– Ничего.

– Уверен?

– Ага. Пойду порыбачу, а ты суши ногти.

– Хорошо.

Вернувшись с рыбой, Ти-Джей уже выглядел вполне нормальным, а значит то, что его встревожило, быстро прошло.

* * *

– Почему ты не ходишь голой постоянно? – спросил Ти-Джей. – Зачем вообще одеваться?

– Но прямо сейчас я голая.

– Вот именно. Поэтому мне и пришла в голову эта идея.

Мы с Ти-Джеем стояли на берегу, пытаясь постирать грязную одежду, включая и ту, в которой туда пришли.

– Еще пахнет? – спросил Ти-Джей, протягивая мне футболку.

– Э, возможно, самую малость. – Отстирать начисто было сложно, ведь средство для стирки кончилось год назад. Теперь мы просто полоскали одежду в воде и считали, что сделали все возможное.

– Если бы мы все время ходили голышом, не нужно было бы стирать, Анна, – широко улыбнулся Ти-Джей. Мы вышли из воды и развесили вещи на веревке, натянутой между двумя деревьями.

– Если бы я постоянно расхаживала голой, спустя какое-то время ты бы перестал обращать на меня внимание.

Он фыркнул:

– Уж я-то точно не перестал бы.

– Это ты сейчас так думаешь, но со временем перестал бы.

Ти-Джей посмотрел на меня как на сумасшедшую.

Вернувшись в дом, он растянулся на одеяле.

Я тоже не стала одеваться, потому что вся наша одежда была мокрой. Легла на бок лицом к Ти-Джею и приподнялась на локте.

– О, как ты красиво лежишь, – ухмыльнулся он. – Одобряю.

– Это словно каждый день есть любимое лакомство, – объяснила я. – Поначалу будет здорово, а спустя какое-то время больше не захочется. Покажется, что не так уж и вкусно.

– Анна. Ты всегда будешь для меня очень-очень вкусной. – Он наклонился и поцеловал меня в шею.

– Но в конце концов тебе надоест, – настаивала я.

– Никогда. – Его губы сместились ниже.

– Но это может произойти, – сказала я, но уже сама не верила своим словам.

– Не-а, – отозвался Ти-Джей, спустился дальше и перестал отвечать, потому что невозможно разговаривать, если занят тем, что делал он.

* * *

Подошла Цыпа и плюхнулась мне на колени.

Ти-Джей засмеялся, протянул руку и потрепал нашу питомицу за перышки.

– Меня до чертиков веселит, когда она так делает, – сказал он.

Мы больше не держали Цыпу в курятнике. Однажды я выпустила ее и забыла потом запереть, и птица стала расхаживать вокруг дома, не пытаясь уйти.

– Знаю, это даже странно. Я ей почему-то нравлюсь. – Я ласково погладила Цыпу по голове.

– Потому что ты заботишься о ней.

– Люблю животных. Всегда хотела завести собаку, но у Джона была аллергия.

– Вот вернемся домой, и ты заведешь собаку, – сказал Ти-Джей.

– Золотистого ретривера.

– Ты именно такого пса хочешь?

– Да. Взрослого, который никому не нужен. Из приюта. Куплю собственную квартиру, заведу собаку, и у нее будет дом.

– А ты уже все обдумала.

– У меня было время подумать о многом, Ти-Джей.

Несколько ночей спустя в постели Ти-Джей застонал и рухнул на меня, тяжело дыша.

– Ух ты, – выдохнула я, чувствуя, как расслабляется его тело.

Он поцеловал меня в шею и прошептал:

– Тебе понравилось?

– Да. Где ты этому научился?

Ти-Джей хохотнул, все еще пытаясь восстановить дыхание.

– У меня отличная учительница. Она позволяет мне регулярно практиковаться, пока не усвою материал на высший балл.

Он скатился с меня и притянул мое тело к себе. Я теснее прижалась к прилежному ученику, сонная и удовлетворенная. Он погладил меня по спине.

До двадцати шести или двадцати семи я толком не понимала, чего хочу в постели. Когда пыталась объяснить это Джону, тот вовсе не жаждал взять на себя ведущую роль и поэкспериментировать. А Ти-Джей не стеснялся спрашивать, что мне нравится, поэтому я решила не скромничать и откровенно говорила обо всем, и такая открытость превосходно сработала.

Я вздохнула:

– Однажды ты сделаешь какую-то женщину очень счастливой, Ти-Джей.

Его тело напряглось, и он перестал тереть мне спину.

– Я хочу делать счастливой только тебя, Анна.

То, как он это сказал, и обида в его голосе заставили меня пожалеть о своих словах.

– О, но ты ведь делаешь, Ти-Джей, – быстро исправилась я. – Еще как делаешь.

На следующий день он был немногословен. Я вошла в воду, где Ти-Джей рыбачил, и встала рядом.

– Прости. Я оскорбила твои чувства, а это последнее, чего мне хотелось.

Он не сводил глаз с лески.

– Знаю, что это никогда не случилось бы между нами в Чикаго, но, пожалуйста, не говори о расставании, пока мы еще здесь.

Я коснулась его руки.

– Я сказала, что ты сделаешь другую женщину счастливой, не потому, что собираюсь бросить тебя, Ти-Джей. Уйдешь ты.

Он повернулся ко мне с недоумением на лице:

– И с чего бы мне от тебя уходить?

– Потому что я на тринадцать лет тебя старше. Возможно, здесь и сейчас весь наш мир, но он не настоящий. Тебе еще многое в жизни предстоит попробовать. Ты не захочешь быть к кому-то привязан.

– Ты не знаешь, чего я хочу, Анна. Я точно больше не хочу загадывать о будущем, и не думал о нем с тех пор, как тот самолет не вернулся. Знаю только, что ты делаешь меня счастливым и я очень хочу быть с тобой. Ты можешь просто быть со мной?

– Да, – прошептала я. – Могу.

С губ рвались заверения, что я больше никогда не причиню ему боль. Но вряд ли мне удастся сдержать это обещание.

* * *

В сентябре Ти-Джею исполнилось девятнадцать.

– С днем рождения, – пропела я. – Специально для тебя пюре из хлебного дерева.

Я протянула ему угощение и наклонилась для поцелуя. Ти-Джей усадил меня к себе на колени и настоял, чтобы мы разделили праздничное блюдо.

– Почему мы никогда не отмечаем твой день рождения? – Он неуверенно посмотрел на меня. – И, кстати, когда он?

– Двадцать второго мая. Наверное, я просто не слишком люблю как-то выделять эту дату.

Мне нравилось праздновать свои дни рождения, пока Джон все не испортил. Я была уверена, что на мое двадцатисемилетие он сделает мне предложение, потому что он заказал столик в ресторане, попросил меня нарядиться и пригласил друзей выпить с нами перед ужином. Я всерьез воображала, как он опустится на одно колено и протянет мне кольцо, и когда мы вылезли из такси перед рестораном, я едва сдерживала возбуждение. Мы вошли внутрь, где уже дожидались все гости, почти как на вечеринке-сюрпризе. Когда принесли шампанское, Джон достал из кармана пиджака коробочку от «Тиффани» и вручил мне пару сережек-гвоздиков с бриллиантами. До конца вечера я натянуто улыбалась, но позже Стефани затащила меня в туалет и обняла. После этого я уже никогда не питала больших надежд, и оправданно, потому что на следующие три дня рождения Джон дарил мне что угодно, но не украшения.

– Я хочу отпраздновать твой следующий день рождения, Анна.

– Хорошо.

* * *

В ноябре сезон дождей окончился. День Благодарения прошел как обычный день, но на Рождество Ти-Джей нашел на берегу крупного краба. Мой рот наполнился слюной, пока Ти-Джей палкой подталкивал краба к огню. Одна огромная клешня хваталась за палку, другая всю дорогу пыталась зацепить Ти-Джея. Добытчик бросил краба в огонь, и вскоре мы уже наслаждались чудесным вкусом, разламывая панцирь плоскогубцами и вытаскивая ароматное мясо пальцами.

– Напоминает наше первое Рождество, когда мы поймали курицу и на праздничный ужин не ели рыбу, – сказал Ти-Джей.

– Кажется, это было так давно, – отозвалась я, смаргивая слезы.

– Ты в порядке?

– Да. Просто надеялась, что к этому Рождеству мы уже будем дома.

Ти-Джей обнял меня.

– Возможно, на следующий год, Анна.

В феврале я проснулась после тихого часа. На одеяле рядом со мной лежал букет цветов, составленный из разнообразной островной флоры и перевязанный обрывком веревки.