Итак, приехал священник, и с тех пор в Зелёной стране начали проводиться церковные службы.

Второе. Тем вечером на пиру Лейф поведал нам свою историю, и мы поняли, почему он так задержался. Он отплыл из Норвегии годом ранее, в начале июля, и намеревался повторить плавание Бьярни, но в отличие от него, вполне сознательно. Лейф подлатал корабль, загрузил в Бергене припасы, потом зашёл на Гебриды, где вляпался в дело, о котором я расскажу тебе чуть позже, а затем отплыл на запад. Судьба, как всегда, благоволила Лейфу. Он шёл под попутными западными ветрами. В течение трёх недель они плыли через открытый океан, не видя земли. Можешь ли ты представить ещё кого-нибудь, кто повёл команду так далеко за пределы обитаемого мира, без какой-либо уверенности, что эти пределы существуют? Но Лейфу повезло. Он взял южнее, чтобы каждую ночь видеть звёзды на небе, почти каждый день они видели солнце, небо было ясным.

Через три недели они обнаружили страну, которую видел Бьярни. Вот как Лейф описал её.

— В первый раз мы сошли на берег на земле, которую Бьярни видел последней, — сказал Лейф. — Это оказалась мрачная страна. Горы, покрытые ледниками, берега — сплошь из голых скал. Мы бросили якорь, и сошли на берег, на котором не росло даже пучка травы. Но, по крайней мере, мы высадились, а Бьярни даже этого не сделал. Я назвал ту местность Хеллюланд, в ней не было ничего, кроме камней, поэтому мы снова вышли в море и пошли вдоль берега на юг.

— По мере того, как мы плыли на юг, страна стала меняться. Покрытые льдом горы сменились поросшими лесом равнинами. Спустя пару дней мы дошли до самого протяжённого пляжа со светлым песком, который я когда-либо видел. Мы шли вдоль него долгие мили, и, наконец, высадились у заметного мыса, напоминающего очертаниями корабельный киль. Мы отправились вглубь земли и обнаружили равнину, леса и болота. Деревья были не такие высокие, как в лесах Норвегии, но их было огромное множество, куда ни кинь взгляд. Из-за густых лесов я назвал эту страну Маркландом, а затем мы снова вернулись на корабль и поплыли на юг.

— Берег стал уходить на запад, мы шли вдоль него, пока не увидели далеко на юго-востоке другой берег, будто бы вошли в широкий фьорд. Тогда я решил достичь противоположного берега, так как мы шли с северо-восточным ветром. Это оказался остров с высокими берегами посреди залива, мы поднялись на вершину и увидели побережье целиком — землю на севере, которую мы прошли ранее, и длинный берег на юге. Мы снова отплыли и высадились на пологом берегу, который так плавно уходил в море, что корабль сель на мель. Мы вышли на берег и оказались в зеленой стране с дикими пастбищами и лугами, за которыми начинался лес. Густая, усыпанная росой трава — точно такая же, как на наших лугах. Ладони покрылись росой, а когда мы попробовали её на вкус, она показалась нам сладкой, как молоко.

— Некоторое время мы исследовали окрестности, и обнаружили, что в ближайшей реке водится лосось, а в лесу заметили оленьи следы. Мне показалось, что мы вполне сможем перезимовать здесь, если проведём остаток года, занимаясь охотой и рыбалкой, заготавливая еду на зиму. Итак, мы вытащили корабль на сушу и построили шалаши прямо на берегу. После мы занялись заготовкой пищи и постройкой жилищ, где мы сможем укрыться зимой. Я разделил команду на две части, одна занималась охотой, вторая — строительством, до тех пор, пока дома не были готовы.

— С другой партией я отправил раба Тюркера, хоть они и ворчали, что тот — никудышный охотник. Когда на второй день охотники вернулись без Тюркера, я разозлился на них, и на себя тоже. Он уже давно не молод, как мы, возможно, вообще не стоило брать его в путешествие, но он верно служил нашей семье ещё со времён моего детства, поэтому мне не хотелось потерять его.

Все посмотрели на раба, который замер за спиной сидящего за столом Лейфа, готовый снова наполнить вином чашу господина. Тюркер смиренно смотрел в пол, но Лейф обернулся к нему, похлопал раба по плечу, и сказал, чтобы тот поднял глаза и принял похвалы.

— Тюркер, расскажи всем, что ты нашёл.

Германец улыбнулся в ответ, и, неожиданно для меня, уверенно заговорил. Хотя он и прожил всю жизнь в северных усадьбах, он так и не избавился от сильного акцента, так что мы с трудом понимали его речь.

— Я родился в стране вина, — начал он. — На южном Рейне. У моего отца был виноградник. Для меня вино было как молоко, пока я не попал в эти забытые богом края.

Отец сидел напротив, и я заметила, как его брови поползли на лоб. Я взглянула на него и затем внимательно посмотрела на Лейфа. Мне понравилось, что этот человек так обращался с любимым рабом как с равным. — А потом я очутился на краю земли, в дикой стране и вынужден был волком рыскать в поисках пищи. — Тюркер пожал плечами. — Далеко я не ушёл. Мои молодые спутники, что взяли меня на охоту, бегом продирались через лес и заросли, карабкались вверх и вниз по скалам. Но мне это уже не под силу. Я присел передохнуть и огляделся по сторонам. Никто из них даже не остановился и ничего не заметил. Ягоды. Я никогда не видел таких ягод, что росли в новой стране Лейфа. Всевозможные ягоды. Я из любопытства пробовал их и выплёвывал, если считал их ядовитыми. А затем я нашёл виноград. — Он оглядел всех нас, смакуя этот момент. — Да, виноград. Я допускаю, что он отличается от винограда, что рос у нас на Рейне, но плоды выглядели точно также, — гроздья крупных синих ягод росли в кустарнике. Листья и стебли несколько другие, но вкус показался таким знакомым, хотя, с тех пор, как я видел свежий виноград, прошло тридцать лет. Итак, я наполнил свою шапку ягодами и принёс их Лейфу. И даже тогда эти тупые северяне ничего не поняли. — Он ещё раз улыбнулся хозяину щербатой улыбкой. — Мне пришлось объяснять, что это значит. Но как только Лейф понял, он принялся за дело. У нас на борту были бочки с пшеницей и солью. Мы высыпали содержимое в ямы, и я показал людям, как собирать виноград и давить его, а затем мы запечатали бочки, чем смогли, чтобы сок забродил. Вино должно простоять более года, а у меня под рукой почти ничего не было. Будь у нас железные обручи, мы бы сделали больше. Следующий урожай Винланда даст лучшее вино, это я вам обещаю.

— Винланд! — Торстейн впервые подал голос. — Так ты назвал ту страну?

— Да, — сказал Лейф. — Это моя новая страна, что сулит нам вино. Здесь зелёная земля с хорошими пастбищами, но моя страна богата многими плодами, что способна вырастить земля, которая ждет, чтобы её взяли.

Эрик нахмурился. — И какова же там зима?

— Лучше, чем здесь, — сказал Лейф, не подумав, и, возможно, сообразив, что перегнул палку, поднялся, и приняв из рук раба кувшин с вином, самолично наполнил отцовскую чашу. — Надеюсь, именно ты, господин, поведёшь нас в следующее путешествие?

— Нет, не я, — сказал Эрик, яростный румянец сошёл с его щёк. — Мне не суждено открыть иную страну, кроме той, где мы поселились. Ты отправишься туда, мальчик, и поведёшь за собой людей.

Лейф, как всегда, учтивый, когда уже слишком поздно, перевёл взгляд с отца на братьев. Торстейн покраснел и нахмурился, а Торвальд попивая вино, разглядывал стену напротив.

— О да, — решительно сказал Лейф. — Значит, так мы и сделаем. Мы отправимся туда втроём, все вместе.

И тогда я открыла для себя третью вещь.

Поначалу я считала, что все новые люди, присутствующие в зале, из команды Лейфа.

После того, как Лейф рассказал свою историю, все подняли чаши в честь некого Торира, которого я приняла за человека из команды Лейфа, а потом разговор зашёл о его чудесном спасении. Я спросила у Торстейна, который подсел к нам с отцом, что это значит.

— Разве ты не поняла? — сказал он. — Нет, нет, те люди в конце стола — не наши. Мой брат Лейф подобрал их на южных островках. Они плыли слишком близко к берегу и наскочили на риф. Торир — норвежский купец. Он бывал здесь раньше, и знает курс, но их потрепало штормами, и они решили укрыться за островами. У Торира не было выбора, но он умудрился наскочить на скалы в самом видном месте. Как раз наудачу Лейфу. Наши люди перенесли на свой корабль столько их товаров, сколько смогли, и по праву спасения, весь этот груз перешёл к моему брату. Половину он подарил Ториру. Так что Лейф разом получил и прибыль, и репутацию великодушного человека. Как всегда.