Мне мешал ее контакт с младшей, от которого по ауре расходились липкие волны неудовлетворенного возбуждения, и я отключил ее от него. Она благодарно вздохнула.

— Кто Вы, господин?

— Для многих я смерть, для некоторых надежда.

— У Вас есть кто-нибудь в этом мире? Тот, кто любит Вас?

Я законнектил ее со Своими. Было интересно за этим наблюдать — цветные шарики выпустили усики и осторожно терлись ими друг об друга, знакомясь.

— Кто они?

— Они великие волшебницы.

— Но они же часть Вас?

— Да.

— Расскажите, что надо, чтобы присоединиться к ним?

— Стать моей.

— Как?

— Ты когда-нибудь занималась сексом?

— Да. С Дорном. Два раза, мы же были обручены и хотели пожениться. Но я не почувствовала ничего такого, от чего бы можно было быть в таком восторге, как рассказывали другие обитательницы нашей школы.

— Понятно.

— Они занимаются с Вами сексом?

Я и все три шарика хмыкнули. Она это услышала и даже немного обиделась.

Ответила Зеленая:

— Это не секс, это радость полного раскрытия и принадлежности одной цели. Это… — у нее не хватило слов.

— Это, девочка, радость настоящего полного слияния, — сказала Золотая.

— Возьми ее, — прошептала мне Красная. — Она наша, — золотой и зеленый шарики согласно запульсировали.

— Господин, возьмите меня к себе, — повторила уже здесь Латиция.

— Это твой выбор, пути назад не будет. Я уже говорил тебе, ты можешь уйти. Твоя школа выполнила мои условия.

Вместо ответа я почувствовал на своем члене маленькую теплую ладошку.

— Господин, а можно я его поцелую? Я никогда еще этого не делала. Я не уверена, что он войдет в меня… Просто… — она еще что-то хотела сказать, но я молча подтянул ее голову к своему члену.

Остренький язычок осторожно порхал вдоль моего члена, медленно поднимаясь к головке. Когда он коснулся ее, пошел контакт. Я сорвал с нее мешающие мне тряпки и подмял под себя. Расширяя и углубляя ее влагалище и, попутно, блокируя детородность, я ворвался внутрь. Синяя аура забурлила, а я начал равномерно и мощно долбить ее. Именно долбить. Что интересно — мне не пришлось вызывать оргазмы — они сами накатывали на нее один за другим. Обнимая меня руками и ногами, она тихонько и самозабвенно поскуливала на уровне моей груди. Это продолжалось, наверное, часа два. Она уже не понимала, где она, когда я вкачал в нее огромную порцию серого тумана.

— Здравствуй, Сестра!

— Здравствуйте Сестры. Здравствуй… Брат. Ой, кто ты? — Хлыст проявил свою чернее черного ауру. Она вздрогнула.

Мы разъединились. Она прижалась ко мне и прошептала:

— Я никогда не думала, что это может быть так.

Потом она связалась с Золотой:

— Да, я поняла тебя. Ты была права…

У меня возникла одна идея. Я опять повернул ее на спину. Ее ноги услужливо разошлись, и я вошел в нее. Будучи некоторым образом в этот момент единым с ней целым, я отправил наше сознание в дальний поиск.

Мы пролетели над океаном, и я показал ей Серую башню, потом мы ушли в океан, и я опустил ее на самую глубину, где никогда за последние несколько миллионов лет, не было солнечного света. Наше сознание «проплыло» мимо чудища в глубине. Мы почувствовали, что оно счастливо, поскольку переваривало попавшего к нему в щупальца очередного кашалота. Потом мы прицепились к большой голубой акуле и познали ее вечный голод и такую же вечную необходимость в движении. Мы поплавали с дельфинами и подсмотрели за парочкой, которая занималась любовью в воде. Когда мы вынырнули и вернулись в себя, ее глаза сверкали, а аура переливалась. Кстати, и она, и ее шарик значительно увеличились. Латиция потянулась как кошка и сказала:

— Спасибо! Я никогда не думала, что так прекрасно быть Синей. Даже во время коллективных медитаций в школе, мы никогда не погружались больше 20 метров: мать всегда говорила, что оттуда невозможно вернуться. Я счастлива! Я хочу быть твоей! Я буду для тебя самой лучшей!

— Не так уж и не права твоя мать. Даже я, попав в океан в первый раз, еле вернулся. Слишком там спокойно и слишком много тайн он хранит. Любое погружение в глубину пока может быть только в моем сопровождении. Но тебе есть, куда расти.

Она счастливо обняла меня и заснула.

Пока она спала, я связался со Своими и рассказал о новом эксперименте по совместному «дальнему поиску». Девчонки немного позавидовали, но я обещал прокатить каждую из них или попробовать устроить групповой тур. На том и порешили. Самое главное, что в нашем городе было спокойно. Потом я уснул.

Проснулись мы от стука в дверь. Голос сказал:

— Капитан спрашивает, можем ли мы идти в порт?

— Да, — сказал я.

Я связался с их школой и сказал, что все условия ими выполнены. Я даже сделал, на волне хорошего настроения, им царский подарок — теперь они чувствовали возбуждение младшей не постоянно, а только два раза в сутки по часу. Утром и вечером. И еще я велел принести для Латиции широкий халат синего цвета.

Когда мы заходили в порт, я поразился открывшемуся передо мной виду. Город раскинулся на холмистой местности. Окраины, в основном, состояли из прилепившихся друг к другу домиков и, чем ближе к порту, тем беднее. Однако вдалеке виделись вполне себе хорошие дома. А дальше, на самом большом холме, возвышался дворец. Поскольку одежда Синей была в негодном состоянии, она комментировала мне все из иллюминатора в каюте:

— Вот здесь кожевенные мастерские, дальше квартал кузнецов. В-о-о-н видишь, казармы береговой охраны. Наша школа с другой стороны. Выйдем на палубу, я тебе покажу. А вон там, на холме вдалеке, школа Голубых. Их специально вынесли подальше из города, поскольку они иногда своими ураганами сносили крыши домов.

Она щебетала и взахлеб рассказывала мне о городе. Где торговые улицы, где продуктовые, а где вещевые.

Мы пришвартовались. На сходни пулей влетел мальчишка с синей коробкой.

— Кому отдать посылку? — спросил он у ближайшего матроса.

Тот махнул рукой в мою сторону. Он боязливо ко мне подошел — видно, не видел таких больших людей и сказал:

— Господин, Вам просили передать из Синей школы. Это же Вам?

— Давай, — сказал я и улыбнулся. Затем обратился к капитану:

— Кэп, разменяйте золотой на мелочь.

Потом отдал мальцу мелкую монетку, и тот, счастливый умчался. Я передал коробку в каюту, а сам смотрел на город. После прихода корабля на причале началась обычная для всех портов суета. Зашел таможенный патруль. Поговорив с капитаном, начальник патруля вышел довольный и громко объявил:

— Трюм проверен, запрещенных к ввозу товаров не обнаружено.

В аурном диапазоне город тоже выглядел интересно. То и дело попадались желтые, голубые, синие ауры. Черных, естественно, видно не было, но просканировав уровнем второго и третьего порядка, я парочку обнаружил. Правда, не сильных. Я подумал, что, если бы меня ждали, послали бы что-нибудь посильнее и успокоился. Еще на подходе к городу, я спросил у Синей, каких аур здесь больше всего.

— Красных и желтых, — не задумываясь, ответила она.

Я, на всякий случай, чтобы меньше выделяться, нацепил на себя бледно-красную ауру. Так, садюжка средней руки. А заодно и не будет вопросов, почему я с хлыстом на поясе: Мол, так люблю свою работу, что беру задание на дом. Когда я зашел в каюту, Синяя уже повязывала на своем халате красивый золотой пояс. Она подняла на меня глаза. Они округлились, и она, сглотнув, спросила:

— Ты… Вы же были Серым? Почему красный, да еще такой слабый?

— А почему бы и нет, — спросил я. — Может, я люблю Синих мучить.

Она прыснула, но потом стала серьезной.

— Пожалуй, да. Правда ходить вместе Синей и Красному не очень-то принято.

— Так ты меня смущаешься?

— Нет-нет, что Вы, — засуетилась она, — просто обычно Красных никто сильно не любит. Такая пара будет привлекать внимание, вот я и подумала…