Появилось ощущение, словно не только наши тела, но и магии переплелись в каком-то древнем, языческом танце любви. Горячая волна невероятного, фантастического наслаждения захлестнула нас обоих. Так невыносимо сладко, что невозможно не кричать. Так крышесносно, что ни с чем сравнить. И под конец, опустошающее изнеможение, такое, что невозможно даже дышать и двигаться.

У моего мужа оказался бешеный темперамент. Он, словно голодный зверь, не успокоился, пока не насытился мной, пока не истерзал распухшие от поцелуев губы, пока не забрезжил за окном рассвет.

В итоге уснула я под утро, совершенно обнаженная и слегка пьяная от счастья, свернувшись клубочком в нежных объятиях Арэна. И проснулась окутанная его телом, запахом, ощущая на волосах его мерное дыхание. Чуть пошевелилась в крепких руках, улыбнулась теплому клубочку счастья, что поселился в груди, и снова задремала.

Во второй раз я проснулась уже от щекочущего ощущения между лопаток и по позвоночнику. Чуть приоткрыла глаза и едва не мурлыкнула, словно довольная кошка, когда теплые губы Арэна прошлись лентой поцелуев по спине, зубы чуть куснули за плечо, а хриплый и низкий голос произнес:

— Жена, ты такая соня…

— Угу, — не стала отрицать я и потянулась всем телом. — А сколько сейчас времени?

— За обед перевалило, — усмехнулся он.

— Уже?! — как ужаленная подскочила я, совсем забыв прикрыться.

Взгляд Арэна моментально прилип к моей груди, кадык на его шее дернулся, будто он жадно сглотнул, а загребущие руки потянулись ко мне.

— О, нет! — строго покачала головой я и, нащупав рукой простынь, прикрыла соблазняющие мужа округлости. — Этак я и до вечера из кровати не выберусь. А у меня дел невпроворот, и вообще, я кушать хочу.

Арэн слегка тряхнул головой, явно прогоняя залипший перед глазами кард с моими прелестями, и искушающе протянул:

— Завтрак в постель…

В то же мгновение, прямо передо мной, в воздухе появился поднос, на котором уместился не завтрак, а самый настоящий обед из четырех блюд. Жерар расстарался даже на какой-то ягодный десерт.

Неспроста это.

Чую, о свершившейся брачной ночи уже знает весь замок, если не вся округа.

Ох, и как стыдно…

Словно прочитав мои мысли, Арэн понимающе улыбнулся и сказал:

— Не переживай, я накинул полог тишины на твои покои.

— Откуда ты узнал, о чём я переживаю? — прищурилась я.

Не хватало только, чтобы муж ещё и мысли мои читал!

Он хитро улыбнулся и ответил:

— Для этого не нужно особых способностей. Ты покраснела до самых ушей.

Блин! Теперь у меня еще и уши красные…

Вероятно, что-то опять отразилось на моём лице, потому что Арэн тихо рассмеялся, коротко поцеловал меня в губы и собрался было кормить, но тут я воспротивилась. Во-первых, потому что есть в постели не очень удобно, а во-вторых, для начала нужно хотя бы зубы почистить.

Быстренько сбегав по своим делам в ванную, накинула красивый, не менее соблазнительный, чем подарок Мариссы, пеньюар и выплыла в комнату. Стрельнула глазками в сторону кресла, где до этого сидел Арэн, и чуть не споткнулась на полпути, узрев, вместо мужа, вальяжно развалившегося там лося, который без зазрения совести трескал мой завтрак-обед.

— Люций! — воскликнула я. — Ты… ты какого лешего тут делаешь?!

— Тебя жду, — ответил он и с самым невозмутимым видом продолжил лопать мой ягодный десерт.

— А ну прекрати! Это не твоё! — возмутилась, сложив руки на груди, чтобы хоть как-то прикрыться.

В этот откровенный пеньюар я точно не для всяких рогатых вырядилась. Но Люция ничего не смущало. Он и не взглянул на мои прелести, продолжая доедать мою, между прочим, вкусняшку!

— Ты давай, это… ух, как вкусно. Одевайся, короче, Янусик, — проговорил он, причмокивая десертом.

— Где Арэн? — вопросила я, уже откровенно закипая.

— Я за него, — хохотнул лосяра. — Но целовать не буду, даже и не проси.

— Люци-и-ий, — протянула я, шагнув к нему.

— Убежал твой ненаглядный. Неужели ты его так напугала? — поиграл он выдающимися бровями.

— Люций! — рявкнула так, что стёкла в окнах задребезжали.

— Ну ладно-ладно, не злись, — взмахнул испачканными в креме копытами Люций. — Сизальда наша чего-то разволновалась, видать, тьма чует, что недолго ей в тёткином теле гостить осталось. Вот твой молодожён и поскакал успокаивать родственницу. И ты тоже давай пошевеливайся. Нам ещё нужно успеть контрольную тренировку провести, пробежаться по ключевым моментам, так сказать. А меж тем, вы продрыхли полдня. Или не продрыхли?

И эта наглая морда опять провокационно поиграл бровями. Но на этот раз я уже не повелась. Только уточнила:

— Ты хочешь ещё раз прогнать меня по теории, или на практике проверим всё?

— Какая практика, Янусик? Никакой магии сегодня! Береги силы, — строго проговорил лось. — Жду тебя за дверью, будем повторять весь обряд пошагово, пока ещё время есть. Через пять часов народ повалит. И это, поешь, я тут оставил. Подкрепиться тебе сейчас не помешает, только сладкое ни к чему, и так позитивом зарядилась за ночь.

И эта скотина рогатая успел выскочить из спальни как раз за секунду до того, к я запустила в него подушкой.

Подушка ударилась о закрытую дверь, а я побежала одеваться. День, вернее оставшаяся его часть, обещал быть нелёгким.

Люций не шутил. Мы действительно раз десять прогнали последовательность действий. Отдельно повторили структуру процесса забора позитивной энергии у гостей, и буквально вызубрили сам обряд исцеления Сизальды.

Я опять почувствовала себя студенткой перед суровым преподом. Только в мои студенческие годы на меня так не наседали. Профессор Люций не знал пощады!

— А если потоки выйдут из-под контроля? — в очередной раз спросил он.

— Заверну, обнулю и начну с начала, — заученно повторила я.

— Как именно? — неожиданно задал он каверзный вопрос.

— В смысле, как именно? Ты издеваешься? — возмутилась я. — Тебе на практике показать?

— Никакой практики, силы береги, — заявил лось.

— Я тебя сейчас покусаю, — прошипела я. — Как-как, втяну, перестрою и запущу по новой.

— А если не получится? — прищурился Люций.

— Оборву поток и начну всё сначала, — сквозь зубы проговорила я.

— Ладно, расслабься. Я ж за тебя переживаю, — проворчал он. — Ты главное знай, что если что-то пойдёт не так, это не твоя вина.

— А что может пойти не так? — насторожилась я.

— Ну ты как дитё, Янка, — взмахнул он копытами. — Мы же первооткрыватели, как ни крути. Всё, что угодно, может случиться. И ты должна осознавать, что, если что-то будет неладно, тебе придётся отступить. Не стоит убиваться ради того, чтобы мужу угодить.

— Люций, ты морковки переел? — скривилась я.

— Нет, я боюсь, что ты опьянела от влюблённости и можешь погубить себя только потому, то хочешь мужа порадовать, — серьёзно поговорил он.

— Вот об этом как раз можешь и не переживать, — улыбнулась я. — Мне теперь есть ради чего жить, так что лишний раз рисковать собой я точно не стану.

— Любишь его, да? — вздохнул лосяра, подперев голову копытом.

— А что, если и так? — спросила я в ответ, и сама опешила от своих слов.

А ведь действительно люблю! Влюбилась, как последняя школьница! Но перед неопытными подростками у меня есть нехилое такое преимущество — я не девочка, а взрослая женщина двадцати пяти лет. Я пережила немало потрясений, чего только стоит перенос в другой мир, и точно не стану делать глупостей из-за любовного дурмана.

— Ладно, вижу, всё поняла, — махнул копытом Люций. — Но ты всё равно имей в виду, если что, я тебя всегда прикрою. Родная ты мне стала, как младшая сестрёнка, сам не знаю почему.

— Я тебя тоже люблю, носатый обжора, — улыбнулась я.

— Вот только давай не будем на личности переходить, а то, знаешь ли, у тебя тоже недостатки имеются, — надулся лосяра.