– Лёш, Лёша… – щебетали девчушки, пытаясь привлечь его внимание.

Что ж, Алину ещё нужно завоевать, а пока… Почему бы немного и не позабавиться?

– Я вас слушаю, – улыбнулся он обожательницам, и каждая решила, что он взглянул как-то по-особенному именно на неё. И они были по-своему правы, ведь он выбирал.

Около корпуса было настолько оживлённо, что создавалось впечатление, будто сюда пришли все курсы разом, а заодно и выпускники. Это, конечно же, было не так, но зрелище однозначно внушало трепет вчерашним школьникам.

– Паш, что это только что было? – шептала Алина, когда они протискивались к входу сквозь толпу студентов и преподавателей.

– Ничего, – буркнул он.

– Паш…

– Бесит он меня!

– Но почему? – удивилась Алина. – Он же ничего плохого никому из нас не сделал.

– Не знаю… Алинка, не приближайся к нему, хорошо? Не нравится он мне.

Отвечать она не стала, ведь ей-то он нравился.

В отличие от друзей, Женя не стала торопиться. Сперва она допила свой кофе, выбросила свой пустой стаканчик, а потом пошла к чёрному входу, чтобы без помех войти в универ.

Очередной неприятный сюрприз ждал Пашку у расписания. Международников разделили на языковые группы по уровню знаний. И если Алину отправили в Первую, где собрались главные умники потока, то её друга запихнули в последнюю Шестую.

– Как так! – возмущался он.

– Учиться нужно было, а не списывать! – улыбнулась Алина и похлопала его по плечу.

– Не переживай! – подбодрила его Женя. Её тычок локтем в бок оказался ощутимее. – Я тоже в Шестой!

Пашка выглядел настолько затравленно, что девушки расхохотались. Но на этом злоключения бравого Романовского не закончились. Во-первых, самой слабой группе досталась настоящая грымза – её, как поговаривали, боялся весь универ. Ольге Никифоровне было далеко за шестьдесят, и за свою долгую карьеру она отчислила не одного студента. Перед ней даже декан по струнке ходил – тоже у неё когда-то учился.

А во-вторых, у Первой группы преподавателем стал Арнольд Вячеславович – секс-символ всего универа. Ему было слегка за тридцать, не женат, о личной жизни ничего не известно. Зато внешность такая, что хоть сейчас на обложку. Говорили, что ему не раз предлагали стать моделью, приглашали сниматься в музыкальных клипах, но он каждый раз отказывался. В отношениях с коллегами или студентками никогда замечен не был, да и вообще его жизнь вне работы была покрыта тайной. И конечно же, эта загадочность только добавляла ему привлекательности в женских глазах.

И в-третьих, Пашка уже и не помнил, как это учиться без Алинки. А было ли такое хоть когда-то?

– Не дрейфь! – посмеивалась Женя, подталкивая огромного по сравнению с ней парня к кабинету. – Я же с тобой!

Пашку эти слова нисколько не утешили.

Группы состояли из десяти человек и в шестую попали в основном парни. Помимо Жени здесь была ещё одна девушка, и она явно чувствовала себя королевой, решив, что полненькая одногруппница ей не соперница в амурных делах. Саму же пышечку подобные забавы нисколько не заботили. В большой город она приехала учиться, а не женихов искать.

– Я Карина, – первой представилась самопровозглашённая красотка. Объективно она была вполне симпатичной, но обилие косметики на юном лице делало её старше лет на пять. Да и от природы редкие волосы к тому же были перепалены краской. Если уж хочется из жгучей брюнетки превратиться в платиновую блондинку, будь готова на жертвы.

– Паша, – буркнул Романовский, усаживаясь за последним столом. Это с Алинкой можно на передовую, а без неё лучше спрятаться в тылу.

Карина очень хотела сесть рядом с высоким красавчиком, но проворная Женька её опередила и заняла место возле Пашки. Врагов она наживать не любила, но не боялась. А отдавать друга на растерзание этой «мымре крашеной», как таких девушек называли у них в деревне, она не собиралась.

– Я Женя, – улыбнулась девушка, раскладывая ручки-тетради-карандаши на столе, тем самым как бы застолбив место.

– Угу. Карина, – буркнула блондинка, заправляя тонкую прядь за ухо, и уселась за стол перед необычной парочкой.

Дальнейшие знакомства пришлось отложить, потому что в кабинет вошла сама Ольга Никифоровна, оказавшаяся скрюченной старушкой с классическим пучком на затылке, длинным орлиным носом, тонкой полоской губ и глазами профессионального убийцы. Под кожей давно не осталось мышц, и кости отчётливо прорисовывались под обтягивающим вязаным платьем цвета «баклажан». Зрелище весьма забавное, но только никто в здравом уме не решился бы насмехаться над Ольгой Никифоровной.

– Good morning! – проскрипела она.

И Пашка окончательно удостоверился в том, что крупно попал.

В Первой же группе дела обстояли совсем иначе. По школьной привычке Алина заняла место прямо перед преподавателем, и долгое время стул рядом с ней пустовал. И пусть уровень английского здесь у всех был довольно высок, «светиться» всё же никто не спешил. А вдруг списывать придётся? И только когда Арнольд Вячеславович бодрым шагом вошёл в кабинет, студенты – а точнее, студентки, потому что в эту группу попали исключительно девушки, – мгновенно осознали свою оплошность. Что тут началось! Нечто похожее обычно происходит в детской игре, когда игроков два, а стул один. Победительницей вышла долговязая студентка по имени Мария – девушка с очень крупной челюстью и шикарной копной каштановых волос.  Не скрывая своего триумфа, она плюхнула на стол конспект и ручку.

– Good morning! – с улыбкой поприветствовал студенток Арнольд Вячеславович.

Пока «детишки» грызли, облизывали и пытались раскрошить гранит науки, их мамаши затеяли устроить посиделки. Сделать это оказалось не так-то легко, потому что Вера Георгиевна всё ещё не могла надолго покинуть «белого друга», а Алевтина Анатольевна сама была больше похожа на алкоголичку, нежели на добропорядочную домохозяйку. Даже Бонифаций с неким недоверием поглядывал на хозяйку. В последнее время она вообще его беспокоила, но он давно решил не вмешиваться в дела этих бесшёрстных – у него и своих забот навалом. Погреть пузо на солнышке, например.

Подруги сошлись на том, что Алевтина Анатольевна наденет солнечные очки в пол-лица и широкополую шляпу. И будет надеяться, что по дороге она не встретит знакомых, что в их дворе было почти Mission: impossible.

Пройти незамеченной Алевтине Анатольевне не удалось. Ни тёмные очки, ни шляпа с широкими полями не смогли обмануть самую главную сплетницу района. Ту самую жену Петра, владельца видеокамеры, благодаря которой вся округа узнала о том, кто именно написал злополучную надпись под окнами Семёновых.

– Алевтина! Подождите! – Валентину Палну нисколько не смутило то, что от неё пытаются сбежать. – Алевтина! Ну, подождите же!

Деваться было некуда, и несостоявшаяся конспираторша остановилась.

– Доброе утро, – пробурчала она, нахлобучивая шляпу пониже.

– Доброе, доброе! – затараторила Валентина Пална, то и дело заправляя светлую прядку за ухо. Объективной необходимости в этом не было – просто детская привычка, проявляющаяся в основном тогда, когда главная сплетница двора была в особом возбуждении. – Вы слышали? Вы слышали?

От визгливости в голосе соседки по двору Алевтина Анатольевна поморщилась.

– Нет, не слышала. А что я должна была слышать?

Вот он триумф любого вестника – добраться до чужих ушей первым.

– О! – Валентина Пална с удвоенным рвением принялась теребить свои волосы. – Астаховы! Астаховы!

‒ Неужели вернулись?

– Нет! Квартиру продали! Там теперь многодетная семья жить будет. Шестеро детей и в такую крохотулю! Представляете? Мать не работает, отец сутками дома не бывает – шабашит. Самому младшему полгода только, а старший уже школу оканчивает, скоро сам женится, невесту в дом приведёт, кот у них ещё, а ещё…

Алевтина Анатольевна поморщилась и напомнила себе, что она респектабельная женщина, и что посылать соседей на три весёлых буквы – не самая дальновидная идея.