Решительно одёрнула подол платья, расправила плечи и пошла искать мужа. И пусть только попробует заявить что-то вроде «это не твоё дело, женщина». Я ему тогда такое устрою! Моё это дело, очень даже моё. Особенно после того, как Люций расписал возможные последствия…

Отправилась я сразу в кабинет. Где ещё принимать корреспонденцию, пусть даже и шпионскую, как не там. Подошла к кабинету, подняла руку, чтобы постучать, но в последний момент передумала и тихонечко приоткрыла дверь.

Арэн стоял у камина и держал в руках какой-то листок, видимо то самое послание, с колокольчиком прилетевшее. Я видела его лицо только в профиль, но даже с такого ракурса было понятно, что написанное в письме ему очень не нравится.

Вдруг он резко сжал листок, ударил кулаком по каминной полке, да так, что треск послышался, а потом бросил смятое послание в камин и щёлкнул пальцами. Бумага занялась пламенем и в мгновение осыпалась пеплом.

А я тихонечко прикрыла дверь, решив, что лучше потом спрошу, когда успокоится. Уже развернулась, чтобы уйти, как из кабинета донеслось:

— Входи, я чувствую, что ты здесь.

Ой… Нехорошо получилось, но не сбегать же теперь. Раз зовёт, надо идти. Вдохнула поглубже, заверила себя, что всё будет хорошо, и нырнула в кабинет, как в омут.

Принц Истор… Сжимая в руках письмо от своего человека во дворце, я не хотел думать о том, что могу больше никогда не увидеть лучшего друга. Не желал верить, что наша последняя встреча уже состоялась. Она была такой нелепой, бессмысленной и сумбурной… такой же, как и первая…

В детстве я был сложным и необщительным ребенком. Рано проявившие себя магические способности наложили отпечаток не только на мой характер, но и на образ жизни. Ведь, вместо того, чтобы в нежном возрасте играть со сверстниками, я учил магические формулы под пристальным взором седовласого мага-учителя. Мой дар был нестабилен и при проявлении чрезмерных эмоций, на которые так щедры дети, я представлял определенную опасность для окружающих.

В десять лет я почти полностью взял под контроль свою магию, но вместо призрачной свободы, как и полагается одаренному отпрыску из благородного и очень древнего рода, отправился в магическую академию, совершенствовать навыки и учиться наравне с юношами из других знатных семей.

По обыкновению, в академию зачисляли адептов по достижению четырнадцати-пятнадцати лет, именно к этому возрасту происходит магическое созревание. У меня это случилось раньше, поэтому я оказался самым юным студентом в потоке. Не знаю, какие цели преследовал отец, фактически лишая единственного сына детства, но я благодарен ему за это, ведь в академии я познакомился со своим лучшим и самым преданным другом из всех, что когда-либо у меня были, принцем Истором.

Поскольку я был самым мелким по возрасту и росту адептом, сокурсники частенько посмеивались и подшучивали надо мной. Иной раз их шутки выходили за рамки и перерастали в откровенные издевательства. Магию применять студенты первых двух курсов имели право только на занятиях, под присмотром преподавателей, поэтому дать достойный отпор подросткам, которые как минимум на четыре года старше, а значит и физически сильнее, я едва ли мог.

Однажды на практическом занятии по некромантии ребята в очередной раз решили подшутить надо мной. Ночь накануне выдалась беспокойной, сосед по комнате мучился с животом, и я в итоге не выспался, целый день клевал носом.

С трудом скрывая сонные зевки ладонью, я без особого энтузиазма смотрел на восставшую из мертвых двухметровую ядовитую змею, что находилась в стазисе, и хотел только одного — поскорее свалить с некромантии, чтобы хоть часок покимарить перед занятием по боевой подготовке. Магистра я практически не слушал и когда тот приказал выполнить извлечение остаточной ауры из зомбо-змеи, рассеянно посмотрел на доску, не понимая, какое именно заклинание нужно использовать.

Сон как рукой сняло, по спине пробежались нервные мурашки, а на висках выступили капли пота.

Я испугался. Впервые за год прослушал лекцию. Такого я себе ещё ни разу не позволял.

Беспомощно озираясь по сторонам, я наблюдал, как сокурсники, один за другим, извлекают фиолетовое марево ауры, заманивают ее в стеклянную колбу и надежно запечатывают блокирующим заклятием. Сосед справа, которому досталась жирная оранжевая змея с огромными красными клычищами, поймал мой растерянный, полный надежды на подсказку взгляд, ухмыльнулся и кивком головы указал на нужную формулу на доске.

С ощущением, будто гора с плеч упала, я покрепче перехватил колбу, пломбу, и принялся, старательно проговаривая каждый звук, читать заклинание.

Едва последние слова были произнесены, я почувствовал что-то неладное, но из-за недосыпа реакция была заторможенная. Доля секунды и змея на столе ожила, молниеносно свернулась в тугое кольцо и, распахнув ужасающего размера пасть, кинулась на меня, норовя укусить прямо в шею.

Не знаю, что произошло бы и успел ли бы вовремя отреагировать преподаватель, если бы не высокий светловолосой юноша с задней парты, который с невероятной силой дернул меня за шиворот ученической мантии, буквально выдергивая из-за стола.

Захрипев от удушья, из-за того, что мантия врезалась в горло, я кубарем покатился по проходу, приземлился на спину и с ужасом уставился на отрубленную голову змеи, которая в крепкой руке моего спасителя продолжала шипеть, а с клыков ее капали остатки яда.

— Ты как, малой? — тяжело дыша, спросил парень. — Цел?

Ответить я не смог, настолько спазмом перехватило горло. Дикими глазами глядя на своего неожиданного спасителя и еще не до конца осознавая, что был всего в нескольких секундах от гибели, я едва заметно кивнул и стиснул зубы до скрипа, чтобы позорно не разреветься.

Слезы непозволительная слабость для мага.

Как бы я не храбрился, а глаза предательски заблестели. Нет, ни одна слезинка не скатилась по моим ещё по детски пухлым щекам, но сокурсникам было достаточно и намёка на слабость. Сзади раздался смешок, затем еще один. На перемене надо мной уже в открытую смеялись.

— Наш малыш описался от страха! — ржал, как конь, тот самый парень, из-за которого я перепутал формулу. — Беги, скорее, напиши слезливое письмо мамочке!

Надо мной и раньше издевались, но тогда я был уверен в себе, а сейчас после такого позора, даже не смел глаза поднять и посмотреть обидчику в лицо.

От унижения горели уши. Все, о чем я мечтал в тот момент — провалиться сквозь землю и уж точно никак не думал услышать за своей спиной гневное:

— А ну-ка заткнись! Только трусливый шакал, может издеваться над тем, кто слабее!

Я замер и обернулся, с изумлением и неверием глядя на того самого юношу, что спас меня от змеи.

— А ты вообще кто такой?! — с наглой ухмылкой оттолкнулся от стены тот самый шакал по имени Гайс.

— Истор Лойд, — шутливо склонил кудрявую голову мой неожиданный защитник.

— Из обнищавшего рода Лойдов! — снова заржал Гайс. — Вы посмотрите! Он ботинки за дедушкой донашивает!

Все вокруг прыснули со смеха, а я во все глаза смотрел, как взгляд Истора буквально чернеет от злости, наполняясь силой.

— Подержи-ка, малой!

В меня полетела сумка с учебниками. Едва успел перехватить ее и тут же отбросил в сторону, когда Истор со всей яростью кинулся с кулаками на обидчиков…

Через два часа, после посещения лазарета, мы оба сидели в кабинете ректора и ждали своего звездного часа, а именно отчисления. Мало того, что мы затеяли драку, так еще, вдобавок, я не удержался и применил магию, создав воздушные подножки мерзавцу Гайсу, который чуть не расквасил лицо Истора в кровь.

И думать было страшно, какая выволочка меня ожидает от отца по возвращении домой с позором, когда, внезапно, вместо отчисления, ректор всего лишь назначил нам с Истором отработку, которая заключалась в чистке вольеров с магическими животными.

Неслыханная, просто невероятная удача!