И я сам вместе с ними, такой же идиот.

— Виноват, но на море же не бывает шагоходов, — оправдывался Анджей. — Я туда не смотрел.

Они же знают только о боях на суше, ведь в Юнитуме нет своего военного флота. А вот в Дискреме флот был у некоторых домов, и им часто пользовались. И это были не просто баржи для перевозки войск, а нечто намного более опасное. Так что больший идиот из нас я, слишком я привык к битвам одних шагоходов.

— Ладно, готовимся к бою.

Бронированный дредноут дома Накамура (а кого же ещё, только у них были такие корабли) давно повернул свои башни с огромными пушками в мою сторону. Корабль был очень далеко от берега, видно его силуэт и то, только на максимальном приближении.

Рядом был другой корабль. У него не было пушек, но он был намного опаснее дредноута. На этой посудине не было ничего, кроме очень длинной и широкой плоской палубы, на которой стояли самолёты с винтовыми двигателями. А вот уже взлетел первый, увешанный бомбами.

— Долбаные сраные самолёты! — я ударил кулаком по поручню. — Как же хорошо без вас было!

Вести перестрелку против военного бронированного крейсера и авианосца? Я знал другие способы сдохнуть, не настолько тупые.

— Это что, самолёты? — удивился Василий Радич. — Только на картинке их видел.

— Анджей, дистанция до авианосца? — рявкнул я.

— До кого? — удивился мой канонир, но потом догадался и принялся рассчитывать. — Примерно пятнадцать тысяч триста двадцать метров. И шестнадцать тысяч девятьсот метров до второго корабля. Но они отходят ещё дальше!

Даже наше 466-миллиметровое орудие со снарядом весом в тонну вряд ли повредит какой-нибудь из этих больших кораблей. Даже если пробьёт броню, они удержатся на плаву. Нужно попаданий десять, но у меня всего шесть больших снарядов.

Надо было попросить у Яна ядерную бомбу, она бы не помешала.

— Готовь ракеты! — приказал я. — Обе «Преисподние», по авианосцу.

Анджей принялся нажимать кнопки на своём пульте. У меня всего две таких мощных ракеты, если повезёт, то получится потопить хотя бы авианосец, про бронированное чудовище я даже не думал.

Зато дредноут про меня не забыл.

Нас тряхануло так сильно, что я прикусил губу до крови. Понятия не имею, куда попали пушки дредноута, но было близко. Вряд ли он пробьёт мою броню даже из своих чудовищных пушек, дистанция тоже играла против него. Но прямое попадание может сломать что-нибудь важное.

— Меняю позицию! — предупредил я и нажал ногой на педаль.

— Самолёты рядом! — крикнул Василий.

— Радич, за автопушки!

— Они высоко, я не достаю!

Ну ещё бы, ведь зачем исполину стрелять вверх, если все его противники внизу? На нём не предусмотрено никакой защиты от воздуха, кроме толстенной брони. Удержит ли она авиабомбы?

Меня подбросило так, что я чуть не вылетел из кресла. В кабине заморгала красная лампочка.

— Сергей! Свяжись с катафрактами! — крикнул я радисту. — Пусть идут быстрее и отгонят этих долбанных птиц!

У ригг моего сопровождения автопушки расположены на плечах и хорошо поворачиваются вверх. Если самолёты не будут летать слишком высоко, есть шанс.

— Доложить о повреждениях! — крикнул я в рацию. — Анджей, что с ракетами?

— Почти готово!

— Огонь по готовности!

Ракеты вылетели до того, как на нас сбросили ещё одну бомбу. Я отвёл риггу чуть назад, и перед нами взорвалось что-то очень мощное. Не иначе как главный калибр дредноута.

На радаре позади нас появились две точки игниумовых выбросов. Надеюсь, это наши катафракты, иначе дело будет ещё хуже. Но впереди было пусто, будто в порту не было ни одной ригги. Там нет обороны?

Канонир держал в руке радиопульт, направляя ракеты. На хвосте одной уже сидел самолёт, пытаясь её сбить. Вторую пытался сбить сам корабль, я видел росчерки снарядов его автопушек.

А большой корабль не забывал стрелять из основных орудий. Механики докладывали обстановку в машине, но пока всё было в пределах нормы, если не считать перегрева. Я постоянно менял позицию. Меня спасало то, что снаряды из крейсера летели секунд двадцать, а от взрывной волны я был защищён хорошо. Но вечно я тут стоять не мог.

— Есть попадание! — доложил канонир.

Всего одна ракета долетела до авианосца и ударила в борт. Видно отблески красно-оранжевого огня, но это из-за игниума во взрывчатом веществе. Топливный бак не задет, иначе бахнуло бы сильнее.

Это хорошо, что попали, но одного попадания для такой громадины мало. Вторая ракета рухнула где-то в море, сбитая по пути. Скоро авианосец потушит пожар и продолжит пускать самолёты. Да и надо мной кружит уже как минимум пять.

Кресло дрожало от постоянных взрывов, а самолёты наглели всё сильнее. Нет, на этом месте я стоять не могу, рано или поздно дредноут меня достанет. А если он выведет из строя ходовую, то исполин просто-напросто будет потерян.

Или, что хуже, нас захватят враги. Придётся штурмовать порт, но мне не нравилось, что он выглядит таким беззащитным.

Один самолёт попал в поле зрения, пролетая слишком низко. Радич-младший начал стрелять в него из автопушки, но у парня не было опыта стрельбы по таким мишеням. Снаряды оставались далеко позади, а пилот наглел всё сильнее.

— Анджей, забудь про корабли! — я всматривался в оптику. — Порт, смотри на порт. Мы должны найти и уничтожить хранилища!

— Принято, — канонир повернул приборы в другую сторону. — Есть несколько зданий, но…

— Выбирай цели! Если там игниум и он загорится, то поймём это по радару.

Если я пройду в порт, дредноут может прекратить огонь, чтобы не задеть союзников. Вот только они не могут не оборонять порт. И даже исполин не неуязвимый, когда по нему будут лупить в упор десятки ригг поменьше. Но этот сраный крейсер не даёт мне стоять и спокойно стрелять с безопасной дистанции.

Я могу идти только вперёд или отступать. Но самолёты и пушки дредноута не дадут мне шанса на второе. И если сегодня я проиграю, то продержаться до следующих холодов мы не сможем.

Самолёт, выкинувший все свои бомбы, будто решил издеваться над младшим Радичем, выписывая круги в зоне досягаемости наших автопушек. А парень кричал от злости, расстреливая боезапас.

— Я тебя достану, сука!

— Отставить огонь! — приказал я. — Возвращайся к ракетным блокам, мы идём на штурм.

— Да, сейчас только…

Самолёт на моих глазах пошатнулся, сильно дёрнув крылом. А потом крыло вообще оторвалось. Я видел быстрые следы снарядов автопушек. Прибыли наши катафракты. Самолёты при появлении новой угрозы поднялись выше.

Многие из них скинули бомбы, но кто-то явно корректирует огонь дредноута. А большой корабль убрался очень далеко, и я его почти не видел. Остальные же корабли, те, кто не выгружался у пристани, отходили от порта.

— Толстяк и Огненный Молот прибыли, — доложил радист.

— Пусть держатся на дистанции! — сказал я. — И отгоняют от меня самолёты.

Что-то взорвалось очень близко. Я переключил перископ, чтобы посмотреть назад, не останавливая свою риггу. Ничего не видно из-за взрыва и дыма. Но, когда всё осело, одна ригга завалилась набок. В борту деформированного продавленного корпуса видна здоровенная дыра.

Следом туда же прилетели ещё несколько снарядов поменьше, лишая выживших членов экипажа шанса отойти.

— Передай Огненному Молоту, пусть отступает! — приказал я радисту. — Он такой обстрел не выдержит.

Второй катафракт не смог уйти далеко. Самолёт сбросил на него бомбу, и боевая ригга пошатнулась.

— Пилот выжил! — крикнул радист. — Повреждён синхропривод, уходит в ручном режиме.

— Продолжаем штурм, — сказал я.

Больше вариантов не оставалось, портовые здания и склады были близко. Крейсер перенёс огонь на катафракта. Союзная ригга едва ковыляла, а от самолётов отбивалась единственная оставшаяся автопушка.

Катафракт не сможет уйти, а я ничем не могу ему помочь, разве что подставить под стрельбу исполина. А этим я подставлю всех остальных. Мы уже слишком близко к порту.