— Сейчас мы говорим только о тренировках. Что ж, тогда расскажи мне, что ты чувствуешь, когда занимаешься с ней.

— В этом есть смысл?

— Ты слишком погружен в работу, Александр, — уже без всякой тени улыбки обращается ко мне женщина, — Ты серьезно относишься ко всему, возложив на свои плечи всю ответственность, которую только смог. И тебя не так много вещей радуют, поскольку ты просто не позволяешь себе расслабиться и пожить в свое удовольствие. Тот факт, что не только кто-то из твоей семьи может гордиться тем, что тебе комфортно в их присутствии, уже побуждает этот вопрос. Отключи свой мозг, не надо анализировать то, что собираешься сказать. Просто говори, я не собираюсь тебя судить за что-то или выносить какой-то вердикт. Я лишь пытаюсь помочь тебе снизить твое напряжение и облегчить твою ношу. Ты мало с кем говоришь о том, что важно для тебя, не говоря уже о том, чтобы просто поговорить о себе, Александр. Поэтому просто отключи сейчас свой разум, дай ему отдохнуть. Позволь сейчас поработать твоему сердцу. Душе. Говори то, что чувствуешь, а не то, что, по-твоему, правильно.

Ну как после этого промолчишь?

Я облокачиваюсь спиной о спинку своего кресла и опускаю взгляд на свои руки, пальцы которых нервно сжимаю в замок.

— Мне нравится тренировать Клэри, — с трудом, но признаюсь я, — Она не спорит со мной в эти моменты, наоборот, она пытается принять во внимание все, что я говорю. У нас будто возникает перемирие, и мы перестаем ругаться. Мне импонирует ее отношение ко мне и к тренировкам в целом. Фрэй всегда вежлива, тактична, она искренна. Мне хочется ее учить, потому что я вижу, что у нее получается. Что ей самой хочется. Мне нравится делиться с ней тем, что она ценит. И Фрэй удается скрасить мое одиночество. С ней… как-то теплее.

Я замолкаю, не смея поднять взгляд на Таллулу.

— Это очень хорошо, Александр. Я рада, что есть кто-то кроме Изабель, способный влиять на тебя таким образом.

Бросив в ее сторону осторожный взгляд, отмечаю, что женщина смотрит все еще тепло, без тени иронии или непонимания. Таллула все понимала.

— Тебе хочется о ней заботиться.

Снова оборонительно складываю руки на груди.

— Она же младше. И опыта у нее не так много.

Таллула вздыхает, качая головой.

— Это объективные причины, Александр. Мы сейчас не смотрим на это, и упускаем так же твое ярое желание защитить все свое окружение. Сейчас мы отключаем мозг, помнишь? Только сердце.

Мы молчим довольно долго, поэтому мне просто приходится заговорить первым, чтобы не терять драгоценное время.

— Мне просто хочется уберечь ее от неприятностей.

Таллула мягко кивает.

— Продолжай, Александр. Расскажи мне, что именно ты понимаешь под этим.

Запустив пальцы в отросшие волосы, пару минут обдумываю, что сказать.

— Может, мои тренировки помогут спасти ей жизнь, а мое отношение только сделает ее сильнее внутри. Я хочу, чтобы она умела постоять за себя сама, не рассчитывая на Джейса, Саймона или меня с Изабель. А мои пререкания ставят ее в такую ситуацию, когда она одна против остальных, ведь с ними я себя так не веду. Не могу объяснить, но мне кажется, что это неплохой урок для того, чтобы она научилась решать проблемы сама, учиться уступать, и наоборот настаивать.

Таллула впервые за время урока задумчиво молчит, глядя в окно. Я уже начинаю думать, что она меня не слушала, но женщина внезапно переводит на меня свой пронзительный взгляд.

— Ты хочешь заботиться о ней, Александр. И ты это делаешь.

И этого достаточно, чтобы я обреченно опустил свой взгляд.

Я вынужден признать очевидное.

Пообщавшись с Таллулой на нейтральные темы после разговора о Клэри, я все еще не мог отойти от того, что заставила меня признать Таллула перед этим.

Я забочусь о Фрэй.

Потому что сам хочу этого.

Мне не хотелось усугублять свое и без того сложное положение в отношении примитивной, но с каждым днем, с каждым разговором о ней, я терял возможность отступить назад. Поэтому выхожу из библиотеки довольно понурым, будучи угнетенным от того, что чувства к примитивной принимают совсем ненужный мне оборот.

Но вспомнив о том, что не взял из библиотеки нужную книгу на вечер, раздраженно разворачиваюсь и возвращаюсь назад. Таллула все еще сидит у окна, а я не горю желанием обратить на себя внимание, поэтому, нарисовав руну бесшумности, спокойно прохожу в библиотеку со второго входа, и спокойно ищу в стеллажах нужную мне книгу. Но я едва не роняю взятую с полки книгу, когда слышу звонкий голос примитивной.

— Таллула, здравствуйте!

Боже, я практически остолбенел, пораженный тому, что как бы не хотел держаться от нее подальше, жизнь, словно насмехаясь надо мной, сталкивала нас лбами.

— Здравствуй, Кларисса. Проходи.

И в этот момент, до меня дошло, что Фрэй пришла на свой сеанс. Сначала я нервно метнулся к выходу, но потом замер и вернулся на прежнее место.

Я хочу быть здесь.

Да, это не делает мне чести, и я понимал, что ночью меня будет терзать чувство вины и совесть лишит меня спокойного сна. Но Клэри была для меня под запретом, а прикоснуться к ее жизни, пусть и таким способом, казалось мне подарком свыше.

Я не могу уйти сейчас.

— Алек уже был у вас?

Вздохнув, признаю свою никчемность. Клэри спрашивает обо мне, и этого достаточно, чтобы внутри меня все перевернулось.

— Александр был у меня минут двадцать назад. А что?

— Он был злой, когда пришел?

Наплевав на совесть и воспитание, я опускаюсь на пол, прислонившись спиной к стеллажу. Клэри все еще беспокоится за мою реакцию относительно нашего задания. По-настоящему беспокоится.

— Вы поссорились?

— Нет, просто нас оправляют на задание, и он отреагировал как-то слишком спокойно.

Я слышу недовольные нотки в ее голосе и почему-то злюсь на себя. Девчонка все еще переживает за мою реакцию, а я даже не счел нужным поговорить с ней.

— Тебя это расстроило?

Фрей, как ни странно, надолго замолкает. Я же практически затаил дыхание, понимая, что веду себя как придурок.

— Я не знаю, — вздыхает Клэри, — Я не знаю, Таллула.

Девушка снова замолкает, но вскоре сама продолжает разговор, без вмешательства Таллулы.

— Я так обрадовалась, узнав, что нам с ним что-то доверяют. Что меня отправляют именно с ним! А он вообще никак не отреагировал. Ему все равно, понимаете? Если не хуже. Мне не хочется быть ему обузой, ведь тогда он снова станет раздражённым. Не хочу, чтобы мы снова ругались. Я ведь тоже не смогу промолчать.

Несмотря на тяжелый горький осадок от ее слов, я все равно не могу скрыть печальной улыбки. Примитивная всегда была говорливой, Таллуле даже не пришлось уговаривать ее, Фрэй все карты раскрыла сама.

— Милая, ты не права. Александр не зол и вовсе не считает тебя обузой. Ты не думала, что ему просто надоело ругаться с тобой? Да и как-никак он, в отличие от тебя, уже привык к этим заданиям, и относится к этому с профессиональной серьезностью. Рано или поздно тебя бы приставили к нему, потому что он твой тренер и он лидер.

— Да, но я-то хочу, чтобы он хоть чуть-чуть был рад тому, что с ним поеду именно я.

Да я рад, Фрэй. Правда, рад.

— Кларисса, ты не пробовала просто поговорить с Александром?

Клэри невесело усмехается.

— Я что самоубийца? Нет уж, в отношении Алека мне лучше помалкивать и не раздражать его своими вопросами.

Таллула мягко намекает примитивной на то, что я вроде как хороший парень, но Клэри почему-то перестает говорить и Таллуле приходится перевести разговор.

— Клэри, с какими чувствами ты сегодня встала? Что ты чувствуешь?

Банальный вопрос, который я слышу каждое свое занятие у Таллулы. Уверен, что Фрэй просыпается с безудержным желанием жить и искать новые проблемы.

— Мне грустно.

Грустно? Я поражен ее ответом и едва не открываю рот.

— Это все еще связано с одиночеством?