А еще недостроенные корпуса «Покорителей» рассматривались мной и Фальином Дьером в качестве носителей, для оборудования совсем уж секретных проектов — «Плевок Дракона» и «Длинная Рука». Про них я пока подробно не информировал даже дядю: слишком еще неопределенными были перспективы — сами испытания прототипов оружия пока не были завершены. Зато что у меня теперь было, так это воспроизведенные древние генераторы гравитационной тени — специалистам с Лианны наконец то удалось начать массовую постройку комплектов этого оружия. Собственно, полтора десятка оснащенных этими системами «Левиафанов» сейчас сопровождали флот. — И они даже вполне себе освоили предложенную не так давно Тофеном Вейном методику «формирования боевого строя» флота, сразу после гиперпрыжка, с помощью своих гравиколодцев.

Как это ни удивительно, но до самого Андо мы двигались почти без приключений: где надо останавливались, просто оставляли перегоняемые корабли или делали ченч, по принципу баш на баш, и двигались дальше. На Андо тоже все прошло прекрасно, я даже успел плотно пообщаться с По Нудо и примкнувшим к нам позднее Погглем Меньшим — в том, что мы отобьем Джеонозис у республиканцев, у меня не было никакого сомнения. — Следовало подумать заранее, как можно будет использовать плоды нашей победы. Поггль мужик был упертый, но не дурак: прекрасно понимал, что кроме самих себя джеонозианцам никто сейчас не поможет — даже Граф, при всем его желании. — Я, со своей стороны, готов был помочь его народу выкарабкаться из той ямы, в которую он попал, понятно, что не безвозмездно. Но в отличие от тех же муунов или неймодианцев, меня в первую очередь интересовали не кабальные должники, обязанные потом по гроб жизни работать на «благодетеля» — а, как я понял, именно такие условия «помощи» своему партнеру по бизнесу они и выкатили, в качестве условий помощи, — меня интересовали, прежде всего, мозги инженеров и руки работяг, которые сейчас, из-за разрухи, Погглю просто некуда было пристроить. В конце концов мы ударили с джеонозианцем по рукам, при По Нудо как свидетеле неофициальной сделки — и Поггль с чистой совестью отправился на Хайпори, откуда Гривус таки выкинул респов, как ни странно — даже не развалив при этом все вокруг по кирпичику. Хотя, может я все же к калишцу и несправедлив, в этом случае: операцию он и в самом деле провел блестяще. Так что, Поггль на крыльях, не фигурально выражаясь, полетел обревизовать отбитые назад активы, оставив мне несколько своих не то адъютантов, не то референтов, не то просто помощников — черт их, джеонозианцев, с их ульевой иерархией, разберет. Ну а я, с флотом, отправился освобождать многострадальный Джеонозис…

Когда меня начало «трясти»? — дай бог памяти, где-то перед самым подлетом к системе Татуина — генеральному месту сбора перед прыжком в систему Джеонозиса. Сперва я даже не придал этому особого значения, посчитав это последствиями ментальное атаки того самца банты, что желал мне напакостить, с подачи Сидиуса. — Но потом понял, что дело совсем в другом: на этот раз темой моих навязчивых кошмаров стал не я сам, а мой дядя. Кто и как мог угрожать самому Графу, я даже представить себе тогда не мог. К тому же, видения хоть и повторились три ночи подряд, но были слишком расплывчатыми и неопределенными — ни смысла угрозы, ни ее источника определить было совершенно невозможно. До этого видений такого рода у меня никогда не было, и я терялся в догадках, как их можно расшифровать или интерпретировать — никаких сигналов от самого дяди не поступало, моя собственная приобретенная память тоже помалкивала, и я решил заниматься тем, чем и собирался. Тем более, что на ум пришла замечательная фраза Наполеона, про приказ, контрприказ и беспорядок — нет уж, раз пока ничего явного нет, то вперед, на Джеонозис!

И вот, перед самой схваткой с респами, когда я настроился на медитацию — хотел таким образом проконтролировать, через Силу, эффективность работы новых систем управления кораблями и оружием, меня и прихватило. Нет, сами видения и теперь были совершенно не читаемые, но вот ощущение через Силу! — В общем, одно я понял четко: если я сейчас не поспешу на Серенно, то дядя почти наверняка погибнет. Сама схватка в космосе, которая длилась всего несколько минут, прошла почти мимо меня — у респов было на орбите всего одно небольшое флотское соединение, — бой на поверхности планеты и то длился гораздо дольше. Клоны сопротивлялись отчаянно, и пленных практически не было. Были ли тут джедаи, я так и не понял: немногие пленные клоны имели слишком малые чины, и могли быть просто не в курсе наличия или присутствия на месте «высокого» командования.

Худшие наши опасения оправдались: экономика планеты сохранилась от силы на четверть довоенной, а военпром уцелел едва на десять процентов, и то каким-то чудом, или, скорее, респовским недосмотром — все же под землей шарить не особо удобно, и сканирование помогает не всегда. Оставив на месте за старшего генерала Булата, и отдав ему в помощь адмирала Эззера, почти со всем моим флотом — дожидаться Поггля Меньшого, — я сам, забрав с собой только флагман, и группу поддержки, рванул прямо домой — на Серенно. Надеюсь, Поггль примет мои объяснения: у него с дядей отношения всегда были дружескими — и детально о сотрудничестве мы переговорим как-нибудь потом. В голове, пока мы стояли у Джеонозиса, постоянно билась мысль: «Только бы успеть!» — отпустило меня лишь, когда мы прыгнули, плюнув на все предосторожности, прямо к Кореллианскому Пути.

Далл Борджин очнулся от недолгого сна, и выбрался из роскошной постели в не менее роскошной капитанской каюте — даже у Райдена тут, на борту «Черного Скимитара», апартаменты были не намного больше, если вообще превосходили эти — как по размеру, так и по оформлению. Не то, чтобы такая роскошь была запланирована при постройке изначально, просто, обширные капитанские «покои» имели в виду возможность нахождения в них даже р'гат'а, с их коллективным разумом, а не просто обычных «индивидуалов», вроде людей — и должны были обеспечивать даже такому командиру приемлемый уровень комфорта. Хотя, на взгляд капитана Борджина, собственный тренировочный зал и бассейн были, наверное, все же излишними, хоть и полезными дополнениями. Но тут экономить место не приходилось — размеры корабля позволяли развернуться самой изощренной фантазии дизайнеров. Три километра триста семьдесят пять метров — если считать от нейтрализаторов ионного потока главных двигателей, до антенн вихревых генераторов фазового перехода в носу боевого корабля. Гигантский дредноут — впрочем, у них, в КНС, корабль незатейливо именовали просто «тяжелым крейсером» — поражал воображение. Нет, Далл видел, конечно, и еще не законченные постройкой корабли типа «Покоритель», по этот «Ассегай» — кстати, второй вошедший в строй корабль данного типа, понравился ему куда больше того монстра. Во всяком случае, характеристики скорости и маневренности не делали его похожим на беременную банту — на очень большую беременную банту, как это было с «Покорителями». Помниться, на его сравнение, высказанное в слух на Кар Шиане, когда он принимал свой новый корабль, Райден посмеялся: «У носорога скверный нрав и очень плохое зрение, но это не его проблемы» — его слова Далл тогда не совсем понял, похоже, что этот «носорог» тоже животное. — Райден тогда от объяснений воздержался. Впрочем, проблем у его корабля тоже не было, как у того зверя — проблемы, пока, были у всех вражеских кораблей, что попались уже в прицел его орудий. — Тех, кто не успел, или не догадался вовремя удрать.

Паре «Венаторов», что попались им сейчас по дороге, это удалось, так же, как и еще кое-какой встреченной по пути мелочи, что опрометчиво пыталась сблизиться их небольшой эскадрой на дистанцию эффективного огня. Но неудачников было куда больше, что, в общем-то, и не удивительно. Плевать — это теперь головная боль респов! Проект «Ассегая» рождался в муках: достаточно сказать, что последние переделки пришлось вносить уже чуть ли не после закладки, когда первые секции корпусов уже собирались на стапелях — в очередной, но не последний, раз облажались вооруженцы. Память услужливо подбросила сцену «разбора полетов», после отстрела запланированных к установке орудий на полигоне — тихо матерящийся Райден, читающий с датапада данные результатов испытаний, вместе с первыми выводами специалистов-оружейников, и главного конструктора проекта, бита Фальина Дьера, что-то лихорадочно прорабатывающего на своем планшете. А еще через месяц вынужденной задержки, облик нового корабля принял свой теперь уже окончательный вид: увеличенная на треть длина и так же, пропорционально, подросшие остальные размеры, да пара «лишних» главных ионных двигателей, и еще дополнительная пара вспомогательных — корабль не просто вытянулся в длину, изменения внутри тоже были существенными. Вместо одного главного реактора — два, а число вспомогательных сократили до трех. Увеличили вместимость ангаров и ракетных погребов — так же, как и число самих пусковых установок тяжелых ракет. Но основные изменения претерпел главный калибр, или точнее — главные калибры. К сожалению, впихнуть все в приемлемые габариты, и при этом сохранить достаточно высокие дальность и кучность боя у турболазеров одиннадцатого класса так и не удалось. Собственно, из-за этого и «поплыли», в очередной раз, и сами размеры корабля. — Пришлось довольствоваться громоздкими и тяжелыми двухорудийными башнями старой разработки, которые, кстати, до этого так, никуда, и не удавалось «пристроить», потому, что не было подходящих кораблей соответствующего размера. Шесть башен, разделенных побортно на две группы, поставили в носу «сверху» — снизу, под ними, располагались ориентированные в носовой сектор батареи тяжелых ракетных установок. Еще пара таких же башен устанавливалась в «перевернутом» виде, по диаметральной плоскости снизу корпуса. И еще по две башни, вращающиеся уже в вертикальной, а не в горизонтальной плоскости, стояли по обеим боковым граням корабля, напоминавшего причудливо вырезанный наконечник гигантского копья. Впрочем, те старые, первоначально предполагавшиеся к установке более «миниатюрные» башни тоже пошли в дело, правда, вместо пары более мощных стволов там теперь стояло по три не таких тяжелых турболазера «восьмерки» — стандартного оружия, бывшего главным «тяжелым» калибром некоторых боевых кораблей КНС. Три башни стояли на половине корабля, обращенной вверх — в диаметральной плоскости, ближе к миделю. А еще две, стояли побортно ближе к корме и смотрели в нижнюю полусферу. Теоретически, таких башен можно было бы впихнуть еще хоть десяток, хоть дюжину — мощность корабельной энергосистемы позволяла. Но, в качестве своеобразного эксперимента, решено было поставить на корабль три сверхтяжелых ионных орудия — орудия такого класса, при удачном попадании, способны были вывести из строя цель размером со стардестроер одним попаданием. — И в силу своего размера и потребности в чудовищном количестве энергии, раньше обычно применялись только в планетарной обороне. К сожалению, точность подобных артсистем, установленных на объект ограниченных размеров, при недостаточной устойчивости, желала лучшего, — но шансы на удачу, особенно при стрельбе по скоплениям вражеских кораблей, заставляли рискнуть. Три куполообразных турели топорщили стволы в разные стороны, в кормовой части корабля, перекрывая все секторы обстрела — все же, повернуть даже ствол такой величины в нужном направлении бывает проще, чем развернуть весь корабль целиком. Особенно, если корабль такого размера как «Черный Скимитар».