— Велион, они приближаются, — панически зашептал Епсхо. — Что нам делать?

— Ждать.

— Чего? — взорвался Истро. — Божественной благодати?

— Ждать, — тихо повторил Велион. — Чего-то ждать. Но меня так просто не убьют.

Вожаки приближались медленно и величественно, они по праву чувствовали себя здесь королями. Они остановились в нескольких шагах от могильщиков, будто давая им разглядеть себя. А посмотреть было на что. Огромные, с полугодовалых телят, с великолепной лоснящейся на солнце шерстью, мощными лапами и широкой, как у быка, грудью. Вид этих зверей даже ненадолго отодвинул у могильщиков страх перед смертью, заменив его удивлением и восхищением. Огромные карие глаза пристально смотрели на могильщиков, влажные ноздри втягивали их человеческий запах, длинные белоснежные клыки едва виднелись из-под чёрных губ. Пока вожаки не подавали никаких признаков агрессии.

Если только не смотреть в глаза. Почти человеческие глаза, в которых светилась ненависть.

— Может, они нас не видят? — предположил Епсхо.

— Не будь идиотом большим, чем ты и так являешься, — зашипел на него Истро. — Если и не видят, то чуют и слышать, тебя-то точно.

— Может, они видят только движущиеся предметы, мне так говорили, — не унимался Епсхо.

— Заткнись!

"Видят, конечно, видят, — подумал Велион. — Слышат, чуют и, главное, ненавидят. Но не нападают. Почему?". Он заглянул одному из вожаков в глаза. Нет, сон это не напоминало. Это была собака, пусть более умная, чем другие, но всё равно она смотрела на него снизу вверх, и дело было не в том, что глаза Велиона находятся выше. Выше находился сам могильщик, так же, как и в случае с собакой во сне. С настоящей собакой, не той, что с человеческим телом. Велион вспомнил её, в тех деталях, что успел разглядеть за доли секунды. Но ненависть и холод во взгляде того урода он вспомнил полностью.

А потом что-то произошло. Глаза вожака исчезли. Велион легонько потряс головой, будто приходя в себя, и огляделся. Вожаки ушли с их дороги. Может, это ловушка? Но как не старался тотенграбер поймать взгляда вожака, он не мог этого сделать.

— Что происходит? — прошептал Истро.

— Идём вперёд, — шепнул Чёрный могильщик. — Медленно.

Они начали медленно шагать вперёд, стараясь не смотреть на начавшую рычать ещё громче стаю. Велион чувствовал спиной их тупую злобу, но они не нападали. Почему? Может, это действительно ловушка? Или вожаки как-то могут управлять обычными собаками? Вероятно. Но люди всё равно выше вожаков, поэтому они так ненавидят людей? Или причина в другом? А вообще, какого хера он, Велион, решил покопаться в психологии умнейших в мире собак?

Позади будто что-то сорвалось, как верёвка лопнула. Велион инстинктивно понял, что одна из собак напала, но его рефлексы были медленней инстинктов. Он только начал оборачиваться и ставить меч в защитную позицию, думая только одно "всё-таки ловушка", как сбоку что-то мелькнуло. Тотенграбер развернулся, поднял меч, а его тело уже будто терзали клыки. Клыки… которые его не терзали. И тогда Велион, наконец, увидел вожака, того самого, которому смотрел в глаза. Вожак держал в зубах за холку собаку, уже мёртвую, видимо, у неё был сломан позвоночник, братья стояли невредимые рядом, а стая собак, кроме вожаков, разбежалась. Велион встретился взглядом с вожаком и прочитал в нём приказ, нет не приказ, просьбу, смысл которой не понимал, но уже успел подумать, что выполнит её. И только тогда почувствовал, что мир снова ожил, перестал быть киселём, который медленно перетекает из одной кружки в другую.

— Уходим, — всё ещё ошалело произнёс Чёрный могильщик. — И очень быстро.

За последние три дня только и было разговоров, что про случившееся в Крено. Епсхо строил идиотские догадки, Истро допытывал Велиона, а тот и сам не понимал, что же произошло. Но эти три дня прошли, могильщики вышли на тракт, и пришло время расставания.

— Не лезли бы вы в это, — сказал Велион на прощание. — Я могу поделиться.

— Нет уж, — покачал головой Истро. — Сто марок — слишком большие деньги, чтобы мы не попробовали рискнуть. Может, хватит на то, чтобы открыть свой бордель и уйти на покой.

— А ты действительно этого хочешь?

— А кто же не хочет? — удивлённо спросил могильщик с островов.

Велион не ответил.

— Что ж, — вздохнул Истро. — Нам в сторону Ариланты. Свидимся, могильщик.

— Свидимся, — улыбаясь, сказал Велион. "Я на это надеюсь".

Могильщик вошёл в душное помещение трактира уже под утро — чертовски не хотелось спать на улице. Да и сейчас он мог себе это позволить.

Усевшись за стол, Велион вытянул ноги и расслабился. Возможно, от вечерней трапезы что-нибудь осталось — засидевшихся посетителей было всего двое.

Заспанная служанка приволокла ему кружку эля и буркнула:

— Кроме яиц ничего ещё нет. И деньги вперёд.

— Пойдёт, — кивнул Чёрный могильщик и расплатился.

Тотенграбер глотнул из кружки и непроизвольно вслушался в разговор пьяниц.

— Могильщиков, глухой ты пень, — почти неразборчиво бубнил пьяный в дребезги детина на своего собутыльника, то ли разбойника, то ли дешёвого головореза. — Жрецы Единого ищут трёх могильщиков. У одного разорвана морда, второй весь чёрный, как ворона, а третий без особых… примет, во.

Слабо улыбаясь, Велион отставил кружку, поднялся из-за стола и тихо вышел из таверны.

Братьев ему не остановить, Истро доказал это, пойдя ради сотни марок на практически верное самоубийство. А это значит, что надо спасть свою шкуру.

Выйдя из деревни, могильщик свернул как можно дальше от тракта. Что дальше делать, он представлял слабо.

Выругавшись, могильщик скользнул под скамейку и ударил по ногам бородатого пирата, наседающего на Иргура. Бородатый коротко вскрикнул от ярости и повалился на палубу. Велион выскользнул из-под скамьи и схватил пирата за сапоги, мешая тому подняться. Тем временем Иргур рубанул противника по животу. Хлынувшая кровь брызнула могильщику в лицо, пират задёргался в предсмертных муках, угодив каблуком вцепившемуся в ноги Велиону прямо в нос.

— Вставай, северянин! — гоготнул Иргур, утирая буквально залитую слюной бороду. — Вставай, ещё есть кому выпустить кишки!

"Сраные южные берсеркеры…", — угрюмо подумал Велион, с трудом поднимаясь на ноги. Голова кружилась, из носа хлестала кровь, от чего в глазах плыло ещё больше, и трудно было дышать. "На кой ляд я сюда попёрся?".

Но бой действительно ещё не кончился. Иргур сунул могильщику в руки меч поверженного соперника. По мнению Велиона этот клинок, с коротким широким и толстым лезвием, практически несбалансированный, скорее напоминал заострённое железное полено, но деваться было некуда. Тем более, его меч сломался после первых двух ударов такого же "железного полена", и могильщик лишь чудом умудрился заколоть противника оставшимся огрызком.

Матерясь во всю глотку, Велион стиснул рукоять двумя ладонями и, пошатываясь, бросился в бой, окончательно переместившийся на корму. Хорошо, что про искусство владения мечом здесь слышали немногие, и драка представляла собой бессмысленный обмен ударами. Впрочем, чего ждать от рыбаков и крестьян, из которых на три четверти состояли команды кораблей.

На могильщика налетел здоровенный детина в тулупе из овчины. Его борода, скрывающая почти всё лицо, была залита кровью, беспрестанно сочащейся из рассечённого лба. "Да мы с тобой как братья", — угрюмо подумал тотенграбер и отразил мощный удар противника. Но пират наседал, нанося всё новые и новые удары, пусть довольно неуклюжие, но сильные, и Чёрный могильщик отступал, не в состоянии пока приноровится к непривычному клинку. Но время работало на него — голова постепенно прочистилась, а противник наоборот атаковал всё неуверенней из-за заливающей глаза крови. Велион уже собирался атаковать, как под его ноги услужливо прыгнула та самая скамейка, под которой с минуту назад прыгал могильщик. Вскрикнув от неожиданности, он начал заваливаться назад, хотя и всеми силами старался удержать равновесие. Его противнику хватило остатков зрения, чтобы понять, что происходит, и он бросился вперёд, замахиваясь мечом. Но расстояние рассчитать пирату всё-таки не удалось, и он тяжело врезался в могильщика, завалившись на палубу вместе с ним.