В целом же биография зодчего была типична для того времени. Родился в семье архитектора, окончил Академию художеств, в возрасте 42 лет стал академиком архитектуры, работал в Городском кредитном обществе в должности архитектора, много занимался благотворительностью. И очень много строил, особенно на Петербургской стороне. Среди его проектов эффектное здание доходного дома Асташева по Зверинской ул., 17-б, выполненное в стиле эклектики; дом Бенигсена на Васильевском острове (12-я линия, 37); доходный дом Николаева (надстройка) на Невском пр., 168; здание Высших женских Бестужевских курсов (В. О. 10-я линия, 33–35); здание больницы и церковь Троицы Живоначальной при Свято-Троицкой общине сестер милосердия.

На берегах реки Ждановки - i_072.jpg

Доходный дом архитектора В. Курзанова на Ждановской улице. 23. Фото 2011 года

Больницу и церковь В. Курзанов проектировал безвозмездно, поскольку в течение 15 лет состоял архитектором при Свято-Троицкой общине сестер милосердия. В конце XIX века, в то время когда строился доходный дом на его собственном участке, В. Курзанов много работал в городке Сан-Галли на Петровском острове. Практически напротив дома, перешел мост через Ждановку – и ты на работе. До наших дней сохранилась весьма эффектная водонапорная башня (Ремесленная ул., 6 – ныне жилой дом) работы этого архитектора, затерявшаяся среди серых промышленных заборов острова.

На берегах реки Ждановки - i_073.jpg

Водонапорная башня на Петровском острове, возведенная по проекту В. Курзанова. Фото 2011 года

Заслуги В. Курзанова были оценены общественностью, и в 1907 году его избирают гласным Городской думы, однако, как пишут биографы, от активной частной практики архитектор в это время отказался и отдался делу благотворительности.

* * *

Судя по всему, некоторое время проживал на набережной Ждановки и Аполлон Феодосиевич Щедрин (1796–1847), архитектор, построивший первый каменный дом на этой улице. Во всяком случае, в начале 1830-х годов жена титулярного советника Щедрина значилась совладелицей участка по Ждановской наб., 5/2. Вероятно, архитектор последовал распространенному в то время обычаю записывать недвижимость на супругу. А то, что Щедрин женился как раз в это время (в 1829 г.), мы узнаем из его письма брату Сильвестру в Италию; из этих же писем видно, что проживает он на Петербургской стороне. Правда, летом Щедрины жили всем семейством на даче на улице Бармалеева – тогда эта часть Петербургской стороны была зеленым дачным местом.

О доме, построенном Щедриным на Ждановской набережной в 1826–1827 годах, мы рассказывали в предыдущих главах, поэтому коснемся здесь личности самого архитектора. Родился Аполлон Щедрин в семье известного скульптора, академика Академии художеств Феодосия Щедрина. Этим во многом и была предопределена его судьба. С 1809 по 1818 год он учится в Академии художеств и за время учебы получает целый ряд медалей. После окончания учебы он работает в должности архитекторского помощника Академии художеств по строительной части. В 1833 году Щедрин становится профессором, а в 1837 – академиком архитектуры за проект перестройки здания Двенадцати коллегий. В 1840-е годы А. Щедрин был главным архитектором военно-учебных заведений, оставаясь при этом профессором Академии художеств.

Несомненно, главное место в творческом наследии А.Ф. Щедрина занимает реконструкция здания Двенадцати коллегий для Санкт-Петербургского университета, осуществленная по его проекту в середине 1830-х годов. Ему же принадлежит идея знаменитого университетского коридора длиной почти 400 метров, которая известна теперь не только студентам и преподавателям университета, но и всему миру по фильмам, в частности по «Осеннему марафону». То, что работа в Двенадцати коллегиях будет чрезвычайно важной для него, Щедрин писал брату еще за три года до ее начала, в то время как об остальных постройках упоминал вскользь. Ну что ж, великому таланту обычно дается и большая интуиция.

Другие известные работы Щедрина в Петербурге помимо названных: надгробные памятники Щедриным на Лазаревском кладбище; жилой дом на ул. Галерной, 23; гимназия на Гагаринской ул., 23; жилой дом на наб. р. Ждановки, 5 (все – 1820-е годы); Николаевский Дом призрения на Расстанной ул., 20; Синодальное подворье на ул. Кабинетской, 17 (ныне – ул. Правды); здание Духовной семинарии на Обводном кан., 17; дом на Университетской наб., 9; интерьеры здания Министерства просвещения на ул. Зодчего Росси, 1. Как видим из послужного списка архитектора, дом на наб. р. Ждановки, 5, – один из первых в его строительной карьере.

В письмах брату А. Щедрин передает облик Петербургской стороны того время, отмечая, что город теперь не узнать, «одна только наша родина Петербургская сторона остается в своем виде и все так же грязна, как и прежде». Все время жаловался А. Щедрин в письмах и на ветра: малоэтажная Петербургская сторона продувалась ими насквозь.

Кстати, его брат, известный художник Сильвестр Щедрин, до отъезда в Италию написал несколько пейзажей с изображением Петербургской стороны, за один из которых получил золотую медаль Академии художеств. А сам Аполлон Щедрин за заслуги перед Отечеством награжден орденом Св. Анны III степени и похоронен на Смоленском кладбище.

«Тебе бы в Ждановку…»

Истории вокруг торговых бань Петербургской стороны

«Запарился до смерти…» – такой заголовок иногда встречался в подвалах петербургских газет XIX века. А в материалах Городской управы говорилось, что главной причиной скоропостижной смерти в городе являлась апоплексия (инсульт по-нашему) вследствие неумеренного пьянства. Причем, «неумеренное пьянство» зачастую случалось именно после бани. Вокруг бань ходило множество и других историй криминального или трагического характера, но не потому, что люди в то время как-то особенно много пьянствовали – статистика как раз утверждает обратное, а по причине популярности бань в народе.

Да, баня в жизни петербуржца XVIII–XIX веков играла гораздо более существенную роль, чем в жизни современного горожанина. Лишь незначительная часть домов была оборудована ваннами, горячая вода и вовсе являлась роскошью, а если учесть, что десятки тысяч крестьян, пришедших в столицу на заработки, селились артелями в чуланах и подвалах, то единственным доступным способом соблюдения хоть какой-то гигиены являлось посещение бани. Нельзя не учитывать и влияния русской банной традиции, идущей из глубины веков. Все это объясняет, почему торговых, то есть общественных бань, где торговали банными услугами, в Петербурге XIX века имелось в несколько раз больше, чем ныне. Посещали их не только экстравагантные любители пара, коим недостаточно ванны или душа, как ныне, а буквально все слои населения. Для богатых существовали номера и кабинеты от 75 коп. до 5 руб. за сеанс, для обывателей победнее – общие бани от 5 до 40 коп. Цена в общих банях зависела от наличия или отсутствия бассейна, душа Шарко и прочих услуг.

Почему исключались среда, пятница и воскресенье? Дело в том, что эти дни у православных всегда были постными днями, посещение же бани считалось скоромной процедурой и не одобрялось обществом, а в воскресный день большинство горожан посещало церкви. Не работали бани и в некоторые недели Великого поста. К концу XIX века, по мере секуляризации общества, эти традиции размываются, однако общие бани по-прежнему не работают в среду, пятницу и воскресенье, зато кабинеты и дорогие «восточные бани с душем Шарко» в Центральных банях Егорова, что располагались в Казачьем пер., 11, уже открыты.

Конечно, основная масса народа посещала самые дешевые пятикопеечные бани, игнорируя и бассейн, и душ Шарко, предпочитая оставить сэкономленные 20 коп. в ближайшем трактире, однако для марки и репутации в крупных банях, например, в тех же банях Егорова, обязательно имелся ресторан, кегельбан и даже водолечебница. В банях поскромнее ничего подобного не было, зато поблизости смышленый купец непременно открывал трактир или портерную, мимо которых утомленному паром обывателю пройти было совершенно невозможно.