с пистолетом в руках.

— Ага, но все оказалось ложью.

— Ты в это веришь?

— С самого начла он действовал по заданию. — Фишеру пришлось повторять это про себя, как только в душе поднималось желание простить Зака и вернуться туда, где они находились до похищения. Но это слишком легкий путь.

— Да. ЦРУ тебя поимело, не предупредив. Тут не поспоришь.

Фишер не ожидал, что Брайтон так легко согласится.

— Мне лгали они, я лгал тебе.

Брайтон пожал плечами:

— И что?

Фишер взорвался:

— Что, черт побери, значит «что»?

— Поиск правды — часть нашей работы. — Брайтон наклонился вперёд, положил локти на край стола. — Но главное — Зак пустил по ветру месяцы работы, чтобы тебя спасти. Похоже на прямое нарушение присяги.

И это не давало покоя Фишеру, потому что не соответствовало истории, которую он себе придумал. Что Заку на него плевать, что тот действовал, подчиняясь приказу. Признаешь, что тому не все равно, и тут же снова подставишься. Поэтому Фишер боролся с этим желанием.

— Именно он навел их на мой дом. Трепался о нашей сексуальной жизни. — Он почти слышал насмешливый голос Стейши. Следовало что-то сделать, чтобы его заглушить. Он вскочил, прошелся напротив стола Брайтона и остановился.

— Тогда забудь. Пусть Зак возвращается. Он заслуживает того, что с ним потом случится.

— Но это самоубийство. — Фишер уставился на Брайтона.

— А тебе есть до этого дело?

Хороший вопрос. Который постоянно крутился в голове, и на который Фишер не знал ответа. Поэтому развел руками и произнес:

— Наверное, нет.

Брайтон улыбнулся:

— Вот мы и посмотрим.

Зак притворился, что не услышал, как Фишер вошел в главный зал. Словно забыл, что мог просто почувствовать, уловить его запах. Слабый аромат шампуня, который смыл с волос и тела вонь испуга и паники от падения в Темзу.

Затем как бы не обратил внимания, что Фишер остановился, буквально навис за спиной, глядя из-за плеча Зака на экран и в заметки на планшете, лежащем на столе. Опустил руку на спинку рядом стоящего стула. После секундного колебания направился к концу стола, оставляя Зака одного перед Сетом, Натаном, Брайтоном и Еленой, что придавало обстановке сходство с судилищем инквизиции.

Фишер глянул на большие мониторы, расположенные по периметру зала, перевел взгляд на экран ближайшего ноутбука:

— Что происходит?

— Доклад. — Зак предпочел использовать нейтральное слово. По обычному разумению оно не настораживало, не вызывало протеста.

— Скажет ли он нам правду — вот в чем вопрос. — Зак с закрытыми глазами угадал бы, что это философствования Натана. Даже немного скучно.

— Мы на одной стороне.

Натан пожал плечами:

— Не напомнишь, кто у нас мастер электрошока?

И не важно, чем Зак рисковал, намеренно занижая вольтаж.

— Тебя, между прочим, тоже я вытащил.

Натан потянулся за бутылкой с водой, стоящей в центре стола:

— Мы сами, все сами.

В глубине души зародился гнев. Расширился и взревел. Зак понимал и принимал, что лгал Фишеру больше, чем тот ему, но сейчас Натан откровенно передергивал.

К тому же Фишер просто сидел и молча слушал, что только подогревало возмущение.

— Сам же понимаешь, что хрень несешь.

— Мы сегодня приступим непосредственно к делу? — встрял Сет.

В комнате повисло напряжение. Но Сет прав — нужно переходить к делу и как можно быстрее. Зак собрался с духом, чтобы отринуть гнев и отчаянье. Пусть позже выясняют, что пошло не так и что нужно было сделать по-другому — вполне возможно, к тому времени его труп уже остынет и защищаться станет некому.

— Их трое. Стейша, Питер и Уилл. Два брата и сестра. Стейша и Питер — старшие, дети от первого брака, их мать умерла. Они борются друг с другом за власть. — Все молчали, поэтому Зак вздохнул и продолжил: — Стейша исповедует самые радикальные и жесткие взгляды. И это понятно — ей приходится прилагать большие усилия, чтобы добиться авторитета среди мужчин, которые не слишком счастливы подчиняться приказам женщины. Конечно, до открытого неповиновения дело не доходит.

Оперативники прекрасно знали, как работают организации типа Пентасуса, и не нуждались в кровавых подробностях. Зак старался их не касаться, ловко обходя детали и не желая открывать больше, чем следует.

Елена закатила глаза:

— Ничего удивительного.

А вот тут Зак бы поспорил:

— Мизогиния — не самый большой их грех. Эти люди вообще ни во что не ставят человеческую жизнь.

Натан откинулся на спинку стула, затем повернулся, постукивая по бутылке:

— Уилл?

— Младший брат, — кивнула Елена. Зак понял, что именно ему раскрашивать белые пятна на информационном поле.

— Парнишка, сын от второго брака, его мать тоже умерла.

— В этой семье какой-то мор среди женщин, — заметил Сет.

Елена оперлась о плечо Натана и застучала по клавиатуре. На экране высветились фотография и личные данные женщины. Высокая, темноволосая, красивая. В глаза бросалось явное сходство со Стейшей. Затем появилось изображение похожей брюнетки — второй жены. Папаша явно предпочитал определенный фенотип.

Заку частенько казалось, что Стейша подозревает, что отца травят, но ничего не предпринимает. Они были не слишком близки.

— Почти никто не сомневается, что отец убил первую жену, когда та догадалась, что семейный бизнес связан с торговлей смертью, а не текстилем, и собралась всех разоблачить.

— Милая семейка, — пробормотал явно впечатленный Натан.