Я не знаю, когда Вильнев получил инструкции в такой редакции. Возможно, что они были отправлены с фрегатом «Дидон», который отделялся от эскадры Мазона и был с Вильневом в Мартинике до 4 июня. Нельзя допустить, что он получил их до своего прибытия в Вито; но что они дошли до него во всяком случае, это ясно видно из его объяснительного письма после отправления в Кадис.

Буду продолжать повествование.

29 мая, будучи в расстоянии недельного плавания от Барбадоса, Нельсон отправил туда один фрегат, чтобы известить о своем приближении адмирала Кохране, пребывавшего там с 6 линейными кораблями. 3 июня он достоверно узнал о прибытии Вильнева на Мартинику и на следующий день бросил якоря в Корлэйльской бухте в Барбадосе. Здесь он нашел Кохране, но всего с двумя линейными кораблями, так как остальные 4 были задержаны в Ямайке адмиралом Дакром. В умах властей не было никакого сомнения в том, что французы пошли на юг с целью атаковать Тобаго и Тринидад. И когда командующий войсками предложил сесть на суда с 2000 солдат, чтобы расстроить замыслы французов, Нельсон, хотя и после долгого колебания, принял предложение.

Эскадра, состоящая теперь из 12 линейных кораблей, выступила из Барбадоса к Тринидаду 5 июля и 7-го прибыла в залив Парна только затем, чтобы убедиться, что здесь французов не было и нет о них никаких известий. Флот тотчас же повернул назад. 9-го, около Гренады, Нельсон узнал, что неприятель 6-го прошел Доминику и направился к северу.

Следуя на север, английский адмирал 12-го был в Антигуа. Он высадил там войска и ненадолго остановился, чтобы пораздумать, что предпринять дальше. С одной стороны, он не должен был покидать Вест-Индию до тех пор, пока не убедится, что французы ушли отсюда; с другой стороны, это предполагало бездействие и ожидание известий, которые уже столько раз бывали ложными и не раз расстраивали его планы и надежды; кроме того, разве не было действительных оснований предполагать, что Вильнев уже повернул назад. Наверно, какой-нибудь фрегат прибыл 31 мая из Франции и сообщил Вильневу, что Нельсон гонится за ним по пятам. Нельсон думал, что это был «Фюрет»[72].

Конечно, с этой минуты французы должны были начать торопиться. Если Барбадос был избран как пункт атаки, то почему последняя не состоялась уже гораздо ранее? Если же французы предполагали атаковать Тобаго или Тринидад, то они могли подойти к этим островам прежде, чем к Барбадосу, и чтобы дойти до них, а также до Сент-Люсии, Сент-Винсента или Гренады, не было необходимости идти сперва на север. Если французы, действительно, имели в виду какой-нибудь из этих островов, то маневр их совершенно непонятен[73]. Какое же впечатление надеялись они произвести на Ямайку, имея всего 4000 или 5000 человек? Даже если действительно они имели в виду Ямайку, то что мешало им отправиться туда из Мартиники? Некоторые предполагали, что они, может быть, идут в Пуэрто-Рико и там будут ждать подкреплений; но удобное время для плавания прошло, и если 15 линейных кораблей шли на соединение с ними, то им не было никакой надобности прятаться.

Убеждение адмирала, непоколебимое, как скала, состояло в том, что какая-нибудь причина, приказание или неспособность выполнить предписанное назначение в этих морях заставили французов решиться идти прямо в Европу, отослав испанские корабли в Гавану[74].

Наконец, если французы еще не были на пути домой, то это могло случиться в скором времени, раз они думают, что Нельсон все еще находится в Вест-Индии; и, конечно, может пройти целый месяц, прежде чем их отправление станет окончательно известным.

К худшему или лучшему, но рассуждения Нельсона в общем склонили его в пользу активных действий. Он послал Беттесворта на «Курьексе» в Адмиралтейство, чтобы сообщить туда свои предложения и намерения[75]. 13 июня он окончательно покинул Антигуа, взяв с собой один из кораблей эскадры Кохране и доведя этим свои силы до 11 линейных кораблей. Он прямо направился на мыс Сент-Винсент и был в виду его 17 июля. Между тем, Вильнев, как известно, прибыл в Мартинику 13 мая, т.е. за 21 день до прибытия Нельсона в Барбадос. Он стоял там до того самого дня, когда Нельсон прибыл в Барбадос, после чего, посадив на суда войска, он вышел с соединенным флотом в море.

Трудно сказать, что он намерен был делать и зачем он оставался столько времени и в полном бездействии в гавани Форт-Рояль – не для того же только, чтобы занять отрядом Алмазную Скалу. Английские писатели не объясняют его намерений. Французские же источники, которых я здесь придерживаюсь, прямо говорят, что Вильнев предполагал атаку на Барбадос, вследствие уверенности в том, что ни Гантом, ни Миссиеси не могли присоединиться к нему в Мартинике. Зачем же он тогда держался севера? Как бы то ни было, но он прошел к востоку от Монсерата и к западу от Антигуа.

Близ последнего он захватил 8 июня ценный флот нагруженных сахаром судов, от экипажа которых узнал, что 14 линейных кораблей прибыли в Барбадос. Это известие, по мнению французского адмирала, исключало всякую мысль о нападении на Барбадос или на какие бы то ни было другие владения англичан в Вест-Индии. Возвращение на Мартинику, с целью выждать там удобного времени для обратного плавания эскадр в Европу, казалось, не обещало иного результата, кроме увеличения числа больных на судах, которое было и без того значительно[76].

Он немедленно принял следующее решение: разместил все индийские войска на четыре фрегата и сделал распоряжение высадить их на Гваделупе; послал еще два фрегата конвоировать «сахарный приз» до ближайшего порта и приказал всем этим шести фрегатам соединиться с ним на рандеву в 60 милях от Корво – одного из группы Азорских островов. Затем адмирал отплыл сам к этому пункту.

Положение дел в Европе было теперь таково: Гантом с 21 линейным кораблем и с войсками пытался все эти месяцы уйти со своей стоянки; но, зорко наблюдаемый 18– или 20-корабельным флотом Корнуоллиса, был не в состоянии сделать это и все еще оставался на Брестских рейдах.

Затем следует припомнить, что Миссиеси со своей эскадрой возвратился из Вест-Индии и благополучно добрался до Рошфора 20 мая. Там он нашел ожидавшие его приказания, которые мог бы исполнить, если бы прибыл в этот порт ранее. Они предписывали ему, в случае если бы он получил их до 15 мая, возвратиться в Вест-Индию и присоединиться к Вильневу. Если бы, однако, он не застал уже там последнего, то должен был последовать за ним прямо в Ферроль и, если не встретится с ним ранее, ожидать его там. Если же Ферроль оказался бы блокированным, то это означало бы, что Вильнев не прошел туда, и в таком случае Миссиеси предписывалось крейсировать поблизости, чтобы дождаться Вильнева, и, если бы ожидание было напрасно, возвратиться в Рошфор.

Позднее прибытие Миссиеси и серьезные починки, которых требовал его флот, мешали ему быть готовым скоро к выходу в море, и он получил новые инструкции.

Теперь ему предписывалось сделать демонстрацию к берегам Ирландии для того, чтобы отвлечь внимание британцев и заставить их отделить силы к этому берегу. От 4 до 9 июля он должен был, однако, держаться подальше от последнего, сжигая или потопляя каждое встречное нейтральное судно, которое иначе могло бы сообщить о нем сведения неприятелю. Между этими числами он должен был показаться близ Шаннона и мыса Клэр, затем опять уйти в море и, наконец, пройти на рандеву, 120 миль к западу от Ферроля, ожидая там от 29 июля до 3 августа прибытия вице-адмирала Вильнева, в распоряжение которого он должен был отдать себя. Если бы встреча эта не состоялась до 13 августа, то Миссиеси должен был проследовать в Виго. В том, однако, случае, если бы Ферроль оказался неблокированным по приходе туда Миссиеси, он должен был принять образованную там дивизию под свою команду и оставаться поблизости на месте удобного рандеву. 29 июня здоровье Миссиеси так расстроилось, что он должен был сдать командование эскадрой коммодору Аллеманду.