«Излишне щепетилен»? Что он имел в виду?

Как и ожидала, мне снова позвонила секретарь хозяина. Произошло это через два дня после того разговора. Во время приемов пищи я теперь находилась у стола, но никаких комментариев по этому поводу не услышала. Теперь наступило время еще одной проверки моего послушания? О, я могу быть очень хорошей! Особенно, когда от меня требуется только молчать и делать то, что прикажут.

Не ожидала, что здание, к которому меня привезли, окажется таким огромным. По сравнению с особняком жизнь здесь просто кипела.

Я поднялась на лифте наверх, нашла секретаря и объяснила ей, кто я. Она указала, куда мне пройти и что делать. Я уже едва ли не шаталась под тяжестью двух больших сумок, что привезла с собой. Обед должен был быть готов и накрыт по всем правилам. Офис не исключение. Я даже не посмотрела толком, как выглядит кабинет, просто про себя порадовавшись, что он пустует сейчас. Кожаные кресла и диваны, целая стена, заполненная книжными переплетами, одна из стен полностью прозрачная, много света и пространства — это я все же заметила, пока шла к комнате отдыха. Комната показалась маленькой после сияющего пространства, из которого я сюда попала. Здесь имелся стол, где я могла сервировать обед, в углу — диван, вполне уютный. Мне почему-то очень легко представилось, как господин Лонгвей лежит, вытянувшись на нем. Хотя для его роста этот диван наверняка не достаточно длинный.

Оглянувшись, я нашла еще одну дверь. Мне нужно было вымыть руки и снять пальто, прежде чем заняться делами. Но оказалось, что за дверью вовсе не туалетная комната, как я подумала. Она располагалась еще дальше. А в том помещении, в которое я вошла, располагалась спальня. Боже мой — спальня! Кровать, прикроватные тумбочки и пара кресел. Это нормально? Он спит на работе? Зачем эта мебель здесь?!

Я поймала себя на том, что злюсь! И не просто злюсь. Это кипело во мне уже несколько дней, не находя выхода. Злилась, наверное, самое близкое к тому, что я испытывала в тот момент. На себя и сама не знаю, на что еще. С тех пор как хозяин меня отчитал, а я нашла способ избегать его взгляда — молча смотрела на аккуратно подстриженный висок. Чтобы ни в коем случае не посмотреть в глаза.

Эта вспышка утихла так же внезапно, как и появилась. Мне удалось взять себя в руки, просто постояв с закрытыми глазами, дыша медленно и размеренно. Это так глупо…

Я нашла туалетную комнату. Не без опаски, для начала постучав, и не меньше минуты напряженно прислушивалась, прежде чем положить руку на дверную ручку. Наверняка, при наличии спальни в офисе и душ тут, как минимум предусмотрен…

— Что вы там делаете?

Я не вздрогнула, услышав за спиной этот голос.

— Искала, где можно вымыть руки.

Он подошел, прежде чем я успела обернуться. Я просто почувствовала, как он оказался за моей спиной, и невольно подалась вперед, едва не ткнувшись лбом в полотно двери. И тут мою руку словно обожгло. Я все еще держалась за ручку двери, а он положил свою ладонь сверху и потом надавил. Дверь открылась, и он сразу убрал свою руку и отошел. Я почему-то ощутила, что моей спине стало холодно.

Я вошла и, не оборачиваясь, закрыла за собой дверь. По которой тут же едва не сползла вниз. Что он сделал сейчас? Зачем он так сделал?

Стоять тут до бесконечности было нельзя, и то, что он ждал за дверью, не добавляло спокойствия одновременно. Я умылась, чтобы немного охладить пылающие щеки. Кажется, помогло.

В спальне никого не было, и это еще несколько секунд передышки! Хозяин, удобно расположившись на диване, ожидал меня в следующей комнате. Пиджак на подлокотник отброшен, галстук ослаблен, и расстегнуты верхние пуговицы. Я занялась сервировкой, сосредоточившись только на том, что делала.

— Как называется это блюдо?

Смысл вопроса не сразу дошел до меня. Я просто стояла и ждала, пока он закончит есть, я смогу убрать все и уехать отсюда. После небольшой заминки, пока вопрос дошел до моего сознания, я назвала блюдо, его состав и способ приготовления. Он и без меня все это прекрасно знал, но не могла же я оставить прямой вопрос без ответа?

— Вы пробовали его?

Я не совсем поняла смысл вопроса, поэтому осторожно ответила:

— Я готовила его для вас несколько раз.

— Я хочу знать, почему сегодня не вкусно, — он сопроводил свои слова небрежным жестом, словно отмахиваясь от моих слов.

— Можете сказать, что конкретно вам не нравится?

— Вы мне скажите.

Я приблизилась к столу. Он словно приглашая, чуть подвинул тарелку и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди в ожидании. Я взяла тарелку и осмотрела блюдо. Внешне все в полном порядке. Взяла вилку и попробовала. Прекрасный вкус, приготовлено безупречно и в полном соответствии с рецептурой. Но хозяин все еще ждал моего ответа.

— Мне сказать Шефу Мину, чтобы он исключил это блюдо из вашего меню?

Его лицо на мгновение исказилось передернувшись. Он резко подался вперед и чуть ли не вырвал тарелку из моих рук. А потом поставил её перед собой и продолжил есть! Я все еще держала вилку в руках, которой только что пользовалась для пробы!

g_0gFMUB

Закончив обед и так больше ничего и не сказав, он вышел из комнаты.

Но когда, закончив со сборами, я проходила через его кабинет, он меня снова остановил.

— Что это?

Сумки в моих руках, вот на что он смотрел при этом.

— Сервировка, контейнеры…

— Вы привезли все с собой?

— Я не знала, что здесь есть. И как выяснилось, здесь нет всего необходимого.

— Так скажите, чтобы привезли!

Почему он разозлился при этом, я совсем не поняла. Я промямлила что-то утвердительное, и попросила разрешения уйти. Он ничего не ответил, резко развернулся и прошагал к своему столу, излишне резко схватив какие-то бумаги. Я расценила это, как знак того, что ему больше не до меня и поспешила ретироваться.

Пока ехала в особняк, да и весь оставшийся день тоже, никак не могла перестать думать. Я утратила свое спокойствие. Больше не злилась, но в той вспышке словно сгорела какая-то хрупкая преграда, защищавшая меня. И я очень неуверенно чувствовала себя. Словно моя кожа стала чувствительней, чем была до сих пор. Все цепляло, раздражало, немного пугало непривычно слишком сильным воздействием. И причина всей этой перемены, хозяин огромного кабинета в огромном сверкающем здании и доме, в котором я теперь живу.

Как он мог есть после того, как блюдо попробовала я? И зачем коснулся меня, там возле двери. Что значили его странные слова? Все это кружилось и кружилось в моей голове и где-то глубже.

Мне хотелось только одного — вернуться в привычное состояние безразличной безмятежности. Пусть оно выглядело как безнадежность. Мне было в нем, по крайней мере, спокойно и все понятно. Я не искала из него выхода. В нем была точка равновесия, на которую я могла всегда рассчитывать. Единственное на что я, по-настоящему, могла рассчитывать.

Мой хрупкий кораблик не выдержит больше ни одной даже совсем маленькой пробоины. А у меня было чувство, предчувствие точнее, что на меня надвигается шторм. Но я заметила это слишком поздно. Меня несло к нему, куда бы я не повернула.

Утром проснулась от головной боли. Заснула только под утро, и вот теперь терпеть еще и это весь день. Не смогла проглотить ни кусочка за завтраком. Есть совершенно не хотелось, запах еды раздражал и едва ли не отвращение вызывал. Возможно, это просто влияние погоды, нежданно-негаданно на улице установилась аномально теплая погода, почти жара. Конечно, в стенах особняка это не ощущалось, но не хотелось думать, что я настолько нервная девица, чтобы довести себя до такого состояния собственными силами.

До обеда состояние было более-менее терпимым, по счастью никуда ехать сегодня не нужно было.

Сюин, заметив моё недомогание, всполошилась и еще больше только усугубляла своим мельтешением моё состояние. Она заставила меня выпить какую-то таблетку. Я едва вытерпела, пока она суетилась.