На третий день он покрылся сыпью. На лице и на теле выступила россыпь ярко-красных пятнышек. Я понадеялась, что лихорадка скоро отступит, что сыпь означает, что организм борется с инфекцией, но на следующее утро пятнышек стало еще больше, а температура поднялась еще выше. Беспокойный и раздражительный, Ти-Джей то терял сознание, то приходил в себя, а я паниковала, когда не удавалось его добудиться.

На пятый день из носа и рта пошла кровь. Страх накатывал на меня волнами, пока я вытирала кровь своей белой майкой, к вечеру ставшей полностью красной. Я убеждала себя, что кровотечение замедляется, но это было не так. Тело Ти-Джея покрывали синяки – подкожные гематомы. Я час за часом лежала рядом с ним и плакала, цепляясь за его руку.

– Пожалуйста, не умирай, Ти-Джей.

Когда на следующее утро встало солнце, я обняла Ти-Джея. Даже если ему и было больно, он никак этого не показал. Цыпа царапала боковину плота, я перегнулась и подхватила ее. Курица уселась рядом с Ти-Джеем и наотрез отказалась уходить. Я позволила ей остаться.

– Ты не один, Ти-Джей. Я с тобой. – Я убрала волосы с его лица и поцеловала Ти-Джея в губы. В недолгом беспокойном сне мне привиделось, будто мы в больнице и врач велит мне радоваться, что это не рак.

Проснувшись, я приложила ухо к груди Ти-Джея, услышала биение сердца и от облегчения разревелась. В течение дня сыпь бледнела, а кровотечение замедлялось, пока совсем не прекратилось. В тот вечер я начала надеяться, что, возможно, он выживет.

На следующее утро я потрогала лоб Ти-Джея, и на ощупь он показался прохладным. Больной застонал, когда я попыталась его разбудить, значит, он спал, а не лежал в обмороке. Я вышла из дома, собрала кокосы и плоды хлебного дерева и наполнила несколько контейнеров водой из бака, регулярно проверяя, как там Ти-Джей.

Разожгла костер. У меня не было возможности засечь время, но, по моим прикидкам, весь процесс занял не больше двадцати минут.

Неплохо для горожанки.

Почистила зубы. Хорошо бы искупаться – я уже несколько дней вообще не подходила к воде, – но не хотелось так надолго оставлять Ти-Джея.

Ближе к закату я легла рядом с ним и взяла его за руку. Его ресницы затрепетали, а потом он открыл глаза. Я легонько тиснула холодные пальцы и сказала:

– Привет.

Ти-Джей повернулся ко мне и моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Затем сморщил нос:

– От тебя воняет, Анна.

Я одновременно засмеялась и всхлипнула.

– От тебя тоже не розами попахивает, Каллахан.

– Можно воды? – Голос звучал хрипло. Я помогла ему сесть, чтобы дать попить воды из заранее приготовленной бутылки.

– Не пей слишком быстро. А то вода попросится обратно. – Я позволила Ти-Джею наполовину опустошить бутылку, а затем снова уложила. – Сможешь попить еще через несколько минут.

– Вряд ли это рак.

– Да уж, – согласилась я.

– А как думаешь, что это было?

– Что-то вирусное, иначе мы с тобой сейчас не разговаривали бы. Голоден?

– Ага.

– Сейчас принесу тебе кокоса. Прости, рыбы нет. Я давно не выбиралась к морю.

Ти-Джей удивленно уставился на меня:

– Как долго я был в отключке?

– Несколько дней.

– Серьезно?

– Да. – На глаза навернулись слезы. – Я думала, ты умрешь, – прошептала я. – Тебе было так плохо, а я ничегошеньки не могла сделать, только сидела рядом с тобой. Я люблю тебя, Ти-Джей. Следовало признаться раньше. – Слезы заструились по щекам.

Он притянул меня к себе и сказал:

– Я тоже люблю тебя, Анна. Но ты это уже знаешь.

Глава 32 – Ти-Джей

Я лежал и попивал водичку, пока Анна рыбачила. Вернувшись, она приготовила рыбу и подала мне завтрак в постель.

– Ты сумела добыть огонь, – восхитился я.

Она выглядела чертовски гордой собой.

– Да уж.

– Все нормально?

– Ага.

Я хотел быстренько набить пузо, но Анна не позволила.

– Не торопись, жуй как следует, – настаивала она.

Я сдержался, позволяя желудку постепенно привыкнуть к тому, что в него что-то грузят.

– Почему Цыпа на нашей постели? – спросил я, внезапно заметив курицу, которая сидела в углу палатки и выглядела весьма довольной.

– Цыпа тоже беспокоилась о тебе. А сейчас ей просто здесь нравится.

Позже мы с Анной пошли на пляж помыться. По дороге два раза останавливались, давая мне передышку.

Анна завела меня в воду и намылила руки, чтобы обмыть меня. Когда я стал чище, она вымылась сама. Ее тазовые кости выпирали из-под кожи, и я сумел сосчитать все ребра.

– Ты что, совсем ничего не ела, пока я болел?

– Да аппетита не было. И боялась тебя оставить. – Она ополоснулась и помогла мне встать. – Кроме того, ты же тоже ничего не ел.

Она взяла меня за руку и повела обратно к дому. Я остановился.

– Что случилось? – встревожилась она.

– Тот твой парень, наверное, был просто козлом.

Анна улыбнулась:

– Идем. Тебе нужно отдыхать.

Купание так меня утомило, что спорить я не стал. Дома Анна помогла мне лечь в постель и вытянулась рядом, держа меня за руку, пока я не уснул.

На следующей неделе у меня по-прежнему совсем не было сил, и Анна беспокоилась, что болезнь вернется. Она постоянно щупала мой лоб, проверяя температуру, и заставляла пить больше воды.

– Откуда на мне столько синяков? – спросил я.

– У тебя текла кровь из носа и рта, и, наверное, было также внутреннее кровотечение. Я тогда ужасно перепугалась, Ти-Джей. Понимала, что ты можешь позволить себе потерять только небольшое количество крови, а она все текла и не останавливалась.

Услышав это, я испугался. Затем заставил себя не думать о плохом и сосредоточился на более приятных вещах: поцеловал Анну и стянул с нее футболку.

– Тебе на самом деле стало лучше, – хихикнула она.

– Ага. Но тебе придется потрудиться сверху. Я пока сла-абенький.

– На твое счастье, мне нравится быть сверху, – сказала Анна, вернув поцелуй.

– Счастливчик – мое второе имя.

Добравшись до финиша, я обнял ее и прошептал:

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

– Что ты сказала? Громче, а то не слышно.

– Я тоже тебя люблю. – Анна прижалась ко мне теснее и засмеялась. – Ты и в первый раз отлично услышал.

* * *

В июне две тысячи четвертого исполнилось три года, как мы с Анной поселились на острове. С тех пор, как два года назад над нами пролетел самолет, мы больше ни разу не видели ни единой возможности спастись. Я начал всерьез опасаться, что нас никогда не найдут, но пока не сдавался окончательно. Но не был уверен, что у Анны такой же настрой.

* * *

– Вот и последнее мыло.

Анна держала в руке бутылочку геля для душа. Оставалось всего ничего. Шампунь и крем для бритья давно закончились. Анна по-прежнему брила меня, но мы уже пользовались последним лезвием, а оно так затупилось, что постоянно резало кожу даже при самом осторожном обращении. Мы втирали в волосы песок – островной вариант сухого шампуня – и это в какой-то мере помогало. Анна уговорила меня отжечь немного ее волос. Я как следует намочил основную часть ее гривы и поджег кончики, укоротив шевелюру сантиметров на двадцать. Запах паленых волос преследовал нас еще несколько дней.

Зубная паста тоже закончилась. Мы чистили зубы морской солью, которую выпаривали из океанской воды. Крупицы соли были довольно грубыми, но никакой другой замены зубной пасте не было. Анна и так терпеть не могла чистить зубы солью. А теперь еще придется обходиться без мыла.

– Может, стоит разделить его на три части, – размышляла Анна, изучая бутылочку с остатками геля. – Постирать всю одежду, вымыть волосы и помыться самим. Как думаешь?

– Звучит разумно.

Мы принесли всю одежду на берег и наполнили бак на плоту морской водой. Анна выжала туда немного геля. Намочив всю одежду, Анна тщательно ее выстирала. Мой гардероб ограничивался шортами, водолазкой, из которой я вырос, и футболкой Анны с логотипом «REO Speedwagon». Я частенько ходил голым. У Анны одежды было больше, но иногда удавалось и ее уговорить побродить голышом.