— Если он реально это верит, то, — Радич покрутил пальцем у виска.

— Я могу говорить о нём часами, — продолжил Кэлвин. — Но сейчас скажу только одну вещь. Я хочу, чтобы люди получали дорогу в жизни не за происхождение, а за свои способности. Чтобы было неважно, будь он наследником Великого Дома, или сиротой вроде тебя. Я хочу, что люди не умирали по прихоти своего феодала.

— Пафосный ублюдок, — Радич тихо засмеялся.

— Помолчи, — попросил я, отодвигая микрофон.

— Мы можем жить в мире с другими, — сказал Кэлвин. — Там, за морями, нужен наш игниум, а нам нужны люди, идеи, технологии и прочее. Мы можем меняться с ними, а не просто покупать военные припасы, чтобы продолжать бесконечные войны. Мы сможем жить намного лучше, чем сейчас, каждый из нас, от Наблюдателя до последнего крестьянина. Разве ты против этого, Марк?

— Дело ведь не в том, против ли я, или за, — сказал я.

— Именно. Дело в том, что ты и Ян стоите на моём пути. Я готов сражаться за свою мечту и будущее, даже за ваше будущее. Но раз вы не понимаете этого, вы мои враги, а я сокрушу любого, кто захочет мне помешать, будь это друг или союзник. Я повторяю своё предложение, Марк. Сдайся, отдай мне исполина и убеди Яна, что сопротивление бесполезно. Я гарантирую вам жизнь, а эта война по глупому поводу наконец закончится. Подумай и ответь.

— Мне нечего думать, — сразу ответил я. — Я уже принял решение. Я не предаю своих друзей, чтобы мне взамен не обещали.

— Жаль. Тогда ты погибнешь сегодня, Марк. Я бы сказал конец связи, но Артур хочет поговорить с Кичиро, если ты не против. Увидимся на том свете, камрады.

Он отключился, а в наушниках раздалось тяжёлое усталое дыхание.

— Ну что, старина? — спросил Кичиро в свой микрофон.

— Ничего хорошего, — ответил Артур. — Вот мы, два старых мудака опять привели детей убивать друг друга.

— Как и раньше. Я бы предложил нам самим с тобой подраться, как в тот раз, помнишь? — сказал Кичиро. — Но это не поможет.

— Да. Прощай, старый друг.

— Прощай, Артур. Не забывай про Берту, её мощную корму и слабый передок.

Они коротко посмеялись и отключились.

— Это наша шутка, — Кичиро грустно улыбнулся. — Вам не понять. Ладно, пора за работу.

— Да.

Я посмотрел на Марию. Как бы с ней поступить? Пусть остаётся, всё же кабина самое безопасное место в ригге.

— Мария, держись крепче, — сказал я. — И не вставай.

— Тут ремни в кресле есть. Мне пристегнутся?

— Хорошая идея, — я откашлялся и произнёс в рацию: — Экипаж, вступаем в бой. Двигатели на полную мощность. Сейчас мы надерём им задницы.

Я в это не верил, но это не повод отходить. Я вставил руки в прицельные приспособления на подлокотниках кресла. Правое плечо сразу заболело.

— Анджей, выбирай цели, живо! Подорвём ублюдков!

— Они стреляют! — доложил канонир. — Ракеты… что за ерунда, ни одна не попала.

В оптику, смотрящую нам под ноги, я увидел, как дымящиеся ракеты, выпущенные Эмблемой Огня, вгрызались в лёд, разбрасывая пыль и мелкие осколки.

— И что он собирался нам этим сделать? — я усмехнулся и начал отдавать приказы: — Главное орудие к бою! Цель — вражеские ноги исполина, Анджей…

И в этот момент начался ад.

— Они взрываются! — крикнул Радич, смотря в оптику.

— Кто? — спросил я.

— Ракеты.

Я почувствовал, как трясётся ригга. Сильнее, чем при обстрелах. Да что же там…

— Лёд лопнул — заорал Кобаяши. — Мы сейчас упадём!

У меня возникла странное ощущение, будто я подлетел, но в следующее мгновение нас тряхануло так, что меня вышибло из кресла, и я ударился в переднюю стену кабины. Но вместо того, чтобы сползли на пол, я так и остался лежать… прямо на стене. Мы упали?

Раненое плечо прострелило болью намного более сильной, чем когда в меня попала пуля. Кто-то упал рядом со мной, ударившись лицом о стальную панель, а кто-то рухнул прямо на меня, отбивая мне рёбра. Перед моим лицом видны залитые кровью манометры, сходящие с ума. Это кровь из моего разбитого носа.

Про один манометр я думал, что он давно сломан — прибор, который показывал глубину погружения. Оказывается, он работал исправно всё это время.

Сейчас он показывал, что мы тонем.

Ригга ударилась ещё раз, очень сильно. Кто-то, лежащий на мне сверху, застонал. А радист, который упал рядом, не шевелился.

Мы на дне, прибор показывал 75 метров.

Это конец, 75 метров ледяной воды, а сверху лёд.

Всё было напрасно. Прямо сейчас вражеские шагоходы перегруппируются и выйдут нашим в тыл.

И тогда Ян взорвёт бомбу. А это допускать никак нельзя.

Я с трудом выбрался из-под лежащего на мне Радича.

— Экипаж! — промычал я, не сразу вспомнив, что мой микрофон и наушники были подключены к креслу.

Надо думать, что делать дальше. В кабине нет воды, значит, она герметичная. У многие ригг кабины герметичные, а кабина Ужаса Глубин должна выдерживать даже давление воды на дне. Но что касается машинного и десантного отсека, я не знал.

— Марк, у тебя кровь! — Мария повисла в кресле, выбираясь из ремней, которыми себя привязала.

— Потом! — крикнул я. — Радич! Живо за мной!

— Вот это я вмазался, — Влад раскашлялся.

— Живо за мной, пока не утонули!

Люк в полу теперь был на стене. Я попробовал подтянуться, но плечо жгнуло сильной болью.

— Марк, тебя надо перевязать! — Мария выбралась из кресла.

— Займись ранеными! — я показал ей туда, где лежало несколько тел.

Радич забрался в люк сам и подтянул меня. Оба при этом матерились от боли и напряжения. По шахте пришлось ползти, а это больно, рука немела.

— Быстрее, Радич!

— Да ползу же!

Мы выбрались в машинное и спрыгнули в ледяную воду. Достала почти до колена. В ней плавало чьё-то тело в жаропрочном костюме механика. На стене, которая когда-то была потолком отсека, горела красная лампочка.

Впереди кто-то включил динамо-фонарик.

— Где главный механик? — крикнул я.

— Я здесь! — раздался голос издалека. — Вода в третьем отсеке!

— Вода в пятом отсеке!

— Двигатель заклинило!

— Нас заливает в шестом!

С потолка полился целый дождь ледяной воды, попадая мне за шиворот.

— Механик! — я пробирался через воду. — Срочно устранить все утечки!

В углу, прямо в воде, сидел кто-то из персонала, обхватив себя руками, и рыдал.

— Живо устрани утечку! — рявкнул на него Радич и поднял парня за шиворот. — Закрути это!

Прямо им в лицо бил фонтан воды из трубы меж двух уплотнений. Заплаканный механик посмотрел внимательнее.

— Нужен ключ номер два! — пропищал он.

— Нужен ключ номер два! — заревел Радич во всю глотку и закашлялся. — Живо несите сюда!

Красная лампочка перегорела. Я прошёл в другой отсек, где воды было поменьше и утечек не было. Но поток бежал по полу из других отсеков.

Главмех стоял посреди отсека, а вода лилась ему на голову.

— Надо найти все утечки! — сказал ему я. — Отправьте кого-нибудь и доложите мне!

— Сильная утечка в десантных отсеках! — ответил он мне. — Надо их перекрывать!

— Так перекройте!

— Да у меня людей нету! — заорал он сиплым голосом.

— Я разберусь! — сказал Радич и решительно пошёл в ту сторону, расплёскивая воду каждым шагом.

— Да мы всё равно уже мертвы! — у главмеха в голосе послышалась истерика.

— Утечка в десятом отсеке! — прибежал какой-то механик.

— Да какая разница!

Я ударил главмеха по лицу. Пощёчина правой рукой, которая мне была больнее, чем ему.

— Это долбаный, трахнутый в жопу Ужас Глубин, твою мать! — крикнул я ему в лицо. — Он должен держаться под водой. Его таким строили! И он будет держаться! Ты меня понял?! Я тебя спрашиваю, ты меня понял?!

Главмех вздохнул и кивнул.

— Перекрой десятый отсек! — крикнул он, срывая голос. — Там всё равно вспомогательные машины, обойдёмся без них.

Я двинулся дальше. Вода била фонтанами со всех сторон, механики из моего экипажа и команды Марии возились возле утечек, закручивая всё, что закручивалось, забивая всё, что забивалось, и заваривая всё, что можно было заварить игниумовой сваркой.