Суровые генералы чуточку растаяли. Не зря я предложил Яну их похвалить.

— Но на второй линии начнутся основные бои, — продолжил Варга. — И я не могу разрешить всем трём исполинам участвовать одновременно, или они отправят в бой всех своих, а мы не можем размениваться. И я не могу взрывать бомбы здесь, иначе игниум в шахтах может вступить в реакцию.

Генералы закивали.

— Я отойду на несколько километров севернее, — Ян показал на карту. — И обеспечу огневую поддержку. Ищейка будет в резерве, она сможет быстро отреагировать, если кто-то попробует обойти нас с фланга.

— Я поговорю с Валентином, — сказал маршал Климов. — Если он опять будет неуправляемым, то…

— Я сам отдал ему исполин, мне с ним и говорить, — отрезал Варга. — Исполины подчиняются только мне.

— Как прикажете.

— А ты, Марк, — Ян повернулся ко мне. — С тобой мы поговорим о твоих задачах вечером. Есть пара новостей, но они требуют подтверждения, а распускать слухи я не буду. Маршал?

— Больше никакие планы не изменяются, ждём гостей с юга, и на этот раз мы встретим их ещё жёстче, — Климов поднялся и прошёл к карте. — Покажем им наше северное гостеприимство. На этом совет окончен, если вы не возражаете, лорд Ян.

Я громко кашлянул и показал Яну на старого генерала Ковальчука, который сегодня спорил о копьях.

— Один момент, — Ян подошёл к генералу. — Я услышал ваши слова. Сколько шагоходов под вашим командованием?

— Две тактические группы из трёх, — генерал с вызовом посмотрел на всех.

— То есть, у нас шесть шагоходов, которые фактически могут бороться только против пехоты и танков?

— Нет! Мы способны…

— У нас нет времени и возможности, чтобы подобраться в упор и стрелять по ногам, как сражались раньше, — сказал Ян. — У врага в три раза больше обычных шагоходов, они просто издырявят нас из копий прежде, чем мы предпримем хоть что-нибудь. Поэтому я должен знать, генерал, могу ли я положиться на ваши ригги, или мне придётся их держать в глубоком резерве, ведь для боя на передовой они не подойдут?

— В каком резерве? — генерал поднялся, свирепо вращая глазами. — Я ходил в бой на острие атаки, ещё когда ты…

Влад Радич и маршал Климов почти одновременно откашлялись, многозначительно посматривая на генерала.

— Кодекса больше нет, генерал, — продолжал Ян. — И никогда не будет. Мне нужно знать, на всех ли я могу полагаться в новых условиях или нет.

— Мы вас не подведём, — генерал Ковальчук шумно выдохнул после минутного раздумья. — Поставим игниумовые копья сегодня же. У нас есть ещё шесть штук?

— Найдём, — сказал главный логист Тишкевич, он же отец Марии.

— У меня всё, — Ян подождал, когда все разойдутся, и спросил у меня. — Как я справился?

— Я бы так не смог, — признался я. — Эти старые пердуны тебя уважают и слушаются.

Ещё бы, когда их хозяин хладнокровно расстрелял посла прямо на их глазах. Но я об этом никогда не напоминал.

— Осталось ещё одно дело, — Ян запахнул шинель.

— Поговорить с Валем?

— Угу. Ты со мной?

— Пошли, — я вздохнул и начал застёгиваться. — А он сам не может сюда приехать?

— Тут же ступеньки.

* * *

Валь не мог спуститься сам, поэтому экипаж шагохода на трапе спускал пилота вниз, где ему помогали забраться в каталку. По снегу она ездила так себе, поэтому нужно было толкать.

— Валь, ты же простудишься, — Мария застегнула на нём куртку и напялила шапку плотнее.

— Да хватит ухаживать за мной, — хриплым голосом сказал Валь.

Он сильно изменился. Когда-то симпатичные черты лица стали грубыми из-за преждевременных морщин. Причёска, над которой он так старательно работал в Академии, превратилась в неряшливую кучу из седеющих прядей. Хуже всего были его глаза. Смотреть в них было тяжело даже мне. Будто это не тот весёлый близнец, чьи шутки иногда были слишком грубыми и оскорбительными, а совсем другой человек. Очень жестокий.

Валю всего двадцать, но выглядел он почти на сорок. Та травма не только лишила его ног, но и навсегда изменила его внутри.

— Да это наш Первый Номер, — пробурчал он при виде Яна. — Какими судьбами, лорд Наблюдатель?

— Поговорить с тобой, — сказал Ян. — О том, что произошло сегодня, и почему ты не слушаешься приказов.

— Приказов, — Валь хмыкнул. — Ваши приказы слишком уж милосердные. Мы должны их не попе гладить, а мочить южных сук, где бы они ни были!

В голосе слышен неприятный хрип. Иногда мне кажется, что в горле близнеца битое стекло. Тем более что он часто потирает его с самого дня травмы.

— Если будешь вести себя, как ребёнок, об Ищейке можешь забыть.

— Нет, — Валь замотал головой. — У тебя нет пилота для неё, придётся тебе меня терпеть или учить другого полгода. Но я тебя понял, больше такого не будет, обещаю.

— Не уверен, что так и есть, — Ян смотрел недоверчиво.

— Может быть, обсудим это в тепле? — попросил я. — У меня тоже есть что высказать к тебе, Валь.

— И ты ещё туда же, Марк. Ладно, покатили куда-нибудь.

Мария попробовала взяться за коляску, но ей не хватало сил сдвинуть её по снегу. За поручни взялся Ян.

— Я думал, этот ублюдок, мой сраный брат, придёт сегодня, — Валь почесал горло. На коже видны царапины. — Я бы его поджарил, как поджарил солдат из Нарландии. О, кстати, надо об этом сказать Аните. Никогда не думал, что люди её отца будут пахнуть, как свежий, только что прожаренный…

— Не вздумай об этом сказать! — прикрикнул на него Ян.

— Но это же чистая правда, — возмутился Валь.

— Валентин, пожалуйста, — попросила Мария. — Давайте не будем об этом всём. Главное, что вы живы.

— Живы? — Валь усмехнулся и показал рукой на группу людей. — А эти что тут делают?

— Отряд Соколова взял пленных, — сказал Ян. — Никто не подумал об этом заранее. Надо придумать, куда их деть, потом обменяем на наших, если будут.

Пленных было немного, десятка два. Пока мы не решили, куда их деть, поэтому захваченные танкисты и штурмовики дома Сантек остались на улице. Вокруг них развели с десяток костров, но люди всё равно мёрзли.

— Я попрошу папу, чтобы дал им одежду потеплее, — Мария смотрела на них с жалостью. — Они же одного с нами возраста, замёрзнут.

— А я знаю, что им делать, чтобы согреться.

Валентин улыбнулся, и эта его ухмылка мне не понравилась.

— Эй, южане! — крикнул он. — Играли в горячую картошку? Сейчас-то вы точно согреетесь.

Он полез в сумку, висящую на боку, и достал оттуда гранату.

— Лови! — крикнул Валь и выдернул чеку.

Валентин размахнулся гранатой.

— Да ты что творишь? — выкрикнул Ян и схватил Валя за руку.

А дальше мне казалось, будто прошли целые часы.

Граната выпала на землю в шаге от нас. На ребристом боку видна надпись, выведенная маленькими кривыми буквами: «Смерть предателю».

Конец, сейчас ещё несколько человек из моего экипажа погибнут. Ещё одно нарушенное обещание.

Я нагнулся, подбирая гранату. Но из-за толстых варежек, надетых поверх перчаток, она просто выскользнула до того, как у меня получилось её выкинуть.

Срань! Даже если подниму её ещё раз, она взорвётся прямо в воздухе.

Я оттолкнул Марию, чтобы её не задело, и прыгнул на землю. Мой живот, в котором от страха всё сжалось, чувствовал твёрдую круглую гранату даже через куртку и остальную одежду.

Вот и конец тебе, Марк, сейчас ты сдохнешь на этом долбанном севере на этом сраном морозе, и тебя положат в выдолбленную землю, где тебе лежать, пока та грёбаная чёрная дыра не разрастётся и не сожрёт эту чёртову планету.

Я уже чувствую могильный холод.

Нет, это обычный холод. Всё тело мёрзнет, потому что я лежу на снегу. Недалеко лежала Мария, глядя на меня полными ужаса глазами, а на Яна навалилась вся его охрана. Валь, сидящий на своей коляске, непонимающе смотрел на меня.

— Да слезьте с меня!

Ян выбрался из кучи охраны, в два прыжка подскочил ко мне, чуть ли не пинком сбил меня в сторону и подобрал гранату.