Внезапно меня осенило, и я свернул к обочине, до боли сжимая зубы.

– Так вот почему вы были с ней такими милыми? – Лицо горело. – Давайте полюбезничаем с девушкой Ти-Джея, пока дожидаемся, что она его бросит? – Я стукнул кулаками по рулю.

Мама вздрогнула и коснулась моей руки.

– Нет. Мне действительно нравилась Анна. И сейчас, узнав ее ближе, я отношусь к ней еще лучше. Она хорошая девушка, Ти-Джей. Но я пыталась объяснить тебе, что вы находитесь на разных жизненных этапах, а ты не стал меня слушать.

Я смотрел в окно, пока не успокоился, и только тогда отъехал от обочины.

– Я по-прежнему ее люблю.

– Понимаю.

* * *

Я получил водительские права и купил себе черный внедорожник «шевроле тахо». После занятий решил прокатиться, сначала в пригород, а затем по шоссе за город, слушая классический рок по радио.

Я проехал участок, рядом с которым был воткнут в землю знак «Продается», подрулил к небольшому голубому дому и остановил машину. На стук никто не отозвался, поэтому я обошел здание и заглянул на задний двор. До самого горизонта простиралась земля. Я вытащил из прикрепленного к объявлению пакета листок с данными, где был указан и телефон агента по недвижимости, сложил бумагу, сунул в карман и укатил.

Глава 65 – Анна

Мы с Бо каждый день по несколько часов бродили по улицам города. Одним теплым сентябрьским днем он сорвался с поводка, и я десять минут отчаянно пыталась догнать пса, пока тот несся по тротуару, лавируя между людьми. Наконец я подобралась достаточно близко, чтобы схватить его за ошейник, и с облегчением защелкнула карабин поводка. В нескольких шагах от нас в проеме выходящей на улицу двери стоял маленький мальчик. Вывеска над его головой гласила «Приют для бездомных».

– Это ваша собака? – спросил ребенок. Он был одет в полосатую футболку и нуждался в стрижке. Нос и щеки пестрели веснушками.

Я встала и подвела к нему Бо.

– Да, моя. Его зовут Бо. Тебе нравятся собаки?

– Ага, особенно желтые.

– Это золотистый ретривер. Ему пять лет.

– И мне пять! – воодушевился мальчик.

– Как тебя зовут?

– Лео.

– Ладно, Лео, если хочешь, можешь погладить Бо. Но с животными нужно обращаться ласково, договорились?

– Договорились. – Ребенок ласково погладил Бо, искоса посматривая на меня, словно желая удостовериться, вижу ли я, как он добр к псу.

– Я, пожалуй, пойду. Генри велел не уходить от двери. Спасибо, что дали погладить вашу собаку.  – Лео обнял Бо и, прежде чем я успела попрощаться, рванул внутрь дома. Бо натянул поводок, желая последовать за своим новым другом.

– Идем, Бо, – сказала я, потянув за поводок.

От приюта мы направились домой.

Я вернулась в приют на следующий день, уже без собаки. У входа сидели две женщины, одна из которых держала на руках ребенка.

– Эй, белая штучка, «Блуми» ^[9]во-о-он там, – махнула она куда-то в сторону, а ее подруга рассмеялась.

Я не обратила на их слова внимания и толкнула дверь. Оказавшись внутри, оглядела комнату в поисках Лео. В понедельник детей здесь, очевидно, не было. По федеральному законодательству образование гарантировано всем детям, независимо от того, имеется у них постоянное место жительства или нет. Наверное, приютские взрослые помогли ребятам воспользоваться этим правом.

Ко мне подошел мужчина, вытирая руки о полотенце. На вид ему было лет пятьдесят пять. На нем были джинсы, выцветшая рубашка-поло и теннисные туфли.

– Могу я чем-то помочь? – спросил он.

– Меня зовут Анна Эмерсон.

– Генри Элингс, – представился мужчина, пожимая мою протянутую руку.

– Вчера здесь был мальчик. Мы встретились, когда он дежурил у входа. Ему понравилась моя собака. – Генри улыбнулся, терпеливо ожидая, когда я перейду к сути. – И я подумала, возможно, вам нужны волонтеры.

– Нам здесь много чего нужно, и волонтеры, конечно же, в том числе. – Его глаза светились добротой, а голос звучал ласково, но он, вероятно, уже не раз сталкивался с подобным. Домохозяйки и члены волонтерских движений из пригородов время от времени посещали приют, чтобы потом хвастать в книжных клубах своей причастностью к борьбе с социальным неравенством.

– Нужды наших обитателей весьма просты, – продолжил Генри. – Еда и крыша над головой. От них не всегда приятно пахнет. Ванна занимает более низкое место в списке приоритетов относительно горячей пищи и постели.

Интересно, узнал ли он мое имя или лицо, часто мелькавшее в газетах? Если и так, то ни слова не сказал.

– Мне доводилось ходить грязной, и мне безразлично, как от кого пахнет. Я знаю, каково это – мучиться от голода и жажды и не иметь крыши над головой. У меня полно свободного времени, и я не прочь проводить его здесь.

Генри улыбнулся:

– Спасибо. Мы с радостью примем вашу помощь.

Я стала каждый день ходить в приют к десяти утра и помогать другим волонтерам готовить и подавать обед. Генри попросил меня приводить Бо.

– Большинство здешних детей очень любят животных. Мало у кого из них когда-либо был собственный питомец.

Младшие дети, которые еще не посещали в школу, часами играли с Бо. Пес никогда не рычал, если его грубовато гладили или пытались кататься на нем как на пони. После обеда я читала ребятишкам книги. Измученные и задерганные матери улыбались мне, когда я усаживала их малышей к себе на колени. Позже из школы возвращались дети постарше, и я помогала им делать уроки, настаивая, чтобы они выполняли домашние задания прежде, чем заняться настольными играми, купленными мной для приюта.

Лео обычно крутился поблизости, стремясь поделиться всеми школьными новостями. Его энтузиазм не удивлял меня – большинству детей нравилась безопасная обстановка класса, а бездомным — особенно. У многих из них не было книг и принадлежностей для рисования, и они любили разучивать песни в кабинете музыки, а на переменах носиться по игровой площадке.

– Я учусь читать, мисс Анна!

– Очень рада, что тебе нравятся книги, Лео. – Я обняла его. – Это чудесно.

Мальчик улыбнулся так радостно, словно того гляди лопнет от счастья, но затем его лицо посерьезнело.

– Я научусь хорошо читать, мисс Анна, а потом научу читать папу.

Дину Льюису, отцу Лео, было двадцать восемь, он уже почти год не работал и был одним из двух приютских отцов-одиночек. После ужина я села рядом с мужчиной. Тот настороженно посмотрел на меня.

– Привет, Дин.

Он кивнул:

– Мисс Анна.

– Как продвигаются поиски работы?

– Пока никак.

– Чем вы занимались раньше?

– Работал поваром линии раздачи. Семь лет на одном месте. Начинал с мытья посуды, потом меня повысили.

– И что случилось?

– У владельца настали тяжелые времена, и ему пришлось продать ресторан. А новый хозяин всех нас уволил.

Мы смотрели, как Лео играет в салки с другими детьми.

– Дин?

– Да?

– Думаю, я смогу вам помочь.

Выяснилось, что Дин немного умеет читать. Он выучил наизусть наиболее распространенные слова – и все меню закусочной, где работал, – но у него не получалось прочесть текст вакансии, а после увольнения с работы Дину не удалось подать запрос на пособие по безработице, потому что он не умел заполнять формы. Друг помог бедняге устроиться в итальянский ресторан, но спустя три дня Дина уволили за то, что он не мог читать заказы.

– У вас дислексия? – спросила я.

– Как это?

– Когда буквы воспринимаются в неправильном порядке.

– Нет. Буквы я вижу нормально, просто не выходит их сложить.

– Вы закончили школу?

Он кивнул:

– Девять классов.

– Где сейчас мама Лео?

– Без понятия. Когда Лео родился, ей было всего двадцать, а когда ему исполнился годик, она заявила, что больше не в силах выполнять материнские обязанности. Как будто вообще их выполняла! Мы не могли себе позволить кабельное телевидение, но у нас был старый телевизор и видеомагнитофон, и она целыми днями смотрела киношки. Я приходил с работы и видел, что Лео криком кричит в мокром насквозь подгузнике, а то и хуже. Однажды она исчезла и так и не вернулась. Мне пришлось найти няню, и мы едва дотягивали от зарплаты до зарплаты. А потеряв работу, я вскоре не смог платить за квартиру. – Дин понурился. – Лео заслуживает лучшей жизни.