Перебиваю ее бормотание, потянув на кровать, чтобы девушка села рядом.

— Я взял у Ходжа недельный отпуск.

По мере того как до девушки начинает доходить, ее лицо постепенно смягчается и нервное непонимание уходит.

— Но… зачем?

— Потому что ты не хочешь уезжать, — и, отпустив взгляд, провожу рукой по своим волосам, чтобы привести спутавшиеся мысли в порядок, — Потому что я не хочу уезжать.

Я глупо усмехаюсь и, протянув руку, к лицу примитивной, нежно касаюсь ее щеки.

— Мне хорошо с тобой здесь. Нам… хорошо.

— Алек…

— Этого ничего не изменит, Клэри, — вернулись бы мы сегодня или вернемся через неделю, это не изменит наших с тобой отношений. — Я с тобой. Всегда был и буду.

Когда из глаз девушки хлынули слезы, я сначала испугался, подумал, что опять где-то оплошал. Но когда она бросилась ко мне на шею, и по собственнически уселась мне на колени, уткнувшись лицом мне в шею, я по-доброму возвел глаза к потолку.

Эта девчонка всегда вызывала у меня бурю эмоций.

Сильных и крайне противоречивых.

Иногда меня это пугало. А порой просто раздражало.

Но в такие моменты как сейчас, когда это Я был виновником таких теплых эмоций, я был счастлив.

Счастлив от того, что Фрэй разделяет их рядом со мной.

После того, как расчувствовавшаяся Клэри перестала хлюпать носом, я взял ее в охапку и принес в зал, где мы и провели время вплоть до вечера. Клэри наконец-то стала сама собой, и озорной, полный жизни взгляд зеленых глаз снова украшал мою жизнь.

А болтливость Фрэй, как и в старые добрые времена, снова заставляла меня возводить глаза к потолку.

— Алек, ты только посмотри!

Клэри, отбросив назад свой рыжий хвост, подпрыгнула на диване и почти сразу соскочила с него, восторженно указав рукой на экран телевизора, где крутили рекламный ролик с местным колесом обозрения.

— Посмотрел. И что?

Я действительно не понимал, что ее так взбудоражило. Подумаешь, какая-то металлическая конструкция, которая пользуется спросом у всех этих примитивных.

— Разве тебе не хочется прокатиться на нем?!

Я отложил кружку с кофе и иронично посмотрел на экран телевизора.

— На этой большой уродливой штуке, построенной криворукими примитивными?

Клэри зло хмурит брови, когда я, не скрывая недоумения и открытого сопротивления во взгляде, поворачиваю голову к ней. Как только ее взгляд тяжелеет, я спокойно отворачиваюсь от нее и возвращаю себе в руки кружку с кофе.

— Нет. Не хочется.

Следующие полчаса мы провидим в привычном нам споре: Фрэй отстаивает примитивных, убеждая меня, что криворукостью они не страдают, а вот вкусом и чувством прекрасного точно от нас отличаются. Я же пытался ей доказать, что «подобные развлечения» не могут вызвать у меня другую реакцию, и я не собираюсь признавать какую-то архитектурную привлекательность и культурную значимость этой штуковины.

Наивно было полагать, что наш спор не закончится тем, что Фрэй демонстративно оденется и выйдет из номера, хлопнув дверью. Еще наивнее было полагать, что я, раздраженно не замычу, и не попрусь следом за этой строптивой девчонкой.

— Фрэй, постой.

Девчонка только ускоряет шаг, отбросив за спину свой длинный серый шарф. Сдерживаюсь, чтобы не зарычать от ее упрямства.

— Клэри, да постой!

Клэри одергивает мою руку, когда я хватаю ее под локоть и разворачиваю к себе.

— Ну, чего ты обижаешься?

Я уже сменил гнев на милость, и сейчас, глядя в эти бездонные глаза примитивной, все ссоры и разногласия отступают для меня на второй план.

— Это ты сразу лезешь в бутылку!

Если бы Фрэй сейчас в совокупности со своим выражением лица топнула ногой, я бы точно не сдержался от смешка.

Она в такие моменты очень напоминала мне Черча.

Но будь я проклят, стоит мне даже заикнуться об этом Фрей, девчонка свернет мне шею, даже не моргнув глазом.

— Ох, Клэри…

Я шумно выдыхаю и устало провожу рукой по своим отросшим волосам. С Клэри всегда было не просто. Но я прекрасно понимал, что ей так же всегда было не просто и со мной.

Злость Фрэй постепенно сдувается, как воздушный шарик. Это видно по ее глазам. По тому, с какой заботой она смотрит на мои усталые движения и как осторожно теперь всматривается мне в глаза.

Поэтому я делаю к примитивной еще один шаг и, встав вплотную к ней, нежно касаюсь пальцами ее волос, приглаживая их с той стороны, где они были взъерошены.

Теперь, когда некоторые границы между нами были перечеркнуты, я старался как можно чаще касаться ее, наслаждаться тем, что эти прикосновения больше не находятся для меня под запретом. Мне нравилась на ощупь ее нежная кожа, я любил касаться ее волос, которые напоминали мне солнце, которого всегда так не хватало в нашем сумеречном мире. Она буквально освещала мою жизнь. Пусть я сначала и жмурился от этого яркого света.

Сейчас, когда Фрей приняла свою сумеречную сущность, этот свет в ней стал несколько приглушенным, что позволяло мне уже не бояться этого свечения и не жмуриться, но в то же время это заставляло меня и сочувствовать ей, ведь Фрей тоже оказалась погружена в этот мрак.

— Я не хочу ругаться…

Клэри закрывает глаза и утыкается лицом мне в грудь, обняв меня за талию. Она крепко вдыхает мой запах, который, судя по всему, действовал на нее также успокаивающе, как на меня — ее.

— Я тоже не хочу ругаться, Алек. Извини.

Зарывшись лицом в ее волосы, я крепко прижимаю девушку к себе, умиротворённо выдыхая ей в волосы.

Фрэй ласково касается рукой моей щеки, и, когда я открываю глаза и вижу, с какой любовью она смотрит на меня, я наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать. Фрей сразу отвечает мне, и стоит мне коснуться ее губ, я понимаю, что не променяю это ни на что на свете.

Фрэй была маленькой и миниатюрной, но в моих руках она была тем самым сокровищем, которое нужно держать как можно крепче, чтобы не упустить и не потерять.

Я не мог без нее.

Уже — не мог.

— На кой-черт тебе сдалось это чертово сооружение? — хрипловато ворчу я, когда она отстраняется и снова обнимает меня.

А уже через пару минут я послушно плетусь вместе с ней к этому объекту местного достояния.

Слава ангелам, оно находилось в нашем районе и нам не пришлось тратить много времени, чтобы добраться до него.

Как я и предполагал, эта штука нисколько не впечатлила меня. Да, вечером открылся отличный вид на город, но, пожалуй, на этом и все. Нам пришлось прокатиться на нем два раза, потому что в первый раз я выдержал «обзорной экскурсии» буквально четверть круга, а после отвлекал девчонку поцелуями. Конечно, нам пришлось ехать второй круг, чтобы Фрэй все-таки посмотрела, какой открывается вид на город с самой верхней точки этого колеса.

Теперь, когда я был рядом с ней, мне хотелось все время ее касаться, целовать ее и обнимать, крепко прижимая к себе. Я так давно жил в своих же запретах и возведенных рамках, что и забыл, какого это, когда можно делать то, что хочется. И то, что правильно для тебя.

Обратно мы шли, неспешно прогуливаясь по вечерним улицам Сиэтла, и я только и делал, что поправлял Фрэй ее шарф и ворчал, упрекая ее в том, что она слишком легко одевается отчего и мерзнет. Но Клэри мое поведение почему-то казалось милым. Она все время улыбалась и заливисто смеялась, прижимаясь ко мне, и заставляя меня обреченно вздыхать.

Мы вернулись в номер, и, не дав примитивной далеко уйти, я притянул Фрэй к себе прямо в коридоре. Пока Фрэй смеялась, я абсолютно серьезно вдыхал запах ее волос, который умиротворял меня и наполнял мою грудь каким-то уютным теплом и светом. Я так долго держал себя в рамках, не позволяя себе этих касаний и прикосновений, что сейчас, мне просто сносило голову от мысли, что теперь я могу это делать постоянно.

Не боясь.

Ни того, что Фрэй оттолкнет меня, ни того, что это может быть не правильно.

Теперь между нами все было правильно.