И заключалась она в том, что в голове мечника существовал странный компот из готовности умереть во имя светлой цели, веры исключительно в себя и верный меч, а так же инстинктивным пониманием сути вещей. Что выливалось в довольно интересный итог. Малышка подспудно чувствовала нереальность происходящего в симуляторе, а потому ее организм не пытался судорожно изыскать резервы для выживания везде, где только возможно. То есть не доходил до некой грани, за которой от разумного скрывался доступ к внутренним резервам, именуемых магией, сверх силой или как-то иначе. Та черта, перешагнув которую, спадают запреты, истончаются ограничения, раздвигаются границы возможного. Так мать, переворачивает легковушку, стремясь вытащить своих детей из недр искореженного куска металла. Или охотник, нос, к носу столкнувшийся с разъяренным медведем, убегает по непролазной тайге. Причем несется сломя голову два десятка километров с огромным бревном в руке. И убегает. Хотя косолапый выдает в рывке до шестидесяти километров в час. А когда стрессовая ситуация проходит, бревно притащенное из леса, пыхтя от натуги убирают с дороги три здоровых мужика.

Умения бродяг — тоже самое. И их активация происходит при тех же условиях. Но если большинству достаточно симуляции безвыходной ситуации, чтобы проломить скорлупу кокона, скрывающего внутренние резервы организма. То Малышке понадобилось пройти через это в реальности.

Через три дня, мы смогли продолжить путь. Дальше переход прошел без экстремальных приключений. Все в рамках обычного. Но и этих, обычных для Мора ситуаций, с лихвой хватило для того, чтобы из снаряги окончательно развалилось все то, что пережило столкновение с валом.

Так что к внешним шлюзовым воротам Гранд-Норы мы прибыли в кошмарном состоянии. Тогда нас едва не выпнули с проходной. Нищих неудачников везде не жалуют. А как я уже говорил — выглядели мы именно так. Но после подтверждения платежеспособности, отношение резко поменяло полярность. Бродягам, стоящим на посту, вдруг резко стало наплевать на то, как мы одеты. Куда важнее оказалось количество нулей на счете команды. Так мы оказались вначале внутри периметра, а потом и в лавке Тахома — нужно было срочно скинуть добычу, пока контейнеры не сдохли окончательно. И так индикатор заряда едва тлел.

Торговец не стал пытаться нагнуть меня, хотя мог. Весь уклад в Норе отличался от привычного по другим поселениям Граней. Даже куда и кому продать хабар команды определяли сами. С того момента я стараюсь вести дела только с ним. Нормальный мужик, в свое время основательно топтавший глубокие круги. Ну, пока ноги были на месте. Это Мор, здесь есть место любому дерьму из любой вселенной. И можно быть совершенно уверенным, что оно обязательно случится.

Нора, по меркам Граней, уникальное место. Причем во всем. От … м-м-м, скажем так, архитектуры, до порядков и жителей этого поселения. Начать с того, что само поселение, на данный момент состоит из трех подземных уровней, заключенных в скорлупу бронеобшивки внешнего слоя. Как выяснилось, даже в толще земли Мора достаточно агрессивных обитателей, способных доставить массу неудобств.

Затем, между оболочкой и жилой частью Норы, образовалась пустота защитного периметра. То есть, даже те твари, которые смогли прогрызть толстую защитную обшивку. Попадали не внутрь отсеков с разумными, а в некую буферную зону, утыканную электрическими сетями. крупнокалиберными стволами и магическими ловушками. Огнеметы и минные заграждения в Гранд-Норе не практиковались — специфика расположения города. Любой взрыв мог вызвать обвал, или разрушить слоеный пирог периметра. А огнеметы очень шустро выжигали драгоценный кислород, поступающий через немногочисленные приточные шахты, оснащенные многоступенчатыми фильтрами очистки.

Сама буферная зона постоянно расширялась, и использовалась для увеличения жилой зоны города. То есть половина очищенного объема резервировалась будущие нужды. А осваивалась только тогда, когда на обозначенную в планах границу сдвигали защитный рубеж. Но процесс этот шел достаточно медленно.

Во-первых, раздвинуть границы обжитого пространства было возможно, только удалив землю по всей площади шара, коим и являлось поселение. Что являет собой крайне трудоемкое занятие. А во-вторых, пока новые площади были не особенно нужны, что еще больше замедляло освоение нового пространства, и без тогошедшее ни шатко ни валко. Но в вяло текущем режиме занимались и этим. Так сказать на будущее.

Вторым ярким отличительным моментом поселения, являлись его жители и само устройство быта. В отличие от городов с поверхности, в Норе на постоянной основе жили только бродяги, по разным причинам отошедшие от дел. Одни в связи с увечьями, не позволяющими больше бороздить просторы Мора. Другие просто перегорали, и им требовалась относительно тихая гавань. У каждого были свои, весомые, причины.

Совет поселения почти никому не отказывал, более того, помогал на первых парах, чем мог. Единственное требование, выдвигаемое главами Норы — наличие, у претендента на их помощь, опыта пребывания в поле. Никто не объяснял этой странности, но я сделал предположение, что только бродяга, может понять реальные потребности защитников, а потому максимально их закрыть. Что создало в Норе действительно комфортные условия базирования команд и отдыха их членов. Именно здесь осели наиболее матерые зубры грани.

Что же касается самостоятельного определения лавки, куда команде сдавать добычу, то тут все еще интереснее. Внешники не смогли подобрать рычаги давления на совет Норы. Что, в общем-то, не удивительно, поскольку в него входят авторитетные бродяги, сполна хлебнувшие прелестей Маргранхарна, к тому же добившиеся всего сами.

По сути, запортальным торговцам просто оказалось нечем их прижать, кроме отказа в скупке ништяков. Но тут они сами проигрывали больше, так что долго блокада не выдержала. Оставаться без пряников, регулярно добываемых наиболее сильными командами круга, торгаши не захотели. А запас прочности и стойкости строптивого поселения, оказался куда больше, чем им изначально казалось.

Но за время эмбарго, сложилась система, когда команды скидывали хабар в лавки. А не скупщику города, в них платили сразу. Пусть и заметно меньше, и как договоришься. После отмены санкций, никто не стал перестраивать сложившийся порядок. Да и зачем? Лавочники Норы исправно отстегивают процент с прибыли совету в любых условиях. Городу не нужно содержать скупщика со всеми сопутствующими тратами. А неудобства факторий, вынужденных договариваться с каждым хозяином магазина по отдельности, вообще никого не волнуют, кроме самих факториалов. Да как бы и рырх с ними. Начнут выкобениваться — вышибем и запустим других, чтобы не нарушать баланс. За двадцать лет желающих набралось на целую очередь. И они ждут только повода, чтобы потеснить конкурента. Так что вряд ли кто-то станет опускать закупочные цены, или иным образом нарушать хрупкий баланс. И бродягам хорошо, есть, где иногда сделать свой небольшой гешефт, чуть больше взяв за добычу, или на иных условиях выкупить желаемое.

Первые несколько недель мы просто привыкали к этому занимательному месту. Повторяя опыт Кряжа — поили местные команды, как бы прописываясь среди них, заодно впитывая сведения об окружающих пастбищах. Хорошая практика, значительно облегчающая жизнь в дальнейшем, да и с шардами в этот раз все в ажуре, так что я совершенно не видел причин отказаться от такого способа добычи информации. И пусть в поле мы пока не особо стремились, лишней она точно не будет. Тем более что в рейды мы все же начали ходить на третью неделю жизни в Норе. Короткие. Примерно на один два дня. И всегда притаскивали с собой хабар стоимостью не ниже тысячи — двух фиолетовых шариков.

Еще бы! Тех денег, что мы взяли с Прядильщика, с головой хватило, чтобы одеть нас в любые топы. И пусть это обошлось мне в ощутимую сумму, я не расстраивался. С нашими возможностями, отобьем затраты очень быстро, если начнем нормальный фарм. Да даже если не начнем — при текущих поступлениях, выйдем в ноль за полгода. Если не случится ничего глобального.