В семье Семёновых только Алина была ранней пташкой, поэтому ровно в шесть двадцать Вера Георгиевна отключила будильник, перевернулась на другой бок и благополучно провалилась в сон. Нет, она не боялась проспать, ведь домой вернулась любимая дочурка. Расчёт оправдался, и через десять минут в комнате раздался нежный девичий говорок:

– Мам, просыпайся. На работу опоздаешь.

– Ну, ещё минуточку… – Женщина подмяла подушку под себя, словно боялась, что её отберут, а макушкой упёрлась в изголовье кровати. К счастью, мягкое.

– Мам… – Алина присела на краешек и дотронулась до обнажённого плеча родительницы – Вера Георгиевна пижамы и ночные рубашки признавала только зимой. Летом же в почёте был исключительно костюм Евы. – Мам, вставай. Я завтрак приготовила.

– Полминуточки…

– Сырники, сметанка, варенье клубничное…

– И в кого ты такая садюга? – Женщина, всё ещё в обнимку с подушкой и не открывая глаз, села на кровати, скрестила ноги по-турецки и… задремала.

– Мам!

– А?! – встрепенулась Вера Георгиевна и разлепила наконец очи, заплывшие после литра минералки на ночь.

– Не «а», а вставай! – расхохоталась Алина и поднялась на ноги. Сама она проснулась больше часа назад и успела не только принять душ и приготовить завтрак, но и немного почитать. – Чай или кофе?

– Кофе!.. – простонала мать. – А я пока в ванную.

Девушка остановилась на пороге:

– Если ты вдруг забыла – у нас воды горячей нет.

– А!!!

Оставив мать изливать свои страдания подушке, Алина пошла на кухню. Солнце светило ярко, поэтому пришлось опустить бамбуковые рольшторы. Включив кофемашину и не забыв налить молоко для капучино, девушка взяла пластиковую бутылку с отстоявшейся водой и отправилась в рейд по поливу комнатных цветов. Их всех посадила сама Алина – у мамы с растительным миром как-то не сложилось. Хорошо хоть, что за полтора месяца, пока отсутствовала их хозяйка, бедные цветочки не окочурились. Но были к этому близки.

На двоих обитательниц приходились три комнату, не считая ванной, туалета и кухни. Поэтому у каждой из красавиц было собственное царство, а зал стал чем-то вроде комнаты для совещаний. А также для совместного просмотра фильмов, поедания пиццы, да и просто ничегонеделания.

Семёновы одновременно вернулись на кухню.

– Мамы вперёд, – Алина присела в шуточном реверансе.

– Если Вы настаиваете! – Вера Георгиевна отвесила ответный поклон.

Опустошив две чашки капучино и съев целую миску сырников, мама счастливо откинулась на стуле и выдохнула:

– Ух, объелась! Как же хорошо, что ты приехала!

– Понравились сырники? – Девушка налила себе чаю – кофе она пила крайне редко.

– И ты ещё спрашиваешь! Да лучше, чем у тебя, они ни у кого не получаются. Мои, вон, вообще всё время по сковородке расползаются!

– Зато у меня никогда не получается такой же плов, как у тебя!

– Это да! – хмыкнула Вера Георгиевна и покосилась на кофемашину, но поймала на себе неодобрительный взгляд дочери. – Да не буду я больше, не буду!

– Мам, ты же провизор. Сама ведь знаешь, что…

– Так! – Женщина выставила вперёд руку, как бы защищаясь. – Кто это у нас тут дочь?

–  Это к делу не относится, – покачала головой Алина и начала потихоньку убирать со стола.

– Какие планы на сегодня? – Вера Георгиевна решила, что безопаснее будет сменить тему. Иногда дочурка могла быть ещё той занудой.

– Хочу тетради купить.

– А не рано?

– Нет. – Алина поставила тарелки в сушилку и повернулась к матери. – Как раз самое время. На следующей неделе все резко вспомнят, что им тетрадки нужны и выбора почти не останется. Проверено. Так каждый год происходит.

– И в кого ты такая умная? – усмехнулась Вера Георгиевна, встала и потянулась, тёмно-синяя майка задралась, и плоский животик оголился. – С Пашкой пойдёшь?

– Да, – кивнула девушка, и в её глазах появились смешинки. – Только он пока не в курсе.

А парень в это мгновение сопел в подушку и не подозревал, что его собираются вновь использовать в качестве тягловой силы. Он вообще не задумывался, что ему понадобятся конспекты, ручки, карандаши и прочая канцелярия. Об этом в первые школьные годы заботилась мама, а потом эту обязанность взяла на себя Алина.

Пашка перевернулся на спину и вдруг распахнул глаза. Затем он повернул голову, чтобы посмотреть на часы: семь ноль две. Ничего себе! Да в такую рань он никогда добровольно не просыпался! Попытки вновь занырнуть в сон ни к чему не привели. Неужели действительно придётся вставать? Нет уж! Можно ведь и в игрушку на телефоне поиграть. Сказано – сделано. И только Пашка разблокировал смартфон, как на экране высветилось сообщение, отправленное с незнакомого номера:

«Ты мой!»

– Задолбали со своими приколами! – пробурчал парень и нажал на значок игры.

Выдержав до десяти тридцати, Алина набрала номер друга. Пашка поднял трубку мгновенно, что означало только одно: опять играл в игрушку.

– Привет!

– Привет. Я смотрю, ты давно проснулся, – улыбнулась девушка, смочила тряпку под струёй холодной воды – горячую так и не дали, – и приступила к уборке.

– С чего ты взяла?

– Бодрый слишком. Непривычно.

– Да что-то не спалось. Чем занимаешься?

– Уборку делаю. У мамы руки не доходили.

А точнее, не было желания. Если бы была воля Веры Георгиевны, пыль на полу и полках лежала годами.

– Блин! Я ж маме обещал пропылесосить! – Пашка резко сел на постели. – Ладно. Попозже. – И он снова улёгся.

– Не попозже, а сейчас. – Алина провела пальцем по материнской тумбочке и ужаснулась – осталась глубокая дорожка.

– Почему это? – Зевнув, Пашка почесал живот.

– А потому, мой милый Ланселот…

– Можешь не продолжать, – вздохнул парень и на этот раз поднялся на ноги. – Я понял. Опять тяжести таскать?

– Не совсем! – усмехнулась девушка и решительно стёрла уже начавшую скатываться в комки пыль, а заодно и разводы от чая-кофе-компота. И как научить маму пользоваться подстаканниками? – Возьми с собой карточку.

– Так… – Пашка потянулся и отдёрнул шторы. Яркий свет ворвался в комнату и осветил бардак, от которого вчера так старательно избавлялась Алевтина Анатольевна. – Тетрадки, что ли, покупать будем?

– Я всегда знала, что ты умный! – воскликнула Алина и чихнула.

Пропылесосить всё же пришлось, а иначе Алевтина Анатольевна грозилась выбросить любимое Пашкино кресло в окно. Поэтому долгожданная поездка за канцелярией состоялась лишь в полдень.

– Ничего себе! – присвистнул парень, когда увидел подругу в новеньком белом сарафане. – Я его раньше не видел!

И вроде бы обычное платье на бретельках: облегающее сверху и подчёркивающее тонкую талию кружевной вставкой, к низу оно расширялось юбкой-солнцем. Длиной оно доходило до колен и позволяло любоваться стройными девичьими лодыжками. Что проходящие мимо мужчины и делали, вызывая у Пашки острое желание набить им морду. Да что это с ним? Сам же он надел привычные джинсовые шорты и белую футболку.

– Бабушка подарила, – пояснила Алина и поправила соломенную шляпку. – Мы с ней в районный центр ездили, и она решила купить мне несколько нарядов.

– Тот голубой сарафан – тоже её подарок? – Парень ещё раз оглядел ладную фигурку подруги. Вот вроде и одета скромно, а глаз не отвести.

– Да, – кивнула Алина и разгладила несуществующую складку на юбке. – А с каких это пор ты стал замечать, что на мне надето?

Ответа девушка так и не дождалась, потому что друг внезапно схватил её за руку и потащил прочь. Оглянувшись, она заметила, что к ним направляется Тоха. Он помахал ей, призывая остановиться, но Алина смогла лишь помахать в ответ.

– Паш, куда мы так торопимся? Мы же не опаздываем на метро!

– Мороженое хочу! – парень ляпнул первое, что пришло ему в голову. – Жарко!

Девушка с сомнением покосилась на друга, но промолчала. Они неслись с такой скоростью, что приходилось придерживать шляпку. В метро Паша отпустил Алинину руку и перешёл на шаг.